Барбара Картленд - Тайная любовь
— Я никогда не прощу себе свою слабость, зная, что победил, но даже не попробовал вкуса победы, — ответил Роксхолл.
— Пожалуйста! Пожалуйста! — взмолилась Гретна.
— Прекрасно, — мерзко захихикал Роксхолл. — Прекрасно. Как вы восхитительны, когда испуганы! У нас много времени для подобных представлений. Давайте выпьем немного вина. Красивые женщины и вино всегда должны быть рядом.
На столе лежал колокольчик. Он взял его и позвонил. Почти сразу же вошел слуга.
— Принесите графин вина, — приказал лорд.
Когда мужчина был уже у дверей, Гретна рванулась вперед.
— Подождите! — крикнула она. — Я…
Но дальше сказать не решилась. Почему-то она не могла заставить себя разыграть сцену перед слугой. И словно поняв ее замешательство, Роксхолл рассмеялся и сказал:
— Леди хотела попросить, чтобы ей принесли шампанское, и побыстрее.
Слуга вышел из каюты. Гретна закрыла лицо руками и опустилась на стул. Лорд Роксхолл наблюдал за ней с удовлетворенной улыбкой.
— Так отчаиваться совершенно не обязательно, моя дорогая Гретна, — медленно произнес он. — Мы хорошо проведем время, уверен в этом. Вы должны были достаточно видеть бомонд, чтобы понять, что молодые женщины такого рода, как вы, нуждаются в покровителе.
— Как вы смеете говорить мне подобные вещи! — крикнула Гретна, подняв голову. Ее голос дрожал от ярости. — Я не женщина такого рода. Вы знаете это очень хорошо. Моя мать сбежала с отцом, но мой дед был благородным человеком и отец имел достойное происхождение.
— А вы, дорогая моя, — возразил Роксхолл, — гостья самой известной женщины такого рода на всех Британских островах, госпожи Фитцгерберт, любовницы его королевского высочества принца Уэльского.
Гретна прикусила губу. Почти со сверхъестественным усилием она сдержалась, чтоб не открыть ему правду, чтоб не рассказать ему, что Мария вышла замуж за принца перед Богом и перед свидетелями.
— Видите, вам нечего сказать, — презрительно заметил Роксхолл. — Значит, ваши сомнения ни к чему, как и бесполезны ваши мольбы о сострадании. Давайте насладимся друг другом. Ах! Вот и вино.
В каюту вошел слуга с серебряным подносом, на котором стоял графин с красным вином, шампанское и хрустальные бокалы.
— Поставьте, — приказал Роксхолл. — Я сам разолью.
— Очень хорошо, милорд. Капитан просил засвидетельствовать его почтение и сказать, что таможенное судно запрашивает название нашей яхты и место назначения.
— Передайте, пусть идут к черту, — бросил лорд. — Эти таможенные катера вечно путаются под ногами.
— Да, милорд, — бесстрастно ответил слуга.
— Нет, я передумал, — остановил его уже у дверей Роксхолл, — скажите, пусть капитан просигналит, что мы направляемся во Францию. Этого они и ждут.
— Очень хорошо, милорд.
Слуга вышел из каюты. Лорд Роксхолл наполнил бокал шампанским и отнес Гретне.
— Выпейте, моя дорогая, — сказал он. — Возможно, оно согреет вам сердце и немного смягчит вас по отношению ко мне, ибо, уверяю вас, я очень ценю вашу красоту.
Гретна вскочила, выхватила бокал из рук Роксхолла и бросила на пол. Он разлетелся на тысячи осколков.
— Хватит этого фарса, — отрезала она. — Я сказала, что не останусь с вами, и сдержу слово. Поверните назад или высадите меня на берегу Франции. Если нет, клянусь, я выброшусь в море.
Минуту он смотрел на нее, легко смеясь, потом потянулся и обнял ее. Она сопротивлялась из всех сил. Медленно, но неумолимо Роксхолл прижимал ее к себе, все ближе и ближе, пока, хотя она отворачивалась и извивалась, его пальцы не повернули ее лицо к себе. Она содрогнулась от ужаса и отвращения, когда его горячие губы прижались к ее губам. Гретна опять почувствовала, что задыхается. Он крепко держал ее, целуя до тех пор, пока она не начала терять сознание. Роксхолл не отпускал ее, одной рукой прижимал к себе, а другой ласкал шею, голые плечи и развязывал шнуровку на платье, пока она не закричала, из последних сил отталкивая его. Услышав, как он разрывает ее платье, девушка наконец освободилась из его цепких рук.
Она побежала в другой конец каюты, спряталась за кровать и толкнула ее вперед, чтоб отгородиться от Роксхолла.
— Как непосредственна, как неопытна! — нежно проговорил лорд. — Какое удовольствие учить вас любви!
— Как вы можете… произносить это слово? — возмутилась Гретна. — Это не любовь. Это… похоть. Это самое мерзкое, животное… развратное, ужасное, о чем я когда-либо слышала.
Говоря это, она плакала от ярости и страха. Потом внезапно поняла, что ее сопротивление восхищает его.
— Дайте мне уйти! Дайте уйти! — взмолилась она. — Вы не можете… сделать это со мной! Не можете!
— Такая маленькая, беспомощная, неопытная, — сладко ворковал он и надвигался на нее.
Девушка стояла, дрожа, за кушеткой, потом заметалась вправо и влево, а он все приближался.
— Рано или поздно я поймаю тебя, — усмехнулся Роксхолл.
Она закричала, попыталась убежать. Но было слишком поздно! Он обошел кровать и опять заключил ее в свои цепкие объятия. Гретна снова попыталась сопротивляться, но он был слишком сильным.
Его рот прижался к ее губам, он толкал ее на кровать. Потом, упав на кушетку, девушка с ужасом представила, что он сделает с ней, сердце бешено застучало, отчаяние захлестнуло ее и, казалось, наполнило легкие водой, когда она услышала, как открылась дверь. Лорд Роксхолл отстранился, и она тяжело задышала. Гретна услышала, как он с досадой выругался. Она повернулась, чтобы бежать, инстинктивно подобрав руками изорванное платье, ибо в данный момент ее ничто, кроме спасения, не волновало.
Тут девушка наконец увидела вошедшего. Его широкие плечи заполнили весь дверной проем, голова упиралась в потолок. На лице застыло выражение ярости, какого она никогда раньше не видела. Злость исказила его лицо, превратив из человека в ангела-мстителя.
— Ты! — выдохнул Роксхолл.
— Да, я, — ответил маркиз.
Он очень медленно прошел по каюте и, прежде чем лорд Роксхолл успел что-либо сказать или сделать, маркиз ударил его по лицу сначала одной рукой, потом другой.
Роксхолл покачнулся и упал на пол.
— Как ты смеешь меня трогать! — прорычал он. — Если хочешь, чтобы я ответил тебе, я сделаю это.
— Вставай! — приказал маркиз. — Я получу ответ здесь и сейчас.
Роксхолл поднялся и потянулся к двери.
— Моряки! Капитан! Помогите… — завопил он.
Но его слова потонули в шуме. Маркиз бил его снова и снова, кровь хлынула из его носа, один глаз заплыл. Лорд пытался удержаться на ногах, но удар в подбородок сбил его с ног. Маркиз наклонился над ним. Теперь у него было лицо не ангела-мстителя, а дьявола, искривленное злобой и презрением, что сделало его почти неузнаваемым.
