Сьюзен Уэлдон - Южные ночи
Да что за черт, в самом деле! Разве Леа не убеждена в своей способности потягаться с любым мужчиной? А если убеждена, то обязана радоваться решению дядюшки выбрать умного, ответственного человека, достаточно упорного, чтобы управлять плантацией. И все же майор никогда не сумеет полюбить «Ривервинд» так же сильно, как любит ее Леа. Эти мысли окончательно ввергли ее в смятение. Ну ничего, она ему еще покажет!
Господи, как глупо ставить под удар благополучие своего дома, своей сеыьи лишь ради того, чтобы потешить собственную гордыню. Бросив беглый взгляд на Тревора, девушка влезла на лошадь, строго осудив свое намерение. Она обязана помочь майору и уж тем более не вставлять ему палки в колеса.
— Что-то вы припозднились, Леа, — сказал Тревор весело.
Зря она надеялась, что ему хватит деликатности не заметить ее опоздания.
— Простите, что заставила вас ждать. Майор тепло улыбнулся:
— Пустяки. Сегодня прекрасное утро. После шести месяцев, проведенных в четырех стенах, ощущаешь прилив бодрости, едва очутишься на природе.
Леа не оставалось ничего иного, как просто кивнуть. Она действительно была согласна с ним, но, пожалуй, только в этом. Как только Тревор осознает всю глубину и обоснованность ее намерения управлять плантацией, он сразу же почувствует к ней недоверие. Тем тяжелее будет ей бороться с ним дальше.
Поначалу ее вообще не тревожило мнение майора. Теперь же, как это ни странно, ее гордость жаждала одобрения. Леа так хотела, чтобы Прескотт стал уважать ее деловые качества. Но с другой стороны, она не желала показать ему, насколько для нее значит его мнение. Почему так, Леа и сама не знала.
Тревор поравнял Самсона с ее лошадью:
— Если вы готовы, можно ехать.
Ну конечно, уж он-то в полном порядке. Леа исподволь посмотрела на майора. Как неотразимо выглядел он верхом на дядином горячем жеребце! Она представила Тревора в военной форме с майорскими знаками отличия, и сердце ее дрогнуло. Ни одна женщина не смогла бы устоять перед ним — или бесстыдно поглощала бы его взором, или предалась бы дерзким и даже непристойным мечтам.
Господи, ну что за бабские рассуждения! Нет, с ней решительно происходит что-то неладное. Может, просто близится проклятая ежемесячная неделя. В эти дни она всегда становится какой-то необычайно сентиментальной.
— Тогда поехали, — сказала Леа, тронув пятками бока лошади. Ей было нужно, чтобы Прескотт остался позади. Она так плохо владела собой сегодня… И если его не видеть, то, может быть, удастся все же сосредоточиться на делах?
Длинные ноги жеребца быстро вынесли ее на два корпуса вперед. Однако лидерство Леа длилось недолго. В несколько мгновений майор настиг ее и пустил Самсона в галоп бок о бок с ее конем. Да, он был превосходным наездником, и Леа отказалась от мысли обогнать его. Он же сказал, что останется в «Ривервинд», — значит, так тому и быть. Всю дорогу к мельнице девушка ломала голову и не могла придумать, что же ей теперь делать. За это время они успели проскакать около мили к северу. Наконец, добравшись до места, она нашла выход. Машины! Ну конечно! Глядя на могучие валы и жернова, перетирающие тростник в кашу, она так увлекалась, что забывала обо всем на свете.
Тревор скрипнул зубами и слез с Самсона, не подавая виду, что ему больно.
Вблизи здание сахарной мельницы оказалось гораздо более внушительным, чем на расстоянии. Три дымохода, в нижней части занимавших площадь около одиннадцати футов, кверху сужались до пяти. Небольшие окошки, проделанные в стенах на разном уровне, говорили о том, что Стэнтон предусмотрел их на случай возможного нападения индейцев. Когда они вошли в здание, Леа принялась объяснять:
— Если заслонки, эти маленькие отверстия в трубах, закрыты, то газы свободно выходят вверх.
У основания трубы, которая находилась ближе всего к Тревору, он заметил небольшую дровяную печь и предположил, что пять медных котлов, стоящих рядом с ней, используются для вываривания тростниковой массы.
— В них умещается по двести галлонов сока, — кричала Леа сквозь гул механизмов.
Радуясь приятному расположению своей наставницы, Тревор следовал за ней по всему зданию, включающему кипятильные, сушильные и холодильные цеха с разной площадью и высотой. Длина самого большого из них была двадцать два фута, ширина — семнадцать и высота — двенадцать футов. Леа рассказывала, предвосхищая вопросы слушателя и со все более нарастающим энтузиазмом. Гораздо чаще, чем на механизмы, Тревор заглядывался на саму Леа. Ни разу прежде он не встречал такой умной девушки. Не каждый мужчина сумел бы превзойти ее в познаниях. Но его все более волновала ее восхитительно-женственная фигура.
— Майор?
Тревор оторвался от своих раздумий и поглядел ей в лицо. Не дай Бог спасовать перед этими сиреневыми глазами! Он напомнил себе, что является всего лишь заместителем Стэнтона и не более того. Как трудно об этом помнить в присутствии этой женщины, как бы являвшейся источником неистощимой энергии. Здесь, в окружении машин, она словно забылась: глаза ее горели, лицо было каким-то одухотворенным. Однажды Тревор видел такое же выражение на ее лице — когда он ее поцеловал.
— Я хотела показать вам саму мельницу, — сказала Леа и вдруг застенчивым жестом прикоснулась пальцами к своей шее.
Похоже, напрасно он так откровенно воззрился на нее, но разве можно устоять? Леа Стэнтон так же необычна, как сказочная русалка.
— Да, я… Я с удовольствием посмотрю на нее, — с запинкой проговорил Тревор, тряхнул головой, как бы приходя в себя, и снова переключился на механизмы.
Квадратные деревянные чаны около полутора футов в поперечнике, в три ряда стоявшие на приподнятой платформе, были сцеплены тяжелыми прутьями, закрепленными в кирпичную основу. На этой же основе, футов на десять возвышаясь над кипящими котлами, стояла сама мельница.
Пар поднимался к потолку и нагревал помещение до невыносимой температуры. На спинах рабов, раздетых до пояса, блестел пот. Грохот жерновов в сочетании со смешанными запахами сахара и пота, ударил Тревору по нервам. Должно быть, зимой условия труда здесь легче, но ненамного. Климат Флориды существенно отличался от виргинского, и сейчас Тревор готов был дорого заплатить за глоток горной прохлады.
— Тростник, который подвозят на тележках, отправляется далее по деревянному конвейеру вот сюда. — И Леа указала впереди себя. — Здесь он перетирается тремя жерновами. Двигатель для этой машины куплен в Новом Орлеане. Дядя Эдвард долго выбирал самый лучший. — Встретив широко раскрытые глаза Тревора, она добавила: — Пятьдесят лошадиных сил.
