Элизабет Лоуэлл - Безрассудная любовь
Тайрелл установил подзорную трубу так, чтобы солнечные блики не отражались от стекла и не выдали их укрытие, и принялся рассматривать охотников, которые ехали по опушке леса. Обычно в любой группе индейцев только половина была вооружена карабинами, винтовками или пистолетами, и у них никогда не водилось патронов в изобилии. Плохая вооруженность индейцев частично была связана с законодательным запретом продавать им оружие, поэтому его приходилось либо захватывать как военные трофеи, либо покупать у недобросовестных белых торговцев.
Но основная проблема заключалась в том, что ни одно индейское племя не имело опыта по уходу и ремонту оружия, а также не умело изготавливать пули. Поэтому винтовки и карабины, которые они добывали путем кражи или во время сражения, быстро приходили в негодность либо из-за механической поломки, либо из-за нехватки патронов.
Однако люди Каскабеля, показавшиеся сейчас на лугу, были прекрасно вооружены: помимо традиционного лука со стрелами у каждого имелись карабин и кожаный мешочек с амуницией. Тай с облегчением отметил, что карабины у них были однозарядными, такими, с которыми южане проиграли Гражданскую войну. Ни у одного из пяти индейцев не было оружия, могущего соперничать с новеньким винчестером, который ему посчастливилось обнаружить в одном из ящиков в лавке Проповедника. Про карабин Тайрелла Джонни Ребс, бывало, с завистью говаривал: «Его можно зарядить в понедельник, а затем стрелять всю неделю без передышки». Новый винчестер Тая перезаряжался так же быстро, как и стрелял. У индейцев, если только они не использовали лук со стрелами, такого преимущества не было.
Тайрелл продолжал рассматривать индейцев взглядом человека, для которого это знание означало жизнь, а не преждевременную смерть. Наличие оружия объясняло, в чем заключалась привлекательность Каскабеля для молодых воинов. У себя в резервации они недоедали, не говоря уже о том, чтобы вооружиться чем-то более существенным, помимо того, что они могли изготовить своими руками. Они даже не были свободны в выборе земель для охоты. Примкнув к отряду Каскабеля, молодые воины получали шанс покрыть себя славой и увековечить свое имя в легендах племени, они досыта питались и получали оружие.
То, что эти воины становились живой мишенью для любого белого человека, добавляло их жизни остроты. В конце концов, не так уж много белых людей было поблизости.
Тайрелл отлично знал, что очень скоро ситуация изменится, даже если сами индейцы об этом пока не догадывались. С тех пор как закончилась Гражданская война, свободные, как вольные пташки, и лишенные гражданских прав белые люди направились на запад страны. Большинство из них нюхало порох в битвах, поэтому их ничуть не пугала возможная стычка с индейцами. Тайрелл сам был одним из таких людей, так же как и его братья. Сотни и тысячи людей, подобно Маккензи, притягивались дикими горизонтами запада и соблазнительными обещаниями лучшей жизни для каждого, у кого достанет мужества и выдержки противостоять трудностям. Новая земля не сдержит всех своих обещаний, но каждый охотник за удачей был уверен, что именно его мечта воплотится в реальность.
Эти люди будут оснащены самовзводными винтовками и карабинами, а также таким количеством пуль, сколько сумеют унести. Индейцы могут заполучить часть этого оружия, чтобы сеять с его помощью смерть и разрушение, но на запад устремится все больше и больше белый людей, которые превзойдут числом и силой знания индейцев особенностей местного ландшафта.
Тай ни секунды не сомневался в исходе битвы между краснокожими и бледнолицыми, но он был не до конца уверен, что доживет до того времени, когда можно будет отпраздновать поражение мятежников.
Внезапно всадники остановились. Один из них спешился и, присев на корточки, принялся что-то рассматривать на земле. Затем поднялся, отошел на несколько шагов и снова приник к земле, глядя на что-то под другим углом.
Тай лежал не шелохнувшись, мысленно повторяя свои действия на случай, если их с Жанной обнаружат. Его новый карабин может за минуту причинить такой же ущерб, как десяток однозарядных ружей. Даже принимая во внимание тот факт, что у него не было возможности привыкнуть к винчестеру, он наверняка сможет вывести из игры двоих воинов, прежде чем остальные спрячутся в укрытие. Это даст Жанне возможность ускользнуть, пока сам он будет играть в кошки-мышки с оставшимися индейцами. Если ему немного повезет, он выпутается из этой переделки.
А если повезет по-крупному, их с Жанной просто не заметят.
Когда воин наконец снова сел на лошадь и вся пятерка продолжила двигаться по дальней кромке луга, ни разу не взглянув в ту сторону, где прятались Жанна и Тай, он вздохнул с облегчением. Он знал нескольких человек, кому доставляло удовольствие сражаться и убивать, но сам был не из их числа. Он радовался тому, что индейцы скрылись за деревьями и ему не пришлось опробовать в действии свой новый карабин.
Ни Тайрелл, ни Жанна не пошевелились, чтобы не выдать своего укрытия. Что-то привлекло внимание индейцев настолько, что они отклонились от первоначального маршрута охоты. Если их любопытство будет быстро удовлетворено, они вернутся на луг, чтобы возобновить преследование оленя.
Жанна, лежащая настолько близко к Таю, что чувствовала его тело правым боком, слегка подвинулась, чтобы прижаться к нему еще теснее, напоминая ему о своем присутствии. За последние пять дней она только этим и занималась: наклонялась к нему у костра, касалась его руки, передавая ему миску с едой, или притворно оступалась по дороге, чтобы он был вынужден ее поддерживать.
Она видела, какими глазами он смотрел на нее, но больше не была уверена в том, что сможет бессердечно рассмеяться ему в лицо и уйти, если он будет на коленях умолять о близости с ней. При мысли об этом ее саму бросало в жар, и она была готова ответить на пламенный призыв его плоти.
Бронзовый свет сумерек заливал луг. Скоро из укрытия выйдут олени, чтобы пощипать травку. Сначала они будут держаться ближе к западной оконечности луга, скрытой в густой тени сосен. По мере того как тени будут удлиняться, грациозные животные распространятся по всему лугу.
Именно тогда для Тайрелла и Жанны наступит самое благоприятное время покинуть свое укрытие. Не то чтобы Тай ожидал натолкнуться ночью на индейцев, но он слишком хорошо усвоил, что лучший способ сохранить жизнь — действовать неожиданно.
Кроме того, было удивительно приятно лежать на толстом ковре из сосновых иголок, слушая птиц, устраивающихся на ночлег и пересвистывающихся друг с другом, словно им нужно было сообщить множество важной информации за те несколько минут, пока еще не померкли последние золотые лучи заходящего солнца и не стало совершенно темно.
