Барбара Картленд - Красотка для маркиза
– Доброе утро!
Голос Мелинды прерывался от волнения; маркиз, издав возглас удивления, поспешно встал.
– Извините, я не слышал, как вы вошли, – сказал он. – Доброе утро, Мелинда! Надеюсь, вы хорошо выспались?
– Я… боюсь, я показалась вам очень грубой прошлым вечером, – ответила Мелинда. – Вчера я так устала, что даже не помню, как добралась до своей комнаты.
– Я отнес вас, – объяснил ей маркиз.
– Вы… отнесли меня? – Мелинда почувствовала, что краснеет.
– Да, это так! Это было чрезвычайно приятным занятием. Вы так легки, что мне показалось, будто я несу ребенка или нимфу, которая по ошибке забрела сюда из леса.
Его голос звучал столь добродушно, что Мелинда взглянула на него в удивлении.
– Извините, если я допустила грубость, – сказала Мелинда.
– Но с вашей стороны не было никакой грубости, – ответил маркиз. – Ну, а чем вы собираетесь заняться сегодня? Вы можете располагать мной, потому что я уже обсудил все с моим поверенным, и он займется погребением. Оно пройдет завтра, а после погребения, как я рассчитываю, мы можем отправиться в Чард.
Мелинда взглянула на него.
– Прошлым вечером я находилась не в таком уж сонном состоянии, – сказала она, – чтобы наутро забыть содержание нашей беседы. Если вы помните, я сказала вам, что желаю уехать.
– А я сказал, что вы не можете этого сделать, – ответил маркиз. Он заметил то выражение, которое вдруг появилось на лице Мелинды, и поспешно добавил:
– Нет, нет, я совсем не то имел в виду. Я не собираюсь удерживать вас силой или еще каким-либо столь же драматическим образом. Я собираюсь только смиренно просить вас помочь мне, просто потому, что это так много значит для меня.
– Я вполне осознаю ваши трудности, – сказала Мелинда. – Конечно, речь идет об огромной сумме денег. Но я не сомневаюсь, что мне лучше всего было бы вернуться за несколько дней, может быть, даже за неделю до окончания этих шести месяцев.
– А если вы не вернетесь, я должен буду потерять эти деньги, – сказал маркиз. – Вы можете вспомнить, что я предлагал вам со своей стороны?
– Да, я запомнила ваши предложения, – ответила Мелинда.
– Все, что только могла бы пожелать любая женщина в этом мире, – проговорил маркиз. – А если бы вы были так богаты, как я вам обещаю, вы могли бы выйти замуж за любого, за кого пожелали бы.
– Я никогда не пожелала бы иметь мужем человека, который женится на мне из-за денег, – сказала Мелинда. – Если я когда-нибудь и выйду замуж, то только в том случае, если кого-то полюблю, а он полюбит меня.
– Вы все еще остаетесь приверженной этим идеалам, – воскликнул маркиз, – после всего, через что пришлось вам пройти! Думаю, именно это в вас самая очаровательная черта.
– То, через что пришлось мне пройти, – сказала Мелинда, думая о полковнике Гиллингеме, – укрепило меня в мнении, что супружество можно построить только на любви. И вы были правы, когда не пожелали жениться на первой встречной лишь для того, чтобы получить наследство. Я думаю, было дурно с вашей стороны обманывать свою мачеху, а моя ошибка – что я согласилась участвовать в этом спектакле, но было бы еще более предосудительным для вас жениться на ком-либо по-настоящему, так как это был бы уже брак по расчету.
– Я очень рад, что вы все понимаете именно так, – сказал маркиз с кривой усмешкой. – А я-то думал, вы относитесь ко мне с презрением.
– Все так перепуталось, – объяснила Мелинда. – Когда я оказалась в вашем доме, я не понимала в истинном свете всего происходящего.
Это показалось мне сущей безделицей – за пятьсот-то гиней! – и, кроме того, я и представить себе не могла, каким человеком окажетесь вы и что перед смертью скажет мне ваша мачеха.
– Так что она сказала вам? – спросил маркиз.
– Она сказала мне, что вам нужна любовь, – просто ответила Мелинда.
– Она так сказала! – воскликнул маркиз. – Это последнее из того, что можно было бы ожидать от нее!
– Мне показалось, что она очень сожалеет о том, что так плохо относилась к вам, – сказала Мелинда.
– Правда, немного поздновато, не так ли? – с внезапной горечью в голосе произнес маркиз. – Особенно если вспомнить, что в последний момент она посчитала необходимым для себя вставить в завещание условие, согласно которому я должен оставаться женатым не менее шести месяцев.
– Вы считаете, она подозревала меня? – спросила Мелинда.
– Нет, разумеется, нет, – ответил маркиз, – если она и подозревала кого-нибудь, то только меня. Она всегда корила меня за непостоянство и «порхание с цветка на цветок», как она это называла.
– Может быть, она думала, что, если включит это условие в завещание, вы постараетесь приложить все усилия, чтобы сделать ваш брак удачным, – сказала Мелинда.
– Для меня не имеет значения, что она себе воображала, – ответил с гневом маркиз. – Она разрушила мою жизнь, еще когда я был ребенком. Она настроила против меня отца, а теперь, даже после смерти, она пытается предписывать, что мне дозволяется делать, а чего – нет. Если вы спросите у меня, что я об этом думаю, то скажу: она решила сделать все, чтобы я никогда не получил этих денег. Но вы, Мелинда, поможете мне, не правда ли? Поможете доказать, что она ошибалась.
В его голосе внезапно послышалась мольба, и Мелинда почувствовала, что устоять ей будет трудно. Она отвернулась от него и выглянула в окно, в маленький, полный цветов садик. Мелинда пыталась представить себе, а что бы сказали на это ее мать и отец. Конечно, это было дурно и против правил приличия, но ведь и вся ее жизнь после смерти родителей стала такой же не правильной и жалкой. Захотели бы они, чтобы Мелинда страдала от жестокости сэра Гектора или вышла замуж за человека, к которому относилась с презрением, лишь ради приличия? А может быть, они скорее одобрили бы этот ее странный, необычный поступок или, по крайней мере, были бы довольны тем, что ей больше не придется влачить нищенское существование?
Маркиз наблюдал за выражением ее лица, обращая внимание на прямой, аристократический маленький носик, совершенные черты. «В жилах этой девочки наверняка течет благородная кровь», – сказал себе маркиз.
– Пойдемте, я хочу что-то показать вам, – сказал он Мелинде.
Он протянул руку и увлек ее за собой. Маркиз почувствовал, что те холод и страх, которые испытывала девушка, как бы передались ему через ее пальцы. Он протащил ее за собой через всю комнату, а затем через дверь в дальнем конце, которая вела в кабинет, заставленный высокими – до потолка – шкафами с документами. В центре этой комнаты стоял большой письменный стол, а на противоположной стене висела картина. Мелинда взглянула на нее и вздохнула.
