Виктория Александер - Желание леди
– Именно об этом нам и нужно поговорить, – невыразительно произнес Найджел.
– О воровских проделках моей двоюродной бабки?
Найджел прищурился, но ничего не сказал. Фелисити сдержала смех.
Лорд и леди Фернвуд повернули налево – в салон, где гости собирались танцевать, но Найджел решительно направился вперед. Фелисити взглянула туда, куда направились пожилые супруги.
– Значит, мы не идем танцевать?
– Нет, – коротко ответил Найджел.
– Я предпочла бы сначала потанцевать, а не играть в карты. Вы помните, что не я предложила игру в карты?
– Помню.
Фелисити вошла в небольшой салон, явно предназначенный только для членов семьи. Найджел закрыл за ней дверь.
Фелисити подняла удивленно брови:
– Вы собираетесь добиться своего?
Он не обратил внимания на ее слова.
– Фелисити, я хотел бы обсудить ситуацию с портретом.
– Это означает, что вы не собираетесь ничего добиваться?
– Нет, не собираюсь. Я хочу сказать, что хотел бы отсудить портрет, мой портрет…
– Теперь он принадлежит мне.
– Это фамильный портрет, не более того.
– Как жаль. А я-то надеялась, что вы признаетесь в своих чувствах ко мне…
– Я не испытываю по отношению к вам никаких чувств.
– Найджел, желание – это чувство, вы не можете этого отрицать. Что же касается портрета, я не вижу повода для обсуждения. Вы поспорили на него. Я выиграла, и теперь он мой.
Найджел поморщился.
– По правде говоря, он не принадлежал мне.
– Тогда вам не стоило ставить его.
– Он не мой… Я не могу отдать его вам.
– Вы не отдаете его мне, хотя я выиграла. Настоящий владелец портрета ваш отец?
Найджел кивнул.
– Подозреваю, он решит, что вы должны выполнить взятые обязательства. – Фелисити шагнула к двери. – Спросим у него?
– Нет. – Найджел загородил ей дорогу. – Я предпочел бы, чтобы ни отец, ни другие родственники ничего не узнали об этом происшествии.
– Но промолчат ли лорд и леди Фернвуд?
– Я с ними поговорю.
– А если кто-нибудь заметит пустое место на стене?
– Я этого не учел… – Он долго смотрел на нее, явно придумывая нечто, что могло бы убедить ее отказаться от притязаний на портрет. – Вы понимаете, что это не мой портрет?
– Я подозревала это, хотя сходство очень заметное. И все же я его забираю. Этот портрет будет напоминать мне о вас, поэтому я всегда буду им дорожить. – Она шагнула к двери. – Становится поздно, и, как бы я ни хотела остаться и потанцевать, думаю, мне лучше всего уехать. Распорядитесь насчет моей кареты и принесите портрет. Я уезжаю.
– Пока нет. – Найджел снова загородил дверь и прищурился. – Как вам удалось у меня выиграть?
Фелисити самодовольно ухмыльнулась:
– Я очень хорошо играю.
– Это я очень хорошо играю.
Она пожала плечами:
– Я лучше.
Найджел помолчал и произнес:
– А вы заметили, что лорд Фернвуд играл в конце не в полную силу?
– Этого и следовало ожидать. Преклонный возраст.
– Послушайте, а не играл ли он на вашей стороне?
Фелисити удивленно распахнула глаза:
– Вы обвиняете лорда в жульничестве в мою пользу?
– Нет. – Найджел ответил медленно, и «нет» прозвучало очень похоже на «да». – Однако он все же согласился с леди Фернвуд по поводу того, что вы были бы мне прекрасной женой.
– Я бы сказала, что с леди Фернвуд согласилось бы много людей. Я буду вам прекрасной супругой.
Найджел не обратил внимания на это замечание.
– И именно он предложил, чтобы я женился на вас в случае проигрыша.
– Не могу поверить, чтобы вы обвиняли этого милого престарелого господина в таких вещах. – Фелисити с негодованием взглянула на Найджела.
– Я не обвиняю, я просто размышляю.
– На вашем месте я не извещала бы лорда Фернвуда о своих размышлениях. Сомневаюсь, что ему это понравится. Возможно, он даже вызовет вас на дуэль. А дуэль с господином преклонного возраста только ухудшит вашу и без того плохую репутацию. А что, если он победит?
Найджел усмехнулся:
– Он не победил бы.
– Но ведь я-то победила.
– Да, только я до сих пор не понял, каким образом.
– Я играла честно, и мои умения превосходят ваши. Скажите же, что беспокоит вас сильнее? То, что женщина выиграла у вас в карты, или то, что победу одержала я?
– Меня беспокоят оба обстоятельства, неприятные в равной степени.
– Найджел, признайте это. Вы проиграли, я победила. Признайте это и отдайте мой портрет.
– Фелисити…
Она помотала головой:
– Никогда не ставьте на кон больше того, что вы готовы проиграть.
– Но я не думал, что проиграю!
– Более того, никогда не стоит спорить на то, что вам не принадлежит.
– Это вам сказал батюшка? – с сарказмом поинтересовался Найджел.
– Нет. – Она пожала плечами. – Это я знала и без него.
– Фелисити, – в голосе прозвучала мольба, – я не могу выполнить условия ставки. Умоляю, не забирайте портрет.
– Позвольте поинтересоваться кое-чем. – Она с любопытством вгляделась в Найджела. – Если бы выиграли вы и я умоляла вас не заставлять меня покинуть Лондон до конца сезона, вы простили бы мне ставку? Позволили бы мне остаться?
Найджел молчал, и Фелисити почти видела, как он ищет правильный ответ. В конце концов, он вздохнул:
– Возможно, да.
– Как благородно с вашей стороны признать это.
– У меня есть свой подход.
– Не сомневаюсь.
Она не собиралась делать Найджела несчастным. И все же он, затеявший очень умное пари с целью удалить ее из Лондона, теперь должен поплатиться за это.
– Я не откажусь от притязаний на портрет сегодня вечером. Однако вы можете нанести мне визит завтра.
Найджел просиял.
– И тогда вы отдадите мне его?
– Этого я не говорила.
– Значит, вы не отдадите мне портрет?
– Может, и отдам. Но не завтра. И вероятно, не послезавтра. Может быть, на следующей неделе. Или – в следующем месяце. Пока еще не знаю.
– Понятно. – Найджел взглянул на нее и улыбнулся. – Очевидно, я нанесу вам визит, но его цель будет состоять исключительно в том, чтобы убедить вас отказаться от притязаний на портрет.
– А пока я буду хранить его в безопасном месте. У себя под подушкой.
Найджел покачал головой:
– По-моему это будет чрезвычайно неудобно.
– Да, вы правы. – Фелисити задумалась на мгновение. – Значит, он будет рядом с моей кроватью. Буду любоваться им по вечерам и по утрам.
– Я польщен.
– Просто надо привыкать видеть ваше лицо ночью и днем в моей спальне.
– Вы правда так думаете? – Найджел посмотрел ей в глаза. – Я насчет судьбы. Насчет того, что мы предназначены друг другу?
– Я попросила послать вас, и вы появились. Что же это, как не судьба? Или волшебство.
