Одного поля ягоды (ЛП) - "babylonsheep"

…И заметивший Тома Риддла в сутолоке, счастливо каркнув и спикировав прямо к нему.

Нотт потянулся в сторону Тома:

— Ну, что ж. Полагаю, нас застукали.

Том скривился.

Он знает, что случится следом. Ещё один сморчок, ещё один экзамен. Единственным утешением для него было то, что правда была на его стороне, ведь Том признался Дамблдору в личности своего тайного альтер эго. Если он сегодня использовал другое, это вполне объяснимая ошибка, когда у тебя несколько имён.

Дамблдор должен понять, ведь он и сам человек с тремя средними именами.

Комментарий к Глава 55. Феникс и фазан (от автора)

Том не может вызвать Патронуса. Его счастливые воспоминания омрачены другими эмоциями — местью, самоудовлетворением, злорадством, доминированием, высокомерием. Однако на него не влияет дементорская депрессия, как на Гарри, который теряет сознание от воспоминаний. Потому что Том не впадает в депрессию, он злится. Я думаю, именно поэтому Лорд Волдеморт невосприимчив к дементорам в каноне.

Нотт выяснил, какой у него Патронус! Фазан — один из 150 возможных результатов теста Pottermore, но после поиска различных объяснений вот список черт, которые я использую.

Фазан: Самосохранение, адаптация, социальное сознание, оппортунизм. Гордость, проницательность, творческое мышление. Ценит красоту и изысканность.

(от переводчика)

если вам кажется, что есть некоторая разобщённость достаточно жаргонного повествования и устной манерности Тома, то вам не кажется. этому есть объяснение, и это, честно, не мои лень и косноязычие [по крайней мере, не в этом случае] :) хоть Том и прописан говорящим на королевском выговоре и с напускной высокопарностью Тома Риддла из дневника, он всё равно вырос в среде рабочего класса. в его внутреннем диалоге очень много архаичного сленга. и в лучших традициях чемпиона ментальной гимнастики Том презирает мусорную речь других сирот, пока сам называет членов Визенгамота старпёрами (или, если переводить текст слово в слово, — “уклонистами от гробов” :D)

====== Глава 56. Учёный Принц ======

1945

Наступила долгожданная Развязка Откровения{?}[Разумеется, в лучших традициях Тома Риддла здесь мы говорим об Откровении в религиозном смысле — открытии Богом себя самого и своей воли людям.], но, к разочарованию Тома, она мало походила на очаровательные вымыслы, изобретённые его воображением. Он мечтал об овациях и признании. А получил недовольство и тишину.

Волшебники суетливо расступались перед Альбусом Дамблдором. Выражение лица мужчины было мрачным и грозным, его присутствие пугало, несмотря на эксцентричный рисунок мантии в виде восточных львов с большими вытаращенными глазами. Никогда Том не видел своего профессора более разгневанным. Дамблдор вынул палочку, на кончике которой сверкало невызванное заклинание, и Том вздрогнул от ощутимых волн силы, которые рвались наружу, отдаваясь в барабанных перепонках, как биение его собственного сердца.

Оседлав волны волшебства, как листья во время тайфуна, плыли два феникса, сине-белый и красно-золотой, которые пронеслись через чашу амфитеатра с ловкой координацией зимних конькобежцев в Риджентс-канале. Они высоко поднимались по спирали и низко падали, каждая птица отражала другую в скорости и грации. Красная птица запела свою песню во время полёта, в то время как белая птица молчала, выискивая врагов в сводчатой ​​высоте зала суда. Но дементоры были загнаны на самый верх потолка Патронусами авроров, и не было врагов, на которых можно было бы напасть, и медленно спирали птиц сжались всё туже, а красный феникс разочарованно загудел.

С последним подавленным поворотом белый феникс растворился, но красный феникс повернул голову и спикировал к давнему знакомому лицу.

— Слезь с меня, — прошипел Том домашнему фениксу Дамблдора, дёрнув плечом, чтобы острые когти перестали впиваться в его мантию. Птица упала, раздражённо каркнув, и полетела обратно к Дамблдору, выставившему руку как жёрдочку для посадки.

— Мне догнать его? — спросил Нотт, прижимая палочку к своему покрытому шарфом лицу и заново вызывая заклинание Приклеивания.

— Ему нечего нам вменить, — ответил Том, наблюдая, как столпотворение людей реагировало на молчаливое представление могущества Дамблдора, разговоры скатились в гробовую тишину, а рты звонко захлопнулись. — У нас осталась неделя до того, как мы уедем навсегда. Что он нам сделает, оставит после уроков? У нас была записка, он не сможет нас пришить за то, что мы ушли против школьных правил. Если он постарается, он сам будет плохо выглядеть, потому что он сам её и подписал.

Даже без покинувшей плечо Тома птицы Дамблдор моментально узнал их двоих. На Томе и Нотте были надеты наколдованные перчатки, чёрные плащи с капюшоном, и их лица были скрыты, единственной видимой кожей была узкая полоска между бровями и скулами. Но их пара отличалась тем, что им был предоставлен почтительный пузырь пространства, где они стояли на оживлённом полу зала суда, и даже авроры, казалось, не решались приближаться.

Но не Дамблдор, конечно.

Том не выказал ни малейшего намёка на раскаяние, хотя, судя по настроению профессора, Дамблдор вовсе и не ждал его от Тома.

— Твой план изначально был глупым, — сказал Дамблдор, которому по крайней мере хватило милости не кричать имя Тома перед государственными деятелями Волшебной Британии. — Но я ни в ком не разочарован больше, чем в себе.

— Я спас сегодня жизни хороших ведьм и волшебников, — парировал Том, обводя взглядом комнату и махнув рукой на авроров, закатывающих бывшего министра Гектора Фоули на носилки, группу домашних эльфов, готовящих котёл горячего какао, и стариков в одеялах, прикладывающих пропитанную припарками марлю к своей воспалённой коже.

— Твоё вмешательство обрекло их на эту участь, — Дамблдор подошёл ближе, его голос был тихим. — И что ещё ты подверг своему бездумному безрассудству? Никто в столь молодом возрасте не должен нести на душе такой груз.

— Уже слишком поздно для нагоняя, — сказал Том. — Дело сделано.

— Нет, — сказал Дамблдор с последним растворяющимся вздохом злости в восприятии Тома. Его плечи поникли. — Оно ничуть не сделано, и в этом суть проблемы. Как опрометчивая Пандора{?}[В древнегреческой мифологии — первая женщина, создана по велению Зевса в наказание людям за похищение для них Прометеем огня. Любопытная, Пандора открыла полученный от Зевса сосуд (он же ящик Пандоры), из которого тут же по миру разлетелись все несчастья и бедствия, а на дне, под захлопнутой крышкой, осталась одна лишь надежда], ты необратимо открыл сосуд: вот эту задачу ты выполнил воистину тщательно. Но все содержащиеся в нём проклятья и проблемы всё же проникли в мир.

— Я с самого начала говорил ему, что это плохая идея, — добавил Нотт. — Но Вы же знаете, какой он. Я, кстати, едва ли принимал в этом участие. Просто следил за временем и присматривал за корзинкой для пикника, не более.

— Если мы опускаемся до мифологических нравоучений, то ждать, что сосуд сдержит все проблемы мира — навсегда, — это высоты гибриса{?}[(прим. автора) отсылка к полёту Икара (прим. пер.) гибрис Гермиона вменяла Тому в гл. 35 («Случай в ванной»)], — сказал Том, устремив пылкий яростный взгляд на Дамблдора. — Только высокомерный романтик сочтёт это осуществимым решением.

Дамблдор вздохнул:

— Возможно, ты прав.

— Да, конечно, я обычно прав… — Том резко остановился. — Подождите, Вы соглашаетесь со мной?!

— Это не тот поступок, к которому я был бы особенно расположен, — сказал Дамблдор. — Я восхищаюсь смелостью отстаивать прямоту и порядочность, даже если она уклоняется от стороны законности. Но исполнение вызывает вопросы… Ах, в твоих глазах я, может, и старик, но когда-то я был молодым человеком. Когда я был в твоём возрасте, я слишком ясно ощущал холод моего таланта, растрачиваемого на размеренную жизнь пергамента и меловой пыли, чего все ожидали от волшебного вундеркинда. Эта неугомонность от Гриффиндора во мне и Слизерина в тебе, я думаю. Недаром мы не подошли Ровене.