Кэтрин Смит - Снова с тобой
— Тебе наплевать, как ты выглядишь, да?
— Именно. — Норту плевать на свою внешность. Хотя нет, это неправда! Иногда, когда рядом оказывалась Октавия, его очень заботила собственная внешность. Ему хотелось нравиться.
Уинтроп покачал головой:
— Итак, что это за слухи ходят по городу о твоих прогулках с леди Октавией Во-Давентри?
Норту нужно было предвидеть, что такой момент настанет. Уинтроп, единственный из братьев, знал все о его отношениях с Октавией.
— Это правда.
Уин по-настоящему заинтересовался и неожиданно забеспокоился:
— Ты же не потащил ее в постель?
Помимо обаяния, Уинтроп отличался присущей ему грубой бесцеремонностью. Норт отложил вилку.
— С чего ты решил, что тебя это касается?
— Я твой брат, — сказал Уин так, как будто это объясняло все.
— Чересчур любопытный.
— Конечно. — Его взгляд стал жестким. — Потому что мне не хочется, чтобы ты снова мучился.
— Я не мучился.
— Ложь!
— Неужели? — Уинтроп вскинул темные брови. — Тогда, значит, это из-за печеночных колик у тебя начинались приступы депрессии, когда ты валялся и рыдал как белуга.
О Господи, откуда ему известно про рыдания? Утерев рот салфеткой, Норт швырнул ее на стол.
— Не твое дело.
Уин мрачно разглядывал его.
— Не глупи. Меня касается все, что происходит с тобой. Ты мой брат.
Их взгляды скрестились. Норт не собирался первым отводить глаза.
— Тогда позаботься о чем-нибудь еще.
Уин снова надел свою обычную маску. И неожиданно снова стал беззаботным.
— Не хочешь о ней говорить? Звучит жутко серьезно. Но возможно, это вновь заговорила твоя печень.
— Уин!
Пожав плечами, Уин откинулся на спинку стула.
— Ну и прекрасно! Больше не скажу ни слова. — Уин отвернулся к окну, но потом снова посмотрел на Норта:
— А что насчет предложения его высочества стать членом парламента? Ты хоть подумал над ним?
Боже правый, неужели у дорогого братца нет другой цели в жизни?
— Под высочеством ты подразумеваешь Брама? Уинтроп налил себе еще одну чашку кофе.
— Разве я могу подразумевать кого-то еще? Норт захохотал:
— Нет, я пока не думал над предложением Брама.
Норт покривил душой. Он много думал над предложением пройти в парламент от округа Крид в Хьюбери, в Суррее. И пока не пришел ни к какому решению. Сама идея заниматься законами и законодательством на таком уровне казалась Норту соблазнительной, но еще нужно было много сделать на своем нынешнем месте. В первую очередь поймать Харкера. Возможно, потом он подумает над словами брата и Дункана и направит свою энергию в другое русло.
Он — член парламента! Люди подумают, что Норт пытается прыгнуть выше своей головы.
Однако так ли это важно? Октавия недавно напомнила, что он хоть и незаконнорожденный, но все равно сын виконта. У него наполовину дворянская кровь, и Норт в глубине души понимал, что ничем не хуже любого аристократа. Просто он не любил вращаться в их обществе. А карьера политика означала, что ему придется большую часть времени проводить в свете.
И встречаться с Октавией. Появлялась возможность подняться до ее социального уровня. Он будет видеться с ней, возможно, даже танцевать. И при этом никто ничего не подумает.
Ему представится возможность видеть ее в качестве графини Спинтон.
— Мне кажется, я не гожусь в политики.
— Неужели?
— Да. По-моему, нынешнее место для меня в самый раз.
«Не соблазняй меня».
Так прошлой ночью сказал Норт. Неужели при всем своем самообладании он испытал соблазн? Если да, что тогда он подумает о ней?
Полная безысходность. Хорошенькое же начало!
Ладно бы она напилась до беспамятства. Так ведь нет же, оставалась трезвой как стеклышко. Конечно, слегка потеряла над собой контроль, но не до такой же степени.
Она практически висела у Норта на шее, и тот отверг ее. Ей нужно бы сейчас ощущать стыд, а не просто какое-то неопределенное чувство отверженности.
Но ничего этого она не испытывала.
Норт отнюдь не дурак и считает ее привлекательной. Это вполне очевидно. Все получилось так, потому что они друзья. Собственно, только это и удержало ее от шага, который она сама рассматривала бы как чудовищную ошибку.
Жаль только, что все никак не удается заставить себя поверить в то, что это была бы жуткая ошибка. Вот если бы люди узнали, тогда это действительно была бы ошибка. Если бы Спинтон вдруг узнал.
Да, тут еще и Спинтон! Человек, который вот-вот станет ее женихом. Будущий муж. Но почему-то никак не удавалось заставить себя ощутить что-нибудь похожее на вину. На самом деле гораздо больше угрызений совести она испытала бы, если бы попыталась соблазнить Спинтона.
В дверь тихо постучали. Заложив ленту между страниц, Октавия захлопнула книгу и крикнула, чтобы входили.
Дверь открылась, и на пороге появилась Беатрис, очаровательная в бледно-зеленом, в крапинку, платье из муслина.
Настроение у Октавии сразу поднялось.
— Выглядишь просто очаровательно! Беатрис зарделась и застенчиво опустила глазки.
— Спасибо. Лорд Спинтон предложил отвезти меня к Гюнтеру и угостить мороженым. Поедешь с нами?
Мороженое — это прекрасно, но у Октавии не было желания портить Беатрис ее выход на люди. А это обязательно случится, потому что Спинтон начнет выспрашивать, как у Норта идет следствие, а Октавии нечего рассказать и они начнут пререкаться.
Потом появятся сомнения, не отдаляются ли они друг от друга.
— Нет, моя дорогая, спасибо. Порадуй себя и передай привет Фицуильяму, договорились?
Ей показалось или Беатрис на самом деле вздохнула с облегчением?
— Договорились. Ох, кстати, здесь мистер Шеффилд. Сказать ему, чтобы вошел?
Октавия чуть не заорала, что сначала нужно было сообщить про Норта, а потом уже про приглашение к Понтеру, но вовремя остановилась.
— Да, пожалуй.
Кузина кивнула и вышла. Октавия обрадовалась, что впервые одета в тон с отделкой гостиной. Если бы еще можно было унять внутреннюю дрожь!
Через пару минут перед ней возник Норт, в темно-сером сюртуке и в бриджах светло-коричневого цвета, которые плотно обтягивали бедра. Галстук был завязан простым, но элегантным узлом, а начищенные туфли сияли. Этим утром он наверняка потратил много времени, чтобы тщательно одеться. Впрочем, нет, не потратил. Норт все так же небрит, и волосы в беспорядке.
Она улыбнулась:
— Доброе утро, Норри.
Ее улыбка, казалось, успокоила его.
— Привет, Ви.
— Прикрой дверь.
Каждый шаг приближал его к ней. Каждый шаг увеличивал это новое — нет, какое уж там новое! — чувство тревожного ожидания. Нервы натянулись до предела, лицо застыло как маска.
