Одного поля ягоды (ЛП) - "babylonsheep"
«Зачем нам надо ходить на уроки астрономии в одиннадцать вечера, если волшебники могут точно изобразить звёзды на потолке?» — ворчал Том. Слизеринцы и хаффлпаффцы жили на самых нижних уровнях замка, а Астрономическая башня была на одном из самых высоких. Проход туда занимал около двадцати минут сквозь ночные неотапливаемые коридоры, чтобы прийти на урок. И потом им надо было брать тот же извилистый путь, чтобы вернуться в кровати.
— Я читала, что Ровена Рейвенкло верила, что любой, кто мог пройти её задания, достоин зайти внутрь, неважно, с какого он факультета, — сказала Гермиона. — У большинства волшебников нет и толики логики, поэтому дверь обычно работает. И старшекурсникам дают вопросы посложнее, так что это не всегда легко.
Взгляд Тома вернулся на книжные полки:
— И каждый может одалживать книги?
— Если ты вернёшь их на место, когда дочитаешь, — сказала Гермиона, нервно оглядывая гостиную, будто она боялась, что староста выпрыгнет из-за дивана в любой момент. — Но большинство из них — просто старые учебники, которые люди оставляют каждый год, и у нас нет библиотекаря, чтобы наводить порядок. Уверена, никто не заметит…
— Хорошо, — очень довольно ответил Том. Он подошёл к ближайшей полке и начал выбирать.
Следующие несколько вечеров Том провёл, наслаждаясь гостеприимством Рейвенкло.
Он подозревал, что пара рейвенкловцев, проходивших через свою Общую комнату, хотели спросить, что слизеринец делает в их башне, но, заметив его сидящим за чтением в уголке подле стопки книг, оставили его в покое. Он полагал, что существует негласное правило, что каждого, кто занят книгой, нельзя прерывать. Это было хорошее правило, подумал Том, и в конце концов они привыкли к его присутствию и стали здороваться с ним, как с другим «орлом».
Ему также помогало, что он ждал пару минут, чтобы любой другой рейвенкловец, входящий с ним в гостиную в одно время, имел равные шансы ответить на вопрос дверного молотка. А если он ошибался, Том очень вежливо давал подсказку или отвечал за него своим самым добрым, самым приятным голосом. Он даже помогал с заданиями на каникулы: он заметил, что рейвенкловцы тщательнее подходят к исследованиям для эссе и не испытывают такой неловкости в просьбе о помощи, как слизеринцы.
В Слизерине, если ты просил помощи с домашней работой, не считая тех, с кем ты был близок по крови или семейным связям, ты должен был вернуть что-то в ответ равной значимости. Том редко просил слизеринцев о чём-то, потому что ему было мало что обменивать и мало что было нужно от других — не считая подспорья для розыгрышей, разумеется. Но за прошедшие месяцы у него накопилось немало одолжений: его товарищи по курсу предпочитали оказать Тому одну среднюю услугу за помощь по пяти разным предметам, чем пять мелких одолжений нескольким людям.
(Благодаря этим одолжениям в этом году у Тома была самая большая рождественская закупка в его жизни. Половиной стали бесполезные вещи типа конфет, и шоколадных лягушек, и волшебных шахмат — какой смысл играть в игру на два человека, если твой оппонент — Том Риддл? — но ещё он купил учебник по нумерологии, на который положил взгляд летом, а Грейнджеры прислали ему новый зимний плащ взамен поношенного, который он купил на первом курсе и который теперь был ему настолько короток, что подол болтался в нескольких дюймах под коленями).
Поздно вечером, когда Том читал в оконной нише, открывавшей лучший вид на озеро, Гермиона подошла к нему с обёрнутой коробкой в руках.
— Можно я присяду? — спросила она.
Том подвинулся. Набитая банкетка издала лёгкий «пуф!», когда Гермиона приземлилась рядом с ним.
— Завтра тебе исполняется тринадцать, — сказала Гермиона, протягивая коробку. — Я подумала, что дам тебе подарок на несколько часов раньше, раз ты здесь.
Том поднял взгляд со своей книги, «Введение в нумерологию», и перевёл на коробку. Она была прямоугольной, обёрнутой в зелёную бумагу, а края были подоткнуты и закреплены волшебной изолентой.
Он развернул бумагу, явившую ему металлическую коробочку с маленькими застёжками по краям крышки, похожую по размерам на жестянки, в которых магловские магазины продают песочное печенье и рождественский пирог. Внутри был толстый кусок шоколадной помадки, на котором глазурью было написано: «Счастливого 13-летия, Том!» — мятно-зелёными буквами.
— Я знаю, что ты любишь практичные подарки, — сказала Гермиона, расправляя юбку, — поэтому на коробку наложено заклинание стазиса. Ты можешь складывать туда еду, а она никогда не испортится — если ты заработаешься и пропустишь обед, ты всегда можешь положить туда еду с завтрака и съесть позже. Или ты можешь купить ингредиенты для зелий, чтобы они оставались свежими, но если ты так сделаешь, не советую больше использовать её для еды.
Я прочла, что Министерство получает сигнал, когда несовершеннолетний волшебник использует свою палочку, но они не могут определить, когда кто-то использует зачарованные предметы, даже если это происходит в магловском месте. Ты не можешь давать зачарованные предметы маглам — это нарушает Статут, — но самому пользоваться ими безопасно.
— Лазейка, — сказал Том, приподняв бровь. — Чтобы обойти ограничение для несовершеннолетних, всё, что нам нужно, — набить карманы зачарованными предметами перед посадкой на поезд.
— Мы пока не научились зачаровывать предметы, — сказала Гермиона. — Мы лишь начнём изучать основы в следующем году, когда у нас начнутся факультативные предметы.
— А к тому времени, когда мы научимся накладывать достаточно сильные чары, чтобы они продержались целое лето, нам уже будет по семнадцать, и ограничение на нас даже не будет распространяться, — со вздохом сказал Том, надевая крышку обратно на помадку. — Что ж, спасибо за коробку. Ты можешь поверить, что мы знакомы уже пять лет? Мне было восемь, когда я впервые встретил тебя. Даже не кажется, что так давно…
Гермиона резко ударила по стене алькова:
— И у нас осталось только пять лет в Хогвартсе. Время так быстро идёт, нам исполнится по восемнадцать, не успеем оглянуться.
— Это хорошо. Не могу дождаться, когда я смогу использовать палочку, когда захочу, аппарировать, куда захочу, и зарабатывать деньги, как захочу.
— Том, — сказала Гермиона после пары секунд молчания, — ты помнишь, что я писала об обязанностях британского гражданства?
— Ты написала сочинение про налоги, Гермиона, — сказал Том. — Тебе повезло, что ты это писала мне — любой другой бы уснул на середине.
— Тебе повезло, что это я тебе писала, — Гермиона подняла подбородок с вызовом. — Никто не проводит исследования так, как я. В любом случае, я к тому, что беспокоиться надо не только о налогах. Если война затянется, они начнут призывать солдат, — она сглотнула. — Государство финансирует твой приют, поэтому у них есть доступ к записям всех мальчиков, которые там живут, сколько им лет и когда им исполняется восемнадцать.
— Маглы, призывающие волшебников? Это смехотворная идея, — сказал Том с усмешкой. — Я бы посмотрел, как у них получится.
— Так случалось раньше, — сказала Гермиона. — Граф Ричмонд{?}[Английский титул. В этом разговоре графом Ричмонда был Генри Тюдор ] взял с собой волшебников на битву при Босворте в 1485 году{?}[Битва за власть между армией короля Ричарда III и войском графа Ричмонда Генри Тюдором. Одержав победу, последний стал королём Генрихом VII, а графство Ричмонд было присоединено к Короне].
— Те волшебники явно не были мной, — ответил Том. — Большинство, скорее всего, были маглорождёнными, чьи семьи были найдены и угрозами их заставили сотрудничать. Или они были жадными…
— …Но ты жадный! — перебила Гермиона.
— …Приспособленцами, — Том продолжил говорить, игнорируя её сердитый взгляд, — которые хотели занять удобное место службы придворного волшебника. Однако у меня нет семьи, которую можно было бы шантажировать, и я никогда не стану ничьей дрессированной обезьянкой, тем более магловской.
