Оливия Клеймор - Французская Мессалина
– Дайте ваш колчан, сударыня.
Жанна-Антуанетта протянула его капитану. Он вынул стрелы, внимательно осмотрел их, затем заглянул в сам колчан.
– Не вижу в этом оружие ничего предосудительного. Итак, если я правильно вас понял: вы хотите, чтобы король увидел эту безделушку? Не так ли, мадам?
– Да, капитан, именно так, – кивнула Жанна-Антуанетта.
– Кхе-кхе… – капитан откашлялся. – Мадам… д`Этиоль, если не ошибаюсь…
– Да, Жанна-Антуанетта д`Этиоль.
– Что ж я помогу вам, но с одним условием.
– Каким, капитан?
– Если вы достигните желаемого, то я подам в отставку с приличным денежным вознаграждением, скажем… пять тысяч ливров. Если нет, то король узнает о том, как к нему попал сей колчан.
– Я принимаю ваше условие, господин Морней. Как говорил мой муж, обещания надо выполнять.
Морней внимательно посмотрел на женщину: да, она могла добиться любви короля!
– А кем был ваш муж, мадам? А… простите, вспомнил – юристом. Надеюсь, что вы также обязательны, как и ваш покойный супруг.
* * *В это же вечер барон Ла Шемэ узнал от своей подопечной, как она ловко передала колчан со стрелами капитану мушкетёров. Барон долго вспоминал: кто же такой капитан Морней? И, в конце концов, оставил эту затею – мало ли мушкетёров у короля!? Разве всех упомнишь!
Морней же, спрятал колчан в свой платяной шкаф, обдумывая как бы получше подбросить его королю. Мысли сменялись одна другой: «Оставить на пороге спальни… Нет, это напоминает подкидыша в корзинке… Повесить где-нибудь в гроте, куда предпочитает заходить король… Что ж, пожалуй… Надо только определиться – в какой именно грот или беседку…»
Глава 20
Король завтракал в полном одиночестве. Он пребывал в дурном настроении, даже поездка в Фонтенбло не привела его в благодушное состояние. Смерть маркизы де Шатору, а вместе с ней и не появившегося на свет младенца, навевали на монарха скорбные мысли. Он постоянно задумывался о бренности земного пребывания, ждал дурных новостей от министров, особенно от Шуазеля и Ришелье, не желал развлекаться, наотрез отказавшись от охоты на вепря, несмотря на то, что королевские егеря выследили лежбище целого выводка.
По окончании трапезы Людовик вообще удалился в библиотеку, взял наугад первую попавшуюся книгу, ею оказалась «Жизнь двенадцати цезарей» Гая Светония Транквилла, и попытался вчитаться.
При изучении первой главы «Божественный Юлий» Людовик практически не задумывался над прочитанным, делая это машинально, лишь бы скоротать время и отвлечься от гнетущих мыслей. Дойдя до убийства Цезаря его верным другом Брутом, Людовик, наконец, заметил вошедшего обер-камергера, который явно пребывал в ожидании: когда же венценосный монарх обратит на него внимание!
– Что тебе Дю Барта? – поинтересовался король.
Обер-камергер поклонился.
– Простите меня за дерзость, Ваше Величество, но наступило время дневной прогулки. Барон Ла Шемэ, герцог д’Эгильон с супругой ожидают ваших распоряжений.
– Хорошо, – Людовик отбросил книгу, – я составлю им компанию.
В кабинет вошёл камердинер де Ла Борд и два молодых камер-юнкера[23]: один из них держал шляпу короля и камзол, другой же – ботфорты из тончайшей замши.
* * *Пребывая в Фонтенбло, Людовик не любил пышных свит, напротив он пытался отдохнуть от версальской напыщенности и ежеминутной суеты. Во время прогулок пеших или конных, а также охоты его обычно сопровождали: барон Ла Шемэ, супруги д’Эгильон и граф Монморанси со своей юной любовницей.
Гуляя по парку, не вслушиваясь в стрекотанье дам и вечное обсуждение политических вопросов высокородными вельможами, король созерцал боскеты, которые под умелой рукой садовника приобрели формы различных животных.
Так, не спеша, прогуливаясь, король и его немногочисленная свита подошли к гроту, в чреве которого были установлены кресла и накрыт небольшой стол с прохладительными напитками.
Людовик с удовольствием укрылся в гроте: жара разморила его. Он с удовольствием опустился в кресло, а предупредительный Ла Шемэ подал ему бокал вина.
Графиня д’Эгильон и любовница графа Монморанси активно обсуждали прелести и недостатки какого-то жемчужного ожерелья, мужчины всячески пытались втянуть Людовика в разговор, но, увы, король хранил молчание.
В глубине грота был обустроен небольшой фонтан в виде лесной нимфы. Барон встал под предлогом «размять ноги», никто из присутствующих не заметил, что, собственно, и разминать-то нечего – только что вошли в грот после продолжительной прогулки.
– О! – воскликнул барон. – Граф! – обратился он к господину д’Эгильон. – Смотрите, что это?
Д’Эгильон поднялся с кресла и направился к нимфе: на её груди висел колчан со стрелами, украшенный цветами.
На реплику барона поспешили дамы.
– О, как мило! – застрекотали они. – Садовник – просто прелесть! Так украсить нимфу!
Людовик нехотя прислушался к разговору.
– О чём вы, мадам д’Эгильон?
– О, Ваше Величество! Об этом колчане со стрелами!
Барон Ла Шемэ потянулся за колчаном и ловко подхватил его, но, увы, цветы опали.
– Сир, вот виновник восторга наших дам.
Людовик посмотрел на находку: внезапно она напомнила ему о чём-то приятном. Но о чём, он никак не мог вспомнить.
– Думаю, что садовник плохо владеет античной мифологией, – заметил барон. – Колчан со стрелами, скорее – атрибут Дианы, ведь она – богиня охоты, а нимфы – всего лишь духи леса и воды.
– Да, да… Дианы, Дианы… – задумчиво произнёс король. – Конечно, колчан принадлежит Диане!
Людовик тотчас же вспомнил прошлогодний карнавал в Ратуше и обольстительную Диану, с которой он сливался, обуреваемой страстью.
Барон внимательно наблюдал за королём, понимая, что цель почти достигнута: Людовик вспомнил Диану!
– Да, я слышал, что некая таинственная всадница совершает конные прогулки в окрестностях Фонтенбло. Может быть, эта вещица принадлежит ей? – наигранно предположил барон.
– Да, да! Я тоже видел её вчера издалека, – подтвердил граф Монморанси. – Она прекрасна!
Король почувствовал волнение, подобного чувства он не ощущал почти год.
– Дайте мне колчан! – приказал он барону. Внимательно осмотрев его, король пришёл к выводу: – Вряд ли сия безделица может послужить оружием охоте, это муляж. Скорее он послужит дополнением к карнавальному костюму. А что это за всадница, барон, о которой все говорят? До меня дошли слухи, что все мои мушкетёры потеряли от неё голову.
– О, сир! – воскликнул барон. – Поверьте мне на слово, от этой Дианы можно потерять не только голову, но и счёт времени.
