Барбара Картленд - Прикосновение любви
Они уже подходили к двери спальни больного, когда Тамара вдруг подумала: а ведь неизвестно, как воспримет герцог появление слепого целителя у своей постели…
Вполне возможно, рассуждала девушка, что он с презрением отнесется к таким ненаучным методам лечения и не позволит Эрту помочь ему.
На мгновение ей стало страшно. И вдруг Эрт, как будто прочитав ее мысли, успокаивающе произнес:
— Доверьтесь Господу, дитя мое, и не сомневайтесь в Его любви. Она никогда вас не оставит!.. У Тамары перехватило дыхание.
— Я доверяю вам, Эрт, — просто ответила она и постучала в дверь спальни.
Открыл ей Уоткинс, который очень удивился, увидев рядом с девушкой незнакомца.
— Я хотела бы поговорить с его светлостью, — решительно сказала Тамара.
Она прошла в комнату, ведя за руку Эрта.
До этого Тамара ни разу не переступала порог спальни герцога, и сейчас ей показалось, что эта просторная комната с высоким сводчатым потолком так же величественна, как и ее владелец.
Роскошные занавеси из кроваво-красного бархата висели не только на окнах, но и по обеим сторонам огромной кровати, балдахин которой доходил почти до потолка. Над головой герцога виднелся вышитый фамильный герб.
Сам герцог лежал неподвижно на кровати. Он напоминал мраморную статую, какие обычно служат надгробием.
Тамара попыталась отогнать от себя черные мысли и смело двинулась вперед, увлекая за собой Эрта. Вскоре они очутились рядом с постелью герцога.
Его глаза были закрыты, но чувствовалось, что больной очень страдает — лоб его пересекала глубокая складка, а губы были плотно сжаты, чтобы сдержать стон.
— Ваша светлость!..
Тамара произнесла эти слова шепотом, но герцог услышал ее и открыл глаза.
В его взгляде не было удивления. Казалось, он ждал ее и надеялся, что она сумеет каким-то образом облегчить боль.
— Ваша светлость! — снова произнесла Тамара, на этот раз громче. — Я привела человека, который сумеет помочь вам…
Выражение лица герцога не изменилось, и она продолжала:
— Он лечил вашего брата, лорда Рональда. В Корнуолле все доверяют ему.
Этот человек обладает силой, которая исходит от божественного провидения. Прошу вас, позвольте ему помочь вам!..
На мгновение Тамаре показалось, что герцог собирается отказаться. Но вдруг он заговорил, и его голос прозвучал как стон:
— Если он сумеет… избавить меня от этой невыносимой боли… я поверю тому, что вы только что сказали…
Тамара почувствовала невыразимое облегчение. Она так боялась, отчаянно боялась, что он откажется, не захочет принять помощь Эрта!..
Отступив на шаг, девушка подала знак Эрту приблизиться к постели больного.
Она прислонилась к стене. Уоткинс и внук Эрта остались стоять на пороге спальни.
Слепой целитель неподвижно стоял у постели герцога. Тамара поняла — она знала об этом еще в Корнуолле, — что сейчас Эрт изучает ауру больного и ищет причину болезни.
Так прошла целая минута — в безмолвии и ожидании.
Нервы Тамары были напряжены до предела. Она всем сердцем молилась о том, чтобы герцог вылечился.
Наконец Эрт вышел из транса. Он подошел к больному, очень осторожно протянул руку и коснулся плеча герцога.
При этом простыни сдвинулись, и Тамара увидела, что на герцоге не было ночной сорочки — должно быть, потому, что его только что осматривали врачи.
Хотя Эрт действовал чрезвычайно осторожно, герцог застонал от боли. И тут целитель в первый раз заговорил.
— Скоро все будет хорошо, — спокойно произнес он. — Боль отступит…
При этом он положил руку герцогу на грудь. Именно в этот момент, как было известно Тамаре, целительная сила, которой был наделен Эрт от самого Господа Бога, перетекала от него к больному.
Эрт слегка приподнял голову. Казалось, он не видит ничего вокруг, а смотрит прямо на небеса.
Тамара знала, что сейчас слепой целитель молится. Он обращается к Богу и просит вылечить несчастного своей любовью.
Несколько минут в спальне стояла гробовая тишина. Затем герцог слабым голосом сказал:
— Я чувствую странную вибрацию и жар во всем теле. Мне кажется, они исходят от ваших рук…
Эрт ничего на это не ответил, и через некоторое время герцог произнес уже гораздо более оживленным тоном:
— Боль уходит… Она совсем ушла! Тамара в восторге всплеснула руками.
Впервые за эти дни на глазах у нее проступили слезы, но то были слезы облегчения и счастья. Только сейчас она поняла, как сильно любит герцога…
Как странно! Еще недавно она ненавидела его всей душой, а вот сейчас…
Да, сомнений нет — она влюблена!..
» А ведь я полюбила его гораздо раньше, чем призналась в этом самой себе «, — подумала Тамара. Наверное, впервые эта мысль проступила отчетливо в ту минуту, когда Уоткинс сказал, что герцог останется на всю жизнь парализованным.
Любовь подкралась к девушке так незаметно и осторожно, что она вначале даже не осознавала этого.
Тамара давно уже заметила, что постоянно думает о герцоге. Выкинуть его из головы было выше ее сил. Даже сгорая от ненависти, она чувствовала, что не может не думать о нем.
А потом эти последние события… Как добр был герцог к Шандору! Он извинился перед мальчиком за то, что отправил его в такую плохую школу. Да, Шандор был прав, когда в полной мере оценил этот благородный жест. На такое способен лишь человек с широкой душой. Нелегко признавать собственные ошибки…
На месте герцога не многие поступили бы так же.
» Должно быть, именно тогда, — рассуждала сама с собой Тамара, — я резко изменила свое мнение о нем «.
С той поры каждую секунду, каждую минуту, каждый час она, сама того не сознавая, все сильнее влюблялась в этого непостижимого человека.
Та боль, которую испытала Тамара, увидев распростертого на земле, бездыханного герцога, должна была бы открыть ей собственные чувства. Однако шок был слишком велик, и девушка осталась глуха к голосу своего сердца.
И только когда Тамара узнала от Уоткинса страшный приговор, который вынесли герцогу доктора, вдруг наступило прозрение…
» Я люблю его! — в восторге повторяла девушка. — Меня восхищает в нем все: благородство, доброта к детям и особенно к Ваве, умение понять чувства другого человека и прийти на помощь. Он ведь не задумываясь отправился со мной искать Ваву, потому что понял, как я волнуюсь!«
Все эти мысли молнией пронеслись у Тамары в голове, пока она стояла, сжавшись в комок от волнения, и ждала, что Эрт совершит чудо — исцелит ее любимого.
— А теперь вибрация и жар отступили, — сообщил герцог, и всем присутствовавшим в комнате показалось, что прошла целая вечность.
Эрт наклонился к больному, как будто мог его видеть, и сказал, улыбаясь:
