Дебра Маллинз - Три ночи
– Вот так сказал. – Данте, явно забавляясь, откинулся на спинку стула и отпил кофе. – Я только старался быть вежливым.
– Действительно, Люсьен, – задиристо вмешалась Эвелин. – Мистер Уэксфорд только пытался мне помочь.
Люсьен наклонился вперед.
– Мистер Уэксфорд – известный распутник, моя дорогая, поэтому советую тебе остерегаться его.
– Неужели? – Ее брови поползли вверх, и в голосе зазвучал едкий сарказм. – Помнится, то же самое говорили и о тебе.
Лицо ее мужа приняло свирепое выражение, но Данте разрядил атмосферу тихим смехом.
– Здорово она тебя, Люс, старина. Но говорят, прежние распутники становятся лучшими мужьями.
Эвелин с невинным видом смотрела на Люсьена поверх чашки:
– Возможно, но у меня еще было слишком мало времени, чтобы убедиться в справедливости этого мнения.
– Можешь проверить это уже сегодня ночью, – заметил Люсьен с язвительной улыбкой.
Данте разразился хохотом, а у Эвелин порозовели щеки.
– Но разве мы не идем сегодня на бал к Портуорти? – напомнила она с милым сарказмом.
– Однако после бала ты вернешься со мной домой. – Люсьен зачерпнул немного джема и отправил его в рот.
– Рад, что женитьба не притупила твоего остроумия, Люсьен. – Данте поднялся, вытирая выступившие от смеха слезы. – Прошу извинить меня, но мне следует немного поспать, иначе я не попаду на бал к Портуорти, а этот прием должен быть очень занятным.
– Конечно, – пробормотал Люсьен.
Эвелин проигнорировала недовольный тон Люсьена, хотя не могла отделаться от чувства тревоги.
– Спасибо, что навестили нас, мистер Уэксфорд.
– Поздравляю вас обоих со столь важным событием, как брак. – Данте с поклоном покинул комнату, за ним последовали слуги, унося пустые тарелки и блюда. Эвелин осталась наедине с Люсьеном.
– Что ж, – произнесла она в напряженной тишине, – он кажется более приятным, чем тогда, когда мы встречались в последний раз.
– А когда это было?
Безразличный тон Люсьена не обманул Эвелин.
– Пять лет назад, когда он приходил к отцу за долгом.
– Ах да, помню.
Не желая больше говорить о своем отце, Эвелин отставила тарелку и поднялась из-за стола.
– Пожалуй, я пойду. Мне надо предупредить горничную, что мы с ней должны идти к портнихе.
– Эвелин. – Она остановилась. Что-то во взгляде Люсьена и в его неподвижности тревожило ее. – Не думай, что, если мы не спим вместе, я потерплю твой роман с другим мужчиной.
Пораженная Эвелин уставилась на него.
– Я никогда не ввяжусь ни в какую историю и прошу тебя воздержаться от подобных намеков.
Люсьен поднял брови.
– Я просто предупреждаю тебя, жена. Не испытывай мое терпение, флиртуя с другими мужчинами, особенно с Данте.
– Отлично. – Эвелин скрестила руки на груди. – А ты не испытывай мое терпение, флиртуя с другими женщинами!
Люсьен хмыкнул.
– Ревнуешь, да?
– Ха! – Эвелин оперлась ладонями о стол и наклонилась вперед. – Ты и я, мы оба оказались в одной ловушке, Люсьен. Давай не примешивать сюда еще кого-либо.
Он опустил глаза и задержал взгляд на ее груди. Эвелин поняла, что ее поза выставляла грудь на обозрение. Если бы перед ней стоял не Люсьен, а кто-то другой, она бы немедленно в смущении выпрямилась. Но сейчас, когда Люсьен вопросительно посмотрел на нее, поднял руку и медленно провел пальцем по ложбинке меж ее грудей, Эвелин не шелохнулась. Не остановила его. Не сказала ни слова.
Его рука замерла на ее сердце, весь его вид свидетельствовал об испытываемом им желании, глаза потемнели от страсти.
– Ты права, Эвелин. То, что происходит, касается только тебя и меня.
Эвелин судорожно вздохнула, когда Люсьен провел пальцем по краю ее лифа, а после пощекотал большим пальцем ее уже набухший сосок. С тихим стоном она закрыла глаза, ощутив, как по телу разливается наслаждение.
Эвелин услышала скрип стула, возглас желания, а затем оказалась в его объятиях, губы Люсьена оказались прижатыми к ее губам. Его рука легко сжала ее грудь, и на мгновение она позволила себе забыть об отце, забыть о разногласиях, мешавших их сближению. Всего на мгновение она позволила себе быть женщиной, изголодавшейся по плотским утехам с этим мужчиной.
В его поцелуе ощущался вкус апельсина, кофе, горячего секса. Его запах отбросил ее назад, в те три ночи их совместного греха. Жара, темнота, страсть, голод.
Эвелин страстно обвила руками широкие плечи Люсьена, застонала, когда он, не медля, прижал ее к своему сильному телу. Она запустила пальцы в его волосы и прикусила его нижнюю губу. Ее тело было послушно Люсьену, когда он подхватил ее за бедра и усадил на край стола.
На один короткий миг Эвелин показалось, что он задерет ее юбки и овладеет ею прямо здесь, на неубранном после завтрака столе.
Эвелин прижималась к нему, одной рукой развязывая его галстук. Потом она зарылась лицом в шею Люсьена, покусывая чувствительную жилку. Его тело сотрясла дрожь, он сжал руками ее бедра. Задыхаясь, он что-то бормотал, а она в поисках теплой, гладкой кожи запустила руку за воротник.
Вместо этого ее пальцы наткнулись на огрубевшую, иссеченную кожу.
Шрамы. Ее словно окатило ушатом холодной воды. Отрезвевшая Эвелин вдруг вспомнила о своих моральных принципах. Отец. Обвинения Люсьена. Что она делает?
Эвелин резко отстранилась от него.
– Люсьен, прекрати.
Она пыталась отклониться, а он тянулся к ней, его губы скользили вниз по ее шее, соскользнули на грудь. В полном отчаянии Эвелин уперлась в его грудь обеими руками. О Боже, как же больно отталкивать его!
Более всего на свете Эвелин хотелось чувствовать, как их тела соединяются, наслаждаться тем яростным обладанием, забыть которого она не могла даже по прошествии пяти лет. Но она не должна. Невзирая на жгучее желание, она не должна была позволить себе это.
– Прекрати, Люсьен. Я сказала, прекрати! – Последнее восклицание Эвелин сопроводила резким толчком, отбросившим его на шаг.
Люсьен непонимающе моргал. В его темных глазах плескалось страстное желание, губы были влажными от поцелуев. Одной рукой он все еще ласкал ее сосок.
– Что?
Эвелин оторвала его руку от своей груди, спрыгнула со стола и оказалась снова прижатой к нему. Она ощущала выпирающий в его штанах бугор. Люсьен издал урчащий звук и, подавшись вперед, прижал ее к столу своим возбужденным телом.
– Мы должны прекратить это, – почти простонала Эвелин. – Сейчас же, Люсьен.
– Но ведь мы женаты. – Он наклонился и прикусил ее ухо, при этом он терся грудью об ее грудь, возбужденной плотью об ее живот.
Эвелин обняла его за шею и опустила руку за воротник, нащупывая рубцы на его теле. Это придало ей решимости.
