Мэри Гилганнон - Мечта Дракона
Множество вопросов пронеслось в голове Рианнон. Было очевидно, что мальчик прежде не знал своего отца. Но могло ли так случиться, что и Мэлгон до сих пор не ведал о сыне? И кто же мать? Привезут ли и ее в Диганви?
Королева прикусила язык, подумав, что нечестно выпытывать тайны у ребенка. Она присела возле Рина, чтобы полюбоваться умилительной сценой. Мягкие, повизгивающие от удовольствия щеночки подставляли свои тугие, налитые молоком животики, чтобы мальчик почесал их. Вдруг Рианнон почувствовала необходимость уединиться и выбралась из переполненного зала.
Вино в тот вечер текло рекой, и потому немудрено, что отхожее место, несмотря на зловоние, было весьма популярно, так что пришлось обождать, пока оно освободится. Королева зашла за угол, где дул свежий ветер, и теперь стояла, наполовину скрытая темнотой. Ощущение одиночества нарушали лишь судачившие где-то неподалеку женщины.
Только когда до ее слуха донеслось имя Рина, Рианнон прислушалась к тому, о чем шла речь.
– Конечно, нет никаких сомнений в том, что он сын Мэлгона, – услышала она голос Гвеназет. – Это скажет любой, кто видел мальчугана. Но откуда он взялся? И почему король столько лет прятал его?
– А я думаю, что Мэлгон не меньше всех остальных удивился, обнаружив, что у него есть наследник, – предположила пожилая толстуха по имени Мелагран. – Сами посудите: ведь если бы это стало известно раньше, счастливый папаша тут же привез бы мальчика в Диганви. Король весь трепещет от радости, что у него появился сын. Вы только посмотрите, он сияет сегодня, точно начищенный медный шлем.
– Но этот ребенок... Чей же он? – вступила в разговор третья женщина, – И почему до сих пор молчала мать?
– Деви сказал мне, что Мэлгон привел сына в лагерь вскоре после того, как Роддери капитулировал в Колвине. Король объявил, что мать Рина – некая женщина по имени Морганна, с которой он был знаком несколько лет назад.
– Морганна!
Услыхав в голосе Гвеназет неподдельный испуг, Рианнон едва не подпрыгнула. Она чуть подалась вперед и стала вслушиваться внимательнее.
– Ну да, я уверена, что именно так ее зовут.
– Ох, я не сомневаюсь, что ты права. – Гвеназет заметно огорчилась, – Мэлгон частенько спал с этой Морганной в Каер-Эйри, даже после своей женитьбы на Авроре. Однако прежде я ни разу не слышала, чтобы она понесла от него. Странно, что никто не знал об этом, даже сам король.
– Ну вот теперь-то он знает и, по-видимому, простил ей, что она столько лет прятала сына. Деви сказал мне, что Мэлгон привез Морганну с собой и поселил где-то неподалеку, в одной из рыбацких деревушек на побережье.
– О бедная Рианнон, – вздохнула Гвеназет.
– Думаешь, эта женщина до сих пор что-то значит для Мэлгона?
– Да, подозреваю. Она отличалась какой-то особой красотой. Кое-что унаследовал от нее Рин. Но совершенно околдовало Мэлгона ее богатое тело. Сомневаюсь, что наша Рианнон готова соперничать со столь роскошными формами.
– О да. – В голосе Мелагран прозвучала неприязнь. – Похоже, мужчины никогда не преодолеют свою тягу к большим грудям. Эти взрослые младенцы всю жизнь с жадностью ищут мамкину сиську, и чем она полнее, тем они счастливее.
Собеседницы удалились, и теперь Рианнон уже не могла их слышать. Она закрыла глаза, чувствуя, как на нее накатывает волна за волной горечь разочарования. Надо было быть последней дурой, чтобы так увлечься Мэлгоном. И если некогда она лелеяла надежду занять прочное место в его жизни, то теперь оставалось слишком мало шансов. Рианнон прекрасно знала, что мужчин привлекают крупные, заметные женщины; Еще совсем ребенком, потихоньку высунув нос из-под одеяла, она подглядывала, как, пытаясь вовлечь Фердика в любовные ласки, мачеха гордо предлагает ему свою большую, округлую белую грудь. Несмотря на то что отец редко обращал внимание на жену, против такого искушения ему далеко не всегда удавалось устоять.
Королева смахнула пот со лба. Даже если теперь Морганна недостаточно привлекательна для Мэлгона, то уже одного того, что она родила ему сына, довольно для привязанности к ней короля. Как жаль, что наследник нашелся именно этим летом. Ах, как мало прав было у нее на сердечную привязанность мужа, а теперь даже эти крохи оказались под угрозой.
Справив нужду, Рианнон с безразличным видом пошла в опочивальню. А она-то размечталась, была так счастлива с Мэлгоном. Но, несмотря на неожиданное появление Рина, она радовалась встрече с мужем. Тем более что Рианнон нравился этот мальчик и она видела, как счастлив Мэлгон. Однако жалостливые слова Гвеназет вырвали из ее груди всякие надежды. Смотреть на то, как муж уходит к другой – о, это такая пытка! И даже если время от времени король станет наведываться на супружеское ложе, ее постоянно будет мучить вопрос: не хочется ли ему в эти минуты оказаться в другой постели?
С глубоким вздохом королева вошла в опочивальню. Любовь – это такая мука. Зачем Мэлгон сделал это? Для чего заставил любить себя?
– Рианнон?
Едва заслышав тяжелые шаги по каменному полу, королева притворилась спящей и затаила дыхание. Поддерживавшие матрас кожаные ремни заскрипели под тяжестью Мэлгона, когда он присел, на край кровати.
– Ты спишь, любимая? – тихо спросил он.
Потом послышался легкий вздох, король встал и начал раздеваться. Рианнон даже сейчас не могла не думать о его прекрасном теле – о сильной царственной шее, твердых мускулах, восхитительных широких плечах. Она хотела его, но так же страстно хотела избавиться от своего желания.
Кровать снова застонала, и Рианнон ощутила близость Мэлгона. Она надеялась, что он сразу же заснет. Однако сильная рука обняла ее и притянула к себе. Муж был теплым, почти горячим.
– Я вернулся, Рианнон. Теперь не надо одеваться на ночь. Я хочу, чтобы ты спала обнаженной.
Оставалось лишь подчиниться. Она выскользнула из мужниных объятий, чтобы сбросить с себя помеху, и едва успела стянуть льняную рубашку, как Мэлгон крепко прижался к супруге собственной наготой.
– Я знаю, что нам надо поговорить, но я ждал этого... так долго... так много дней. – Голос его звучал глухо, чуть хрипловато и ласкал слух, в то время как горячие ладони ласкали ее тело. Она уже чувствовала, как разгорается то самое пламя, которое однажды разжег в ней Мэлгон. Ей захотелось оттолкнуть его и закричать: «Это несправедливо!» Зачем он добился своего, зачем заставил так страстно желать его?! Но теперь поздно. Рианнон сама стремилась к этому единению. Она почувствовала твердую возбужденную плоть, уткнувшуюся ей в живот, потом рот Мэлгона, с жадностью вкушающий ее губы. Муж целовал ее лицо, шею, грудь. Потом впился губами в сосок, и Рианнон застонала.
