Дороти Гарлок - Роковые тайны
– Прошло… много времени.
– Я хочу от тебя детей, Эдди. Но не стану насиловать ради этого.
Она наконец нашла силы отвернуться от него и стала смотреть прямо перед собой.
– Я сделаю то… что предстоит.
– Выполнишь свой долг? Ты это имеешь в виду? – Она не ответила, и он спросил: – Ты любила Керби Гайда?
– Ты уже спрашивал об этом.
– И ты мне не ответила.
– Я и сейчас не отвечу. Это не твое дело.
– Все, что касается тебя, мое дело. Но я не буду сейчас на этом настаивать. У нас впереди большая жизнь. Мне нужно знать, чего ты хочешь, и дать тебе это, если смогу. Я разделю с тобой и удачу, и горе. Я хочу, чтобы мы жили, как мои родители. Когда мама входила в комнату, то первым делом смотрела на отца. Их глаза вели разговор. Они были как единое целое.
После тяжелой паузы Эдди спросила:
– Что ты хочешь знать?
– Расскажи мне о своих родителях.
Лед растаял, когда Эдди стала рассказывать, как родители повстречались на ферме в Теннесси, куда устроились на работу; похожая судьба выпала бы Колину и Джейн Энн. Родители у них к тому времени умерли. Отцу исполнилось шестнадцать, и он решил идти своим путем. Они с мамой покинули ферму, нашли ее брата в другой семье и забрали его с собой. Родители поженились, едва выйдя из детского возраста. Добрались до Арканзаса и купили там участок земли.
– Ты была у них единственным ребенком?
– Двое умерли сразу после рождения, а один прожил лишь год.
– Ты приняла участие в жизни Колина и Джейн Энн, потому что родители были сиротами?
– Поначалу да, наверное. Но затем полюбила их. Я им стала нужна, – объяснила она.
Полуденное солнце палило. Эдди прикрыла лицо зонтиком. Добравшись до ручейка с чистой водой, они остановились напоить лошадей. Джон спрыгнул и протянул руки Эдди. Она оперлась о его плечи, а он обхватил ее за талию и поставил на землю.
– Разомни ноги. Сейчас принесу попить. Когда Джон вернулся, неся воду в жестяной кружке, она стала жадно пить. Кружка вызвала у нее любопытство. Она состояла из колец, входящих одно в другое, так что могла раздвигаться и складываться.
– Никогда такую не видела.
– Достал в Сент-Луисе. – Он сжал верх и низ, кружка сложилась. – Складывается до толщины в дюйм. Удобно носить в кармане или в седельной сумке.
– Лучше Диллону этого не видеть. – Ее глаза смеялись. – Он ее доломает, складывая и раскладывая.
– Хорошо, что сказала. Когда нужно будет его успокоить, я покажу ему кружку. – Джон заговорщицки улыбнулся.
При виде его улыбки сердце Эдди затрепетало. Она провела кончиком языка по губам и увидела, как Джон внимательно на нее смотрит. То, что они были вместе и пили из одной кружки, заставило Эдди смешаться и внутренне дрогнуть. Они оказались одни на этой пустынной дороге. Джон уже не был таким суровым. От него как бы исходило тепло. Эдди стало интересно, чувствовал ли он то же относительно нее.
– Сколько нам еще?
– Час. – Он посмотрел на солнце. – Поедим там, в ресторане.
Джон разглядывал Эдди. Он ждал, чтобы она заговорила.
– К тому времени я проголодаюсь.
– Никогда ни у кого не видел глаз такого цвета, как у тебя. Знаешь ли ты, что они выражают твое настроение?
– Я об этом не думала.
– Почему сейчас они так грустны? – Голос его был очень мягким.
Эдди подумала, что Джон шутит, но он не улыбался. Она отвернулась и стала смотреть на ручей. Ей следовало ответить. Когда вновь повернулась к нему, взгляд его был столь настойчив, что она быстро закрыла глаза. У Эдди появилось какое-то странное чувство, и у нее перехватило дыхание.
– Не знаю, почему они печальные. На самом деле мне не грустно. – Она сделал паузу. – Разве самую малость. – Когда он сделал шаг к ней, Эдди подняла голову: – А ты когда-нибудь грустишь?
– Иногда. Я тоже устаю, бываю голоден, сердит, одинок и напуган, как и ты.
– Ты напуган? – хихикнула она.
– Конечно. Только дурак ничего не боится. Тебе ведь было страшно много раз, не правда ли?
– Да. Я испугалась в ту ночь, когда ты появился на ферме и прогнал тех пьяных дурней. Почему ты это сделал?
Он расправил усы и бросил на нее хитрый взгляд:
– Может быть, у меня были планы самому тебя изнасиловать. Гр-р-р… – Он зарычал сквозь стиснутые зубы, подражая волку.
Эдди радостно засмеялась:
– Мистер Толлмен! Джон! – Она хохотала. – Если хочешь меня напугать, то не выйдет! Ох! – взвизгнула она, когда он схватил ее и взял на руки, как ребенка.
– Еще напугаешься, – сказал он и понес ее к воде. – Вот кину тебя прямо в ручей.
– О… о нет! – Эдди ухватилась за его шею.
– Если ты хорошенько напугалась, я тебя усажу в фургон.
– Насколько я люблю купаться, настолько боюсь холодной воды! – Джон понес ее к фургону. – А напугалась потому, что меня никогда не носили на руках, только когда я была маленькая. Боже! Опусти меня, я слишком тяжелая.
– Ну вот еще, тяжелая, – сказал Джон, сажая ее на сиденье. – Ты весишь примерно как мешок с едой.
Он залез в фургон, занял место рядом с ней и пустил лошадей. Они пересекли каменистое русло ручья и выбрались на дорогу на другом берегу.
– Не очень-то приятно, когда тебя сравнивают с мешком жратвы. – Она вздохнула в притворном отчаянии, но внезапно испугалась, что ведет себя как последняя дура.
– Я должен был сказать «как мешок картошки», но он… комковатый, а ты… мягкая.
Эдди еще не видела, чтобы он так широко улыбался. В глазах, сияющих от восхищения, затаился смех. Они поглядели друг на друга и рассмеялись.
Городок Ван-Берен замер под полуденным солнцем. Эдди он показался больше, чем Фрипоинт, и более древним. Город расположен на берегу Арканзас-Ривер напротив Форт-Смита. Ван-Берен был стартовой площадкой для грузовых фургонов, поселенцев и военнослужащих, движущихся через индейские территории.
Радуясь потеплению их отношений, Джон стал рассказывать Эдди о городе:
– Томас Мартин, приятель моего отца, появился здесь в 1818 году и открыл лавку. Когда прибыли поселенцы, деревушке дали название Филлиппа – по имени человека, приобретшего тут большой надел земли. Позже городок переименовали в Ван-Берен, в честь президента.
– Тебя здесь знают?
– Немного. В двадцатых родители поселились в сотне миль к северу отсюда. Там я родился и вырос. Дважды в год мы приезжали в город за припасами.
– Здесь больше холмов, чем я ожидала.
– Это холмистая местность. В Ван-Берене хорошие склады, но все необходимое мы вынуждены покупать в Сент-Луисе. Тут приличные отели и рестораны, прекрасные салуны. – Джон улыбнулся.
– Тебе это, конечно, хорошо известно! – дерзко заметила Эдди.
С тех пор как покинули лагерь, время пролетело незаметно, хотя на самом деле они провели в форте почти полдня. Эдди Толлмен восхитительна. Она не только красива, но и мила. У нее живой ум и удивительное чувство юмора. Но когда она вне себя, лучше не попадаться ей под руку. Он усмехнулся, вспомнив, как она обзывала проповедника.
