Карен Монинг - Поцелуй горца
-Ты прекрасна, девушка,– прошептал он, ласково поглаживая своими губами взад вперед по ее губам. Она вскрикнула, когда он бился в ней, финальная демонстрация их любовной игры.
-Я сделал тебе больно, дорогая Гвен,– спросил он, с такой обеспокоенностью в глазах, что это тронуло ее сердце.
– Немного,– призналась она: но не больше чем я ожидала после видя, какой… носок ты имеешь там.
-Это необычайно горячишь меня,– прорычал он:– у меня никогда не было женщины, кторая говорила бы мне такие вещи, и это сделало меня твердым как камень.
-Ты всегда тверд, МакКельтар,– позлила она: Не думай, что я не видела, ту неизменную выпуклость в твоей одежде.
-Я знаю,– самодовольно сказал он: –твой взгляд часто блуждал там. –Он внезапно отрезвел:– но сейчас я знаю, почему ты ничего не говорила мне. Гвен, почему ты не сказала мне, что не знала мужчину до меня?
Она закрыла глаза и вздохнула: – Я боялась, что ты скажешь, нет,– наконец, созналась она: –Я не была уверенна, что ты займешься любовью с девственницей.
Займешься любовью, сказала она. Она сохранила себя ото всех других, и выбрала отдать себя ему. Ты позаботишься обо мне, подумал он, надеясь, что она скажет эти слова. Его разочаровало, когда она не сказала, но в ее прикосновении –ее руки очерчивали нежные круги на его груди– он почувствовал умиление, которое говорило ему больше.
И она отдала ему свою девственность.
Он почувствовал себя вновь возбуждающимся, тронутый глубиной ее дара. Хотя он не дал ей доказательства, что он говорит правду, она отдала себя ему свободно, такой, какой она отдалась ни одному другому мужчине. Она имела чувства к нему, он был уверен в этом, так же уверен в том, что он верил, Гвен Кейсиди не отдавала себя легко.
Она уважала его.
В его голове не было вопросов: Она для него – единственная. Та женщина, которую он хотел всю свою жизнь – и ну и что, если он должен был войти пять сотен лет в будущее, что бы найти ее? Он поговорил бы с ней и начал Друидский обряд и возможно, через несколько часов, если все было бы хорошо, она могла бы свободно дать ему ответ.
А если не все пройдет хорошо?
Он мысленно пожал плечами. Если все идет не правильно, и он не переживет эту ночь, шестнадцати вековая версия его найдет ее опьяняюще неотразимой, даже до того как она сказала заклинание соединяющее их памяти. Он не видел, сомнение придет потом, во всяком случае. Она дала ему драгоценный дар, это было всем, что он должен был подарить ей в замен. Дар его непреходящей любви.
Он положтл ладонь его правой руки на ее груди над сердцем, ладони его левой руки над его, и посмотрел глубоко в ее глаза. Когда он заговорил, его голос был низким и твердым:
Если что-нибудь должно быть потеряно, это будет моя честь ради твой чести.
Если один должен быть мертв, это будет моя душа ради твоей души.
Следует смерти придти вскоре, это будет моя жизнь ради твоей жизни.
Он втянул глубокий вздох и закончил заклинание, которое будет преследовать его всю жизнь: Я есть Данный.
Он вздрогнул, когда почувствовал, как бесповоротно связь пустила корни в нутрии него – связь, которая никогда не оборвется. Он был теперь соединен с ней легкой нитью сознания. Если бы он зашел в многолюдную комнату, его бы повлекло к ней. Если бы он вошел в деревню, он бы узнал, если бы она была в ней. Эмоции забурлили внутри него, и он пытался удержать их, поражаясь их силе. Чувства упали на него, чувства, которых он никогда не представлял.
Она была так красива – made a thousand times more so by his having opened himself completely to her.
Ее глаза расширились: что ты имел ввиду под этим?– спросила она, с дрожащим легким смешком. Она заговорил таким странным голосом снова, один, в котором был гул дюжины голосов, и мягкий грохот весеннего грома. Это звучало ужасно романтично – немного серьезный и сумасшедший одновременно. Его слова было почти как живые – касающиеся ее теплыми пальцами. Ее пилило чувство, что здесь было что-то, что она должна сказать ему в ответ, но не имела, ни какого представление, что или почему. Он загадочно улыбнулся.
-Ox, я получила его. Это – другая из тех вещей…
-Которые станут ясными в свое время,– закончил он для нее: да, это скорее как, я буду защищать тебя, если появится нужда.
Это больше как, ты моя навсегда, если ты согласна и даешь мне ответ. И теперь я твой навсегда, согласишься ты или нет. Это было рискованно, он только что сделал, несомненно, потому что, если она никогда не согласиться, Драстена МакКельтар будет бесконечно страдать по ней. Его сердце попало в капкан связывающего заклинания, он будет ощущать ее вечно, будет любить ее вечно. Но если она однажды выберет свободно дать ему ответ, связь усилится тысячекратно. Он будет жить ради этой надежды.
Ее глаза расширились еще больше, когда она почувствовала его нарастающую твердость внутри себя:– Снова?
-А ты очень нежная?– мягко спросил он
Она изогнула бровь: – Я говорила тебе, я крепче, чем ты думаешь,– сказала она, пробегая кончиком ее розового языка по нижней губе.
Он застонал и поймал его между своих губ.
-Тогда, да, девушка, и снова, и снова,– сказал он, в то время, когда начал двигать в ней: – Мы, МакКельтары, рождены выносливыми.
И с этого момента, он знал, она была типичным не верящим образцом женщины, которая отбивает охоту принимать что-нибудь кроме твердого доказательства, и он принялся давать ей твердое свидетельство своего правообладания, говоря ей телом все слова, которые он так желал сказать.
Глава 10
21 сентября
3 Минуты до полуночи
Гвен вяло потянулась, ее руки легко скользили по мускулам спины Драстена. Она сонно чувствовала себя насытившейся, сексуальной и чувствительной, и ох… так намного больше запутавшись, как никогда не чувствовала себя до того. Так или иначе, Гвен чувствовала себя совершенно обновленной.
Гвен Кейсиди наконец была переполнена и поистине соблазнена. Не поддающееся определению чувство мира и справедливости уютно устроилось у нее в животе, ее сердце было полно, ее сознание расслабилось.
Но дышать под его весом было проблематично даже новая и усовершенствованная Гвен не была способна, так что с осторожным подталкиванием она избавила себя от него. Драстен перекатился на спину, и она скользнула вверх на него, широко расставляя ноги так же, как она сделала в тот день, когда нашла его, но весьма эротично и с восхитительной разницей: они обои были голыми. Было так много того, что она хотела сделать с ним. Она хотела заниматься с ним любовью сверху, рядом, когда он позади нее…
-Драстен, – прошептала она, изучая его лицо, такое красивое в серебряном свете луны. Его глаза открылись, горяче-металлическое лениво обольстительное серебро.
