Барбара Картленд - Таинственная служанка
— Но… я ведь ничего не могу поделать, правда? — сказала Жизель.
Появился вызванный звонком слуга, которому граф отдал приказ принести вина. Когда они снова остались вдвоем, он сказал:
— Забудь о мисс Клаттербак и, если уж на то пошло, забудь и о Джулиусе тоже. Не трать на него свои мысли.
— Этим утром я советовала вам не относиться к нему с такой неприязнью, — тихо проговорила Жизель. — Мне казалось… что это нехорошо… для вас. Но теперь… я его ненавижу! Ненавижу от всей души… хоть и понимаю, что это плохо!
— Забудь о нем! — решительно повторил граф. — Сними шляпку, Жизель, и насладись солнцем.
Она послушно сняла шляпку и положила ее на соседний стул, а потом подняла руки, чтобы поправить прическу.
— Очень красивое зрелище, — заметил граф, — и совершенно не похоже на то, как твои волосы выглядели в тот момент, когда я впервые увидел тебя без этого уродливого чепца! В ответ на недоумевающий взгляд Жизели он пояснил:
— Твои волосы голодали так же, как и твое тело. А теперь они красиво блестят и в них появилась пышность, которой прежде не было заметно.
— Я это знаю, милорд. Но… мне странно, что… вы обратили на это внимание.
— Я обращаю внимание на все, что касается тебя, Жизель.
Услышав эти слова, Жизель невольно почувствовала, что все тело ее трепещет… но в эту минуту появился слуга с ведерком, где во льду стояла бутылка шампанского.
Пока лакей открывал бутылку, Жизель убедила себя, что граф не имел в виду ничего особенного, что он просто следит за ее внешностью, поскольку он руководит ее игрой, как полковник режиссирует своими спектаклями. Жизель решила, что, скучая из-за того, что не может встать с постели, граф, наверное, просто развлекался тем, что придумал некую миссис Бэрроуфилд из Йоркшира, нарядил ее в модные платья, научил ее, какие реплики произносить, и стал наблюдать за реакцией остальных актеров. «Это единственное, чем я его интересую», — мысленно сказала она себе.
И хотя такая мысль не могла ее не угнетать, Жизель все равно была счастлива, что находится рядом с ним, что он готов выслушивать то, что она хочет ему сказать.
Когда граф подал ей бокал шампанского, их пальцы на секунду соприкоснулись, и Жизели показалось, что ее кровь заискрилась так же, как этот напиток.
«Я люблю его! — радостно повторила она про себя. — Я люблю его всем моим существом: сердцем, умом и самой моей душой. Он — воплощение идеала. Именно таким и должен быть мужчина. Даже если я больше никогда в жизни его не увижу, он навсегда останется со мной, в моем сердце».
— Шампанское просто превосходное, — сказал тем временем граф. — Выпей еще немного, Жизель, оно пойдет тебе на пользу.
Жизель, уже поставившая бокал на столик, послушно взяла его и снова поднесла к губам.
«Это шампанское очень похоже на мои чувства, — подумала она при этом. — Оно кипит и искрится, но это скоро пройдет. А сейчас оно заставляет все вокруг казаться золотым и великолепным, словно будущее не таит для меня мрачных теней».
Жизель рано переоделась к обеду, потому что ей хотелось увидеть графа перед тем, как тот уедет в театр.
Однако она не рассчитала время и спустилась вниз еще до семи, так что застала графа в салоне, где он за рюмкой вина дожидался приезда Генри Сомеркота.
Они собирались пообедать здесь, в коттедже, а карету, которая должна была отвезти приятелей в театр, заказали на без четверти восемь.
Жизель вошла в комнату, с гордостью сознавая, что на ней снова надет новый наряд, который, как ей очень хотелось надеяться, должен был понравиться графу. Это было платье из розового тюля, со вкусом отделанное капельками росы из серебра и блесток, которые сверкали на розовых магнолиях, прятавшихся среди кружева вдоль подола и на корсаже. Однако направляясь через гостиную к графу, Жизель думала не о себе и впечатлении, которое может произвести ее внешность, а о нем и о том, как он выглядел этим вечером.
До этого вечера Жизель ни разу не видела графа в вечернем костюме и теперь решила, что ни один мужчина не мог бы сравниться с ним.
Граф был необычайно красив.
Черные атласные брюки до колен и идеально облегающий фигуру фрак с длинными фалдами шли ему больше, чем вся другая одежда, в которой она его видела. Узел на его белоснежном шейном платке был настоящим шедевром. И хотя прежде Жизель ни разу не замечала, ; чтобы он пользовался украшениями, сегодня из-под его атласного жилета спускалась золотая цепочка для часов, украшенная изумрудами.
— Очень мило! — одобрительно сказал граф, когда Жизель подошла ближе. — Мадам Вивьен — просто гений в своем деде, это совершенно очевидно. Это платье тебе идет еще больше, чем все другие наряды. У Жизели засияли глаза.
— Я рада, что вы его одобрили, милорд.
— Если уж сегодня Джулиус не сделает тебе предложения, то он не сделает его никогда!
Граф произнес эти слова резко и, как показалось Жизели, почти раздраженно.
— Мне очень жаль, что я должна с ним обедать, — опрометчиво призналась она.
— Возможно, это будет последняя ваша встреча, и тебе больше не придется терпеть его общество.
— Я на это надеюсь.
— Я решил, что мы с Генри можем завезти тебя в «Плуг» по дороге в театр, — объявил граф. — Мне не хотелось бы, чтобы ты ехала одна — пусть даже и настолько недалеко.
— Спасибо… Вы очень добры, — сказала Жизель.
Даже несколько лишних минут в обществе графа значили для нее необычайно много.
Еще сегодня днем она подумала, что ей следует дорожить каждым часом, проведенным рядом с ним. Ее не оставляло ощущение того, что отведенное им время заканчивается и что очень скоро — возможно, гораздо скорее, чем она предвидит, — он уедет из Челтнема в Линд-Парк, и она больше не сможет с ним видеться.
— Выпьешь рюмку мадеры? — предложил он, и Жизель с трудом заставила себя вернуться мыслями к мелочам реальной жизни.
— Нет, спасибо, — отказалась она. — По-моему, я выпила достаточно. А мистер Линд наверняка заказал к обеду вино.
— Сомневаюсь, чтобы он умел заказать хороший обед. Он в еде не разбирается, но денег потратит наверняка очень много, — раздраженно заметил граф. — Дураки всегда думают, что если блюдо дорого стоит, то оно должно оказаться вкусным. Но мы с тобой, Жизель, знаем, что это не так.
— Я научилась здесь, у вас, очень многому, — ответила она. — Я всегда ценила хорошую еду, но не разбиралась в таких тонкостях, как соусы и приправы. Теперь я понимаю, как зависит качество блюд от того, правильно ли они приготовлены и удачно ли сочетаются в них различные продукты.
— Есть еще очень много вещей, которым я хотел бы тебя научить, — отозвался граф.
