Мишель Маркос - Секреты соблазнения
Малькольм смущенно вздохнул.
— Всему есть предел. Как только эта женщина увидела своего богатенького лондонского дружка, она тут же упала в его объятия.
— Ухаживания богатого мужчины редко бывают долгими.
— Ей не нужны его деньги. У нее и свои есть. Все дело в его… его… Один Бог знает, что она в нем нашла.
Гэбби одобрительно хмыкнула.
— А что тогда она нашла в вас?
Он обдумал вопрос, прежде чем занять оборонительную позицию.
— Что бы это ни было, она это больше не увидит. Я больше не буду пытаться ее завоевывать.
Гэбби посмотрела на него удивленно.
— А это то, что вы делали? — Она тряхнула головой, и рыжие кудри упали ей на лицо. — Странные же у вас представления об ухаживании, мистер Слейтер.
Малькольм начал жестикулировать, подкрепляя свои слова.
— А что я должен делать? В изобилии цитировать любовную поэзию? Петь серенады? Таскать ей цветы и сладости, словно влюбленный школьник?
— Навряд ли. Если вы хотите подобрать ключик к сердцу мисс Марш, надо показать ей свои чувства. Не так, как это обычно делают мужчины, и уж, конечно, не на словах.
Гэбби подняла с земли грушу.
— А как тогда?
Она вытерла грушу о фартук и пошла назад к дому.
— Вот это-то тебе и нужно выяснить. Попробуй спросить у коня.
Это просто уму непостижимо.
После возмущенной речи Арчера о том, как по приезде его допросили и обыскали, словно преступника, Серене пришлось выслушать еще и о том, какое волнение среди читателей газеты вызвало ее многонедельное отсутствие. Некоторые дамы даже прислали письма с описанием вечеров, на которых они побывали, пытаясь таким образом занять место колумнистки «Таун крайер». Арчер признался, что всерьез подумывает о том, чтобы начать принимать заявки от желающих, чем поверг Серену в еще большее уныние. А когда Арчер попытался ее поцеловать, это не вызвало в ней и искры радости, которую она обычно испытывала в его присутствии. Даже когда он сказал, что желает поговорить с ее отцом о намерении за ней ухаживать. Вместо этого мысли Серены были заняты разгневанным шотландцем, который вовсе не ждал за дверьми, как она надеялась, а исчез в неизвестном направлении.
Наконец она оставила Арчера на попечение экономки, которая повела гостя наверх, в отведенную ему комнату. Из-за ссоры с Малькольмом и разочарования в Арчере Серена чувствовала себя мухой, увязшей в янтаре. И она решила пойти к единственному мужчине, который мог дать ей мудрый совет.
— Входите, — донесся из глубины спальни голос Эрлингтона.
Серена открыла дверь и заметила, что отец принимает успокоительный тоник, выравнивающий ритм его сердца. От испуга она прикусила губу, когда увидела искаженное лицо отца.
— Папа, как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, Серена, хорошо. Сердце с каждым днем все лучше. Пока я принимаю настой наперстянки, со мной все в порядке. А вот стоит пропустить прием-другой — и возникнут проблемы. — Он снова скривился от неприятного вкуса микстуры. — Брр! Корица, конечно, смягчает привкус, но все равно настой горький, как яд.
— Настанет ли когда-нибудь день, когда ты перестанешь пить лекарства?
Эрлингтон пожал плечами:
— Это решит доктор.
Он освободил ей место на кровати.
— А как ты, моя куколка? Я не видел тебя целый день.
Серена опустилась на постель рядом с ним.
— Папа, я хотела бы серьезно поговорить с тобой и получить честный ответ. Что бы ты сказал на то, что я испытываю определенную нежность… к одному джентльмену?
Эрлингтон широко улыбнулся:
— Это имеет какое-то отношение к прибывшему утром гостю?
Серена смущенно улыбнулась:
— Отчасти.
Он дотронулся до ее руки.
— Я всегда был хорошего мнения об Арчере Уэстоне. Он порядочен, умен… не знатен, но ты же знаешь, что я никогда не ставил этот устаревший принцип во главу угла. Американцы очень прогрессивны в этом отношении. У них там нет лордов и леди, и их браки весьма крепки. — Он повернул голову, чтобы заглянуть ей в глаза. — Так ты о нем хотела спросить?
Серена неловко заерзала на месте.
— Да. То есть… нет. А что ты думаешь о мистере Слейтере?
Эрлингтон отдернул руку, и значение этого жеста не ускользнуло от внимания Серены.
— Я нормально к нему отношусь. Но не слишком ли он… прост и грубоват… для такой, как ты?
Она и сама терзалась подобными сомнениями, и сейчас они продолжали мучить ее.
— Думаю, да. Если судить по его внешнему облику. Но я действительно что-то чувствую к нему.
Эрлингтон вскинул голову.
— Я ожидал, что ты будешь благодарна ему: все-таки он спас тебя из серьезной передряги. Он охраняет тебя каждый день. Но, Серена, ты должна помнить, что это его работа. За это ему платят. Кроме того, он шотландец и… — Посланник Марш насупил брови. — Я знаю, он хороший человек и помогает мне разработать стратегию поведения с Брэндубом Маккалоу. Но я не уверен, что это тот мужчина, с которым я хотел бы тебя видеть. Я не возражаю против твоей дружбы с мистером Слейтером, но если ты впустишь его в свое сердце…
Повисшая пауза заставила ее заговорить:
— Папа, ты не закончил свою мысль.
— Я знаю. — Он слегка пожал плечами. — Я просто не могу закончить эту фразу. У меня большой запас прописных истин, которые я должен донести до тебя, как велит мне отцовский долг. Но когда я вываливаю их на тебя, то чувствую себя лицемером. Понимаешь, детка, я вот тоже дружу с миссис Уокер.
Сбитая с толку, Серена покачала головой:
— С экономкой, миссис Уокер? Которая говорит исключительно поговорками?
Эрлингтон ухмыльнулся:
— Она очень мудрая женщина. И я очень трепетно к ней отношусь.
Серена тоже не пришла в восторг от того, что ее отец выбрал не кого-нибудь, а шотландскую экономку. Но поскольку она сама была неравнодушна к шотландцу, это многое меняло.
— Она делает тебя счастливым?
— Да. — Эрлингтон встал и подошел к окну. — Старость приходит так быстро. Как первый снег. Однажды ты просыпаешься — и все белое. И твое здоровье постепенно ухудшается, ты не можешь работать и начинаешь чувствовать себя столь же бесполезным, как дождь над океаном. — Он повернулся к Серене. — Эта простая, красивая женщина пришла ко мне однажды и сказала, чтобы я не боялся оставаться самим собой.
Серена склонила голову. С ней было все наоборот. Малькольм показал ей, что она сейчас совсем не такая, как была раньше, — и ей это понравилось. Зато Арчер привез с собой воспоминание о прежней Серене, и она вновь примерила этот образ, как любимое уютное платье, пусть и старомодное. А еще она очень боялась, что ее сердце опять будет разбито. Она не могла позволить Малькольму — или кому-то еще — сделать это.
