Ханна Хауэлл - Огонь гор
Мойра взглянула на него с болью и сочувствием.
Зачем тебе думать об этом сейчас? Ведь стена рухнула. Да, неприятно, что мать ребенка – Джинни. В конце концов, эта женщина пыталась убить меня. Она не смогла бы сделать это собственными руками, поэтому попыталась заставить других совершить преступление за нее. Но я никогда не допущу, чтобы это настроило меня против тебя или ребенка. Ты переспал с женщиной, которая того желала. Не более и не менее того.
Мойра поняла, что в словах ее содержался намек на вопрос, и невольно поморщилась, когда Тэвиг улыбнулся в знак того, что расслышал этот намек.
– Не более и не менее. Как я и говорил вчера вечером: все, что было до этого, несущественно для меня. Тяжело говорить подобные вещи, потому что, повторюсь, я не хочу отказываться от ребенка, но я позволил похоти командовать мной, как это часто бывало в прошлом. – Тэвиг взглянул на младенца, спавшего рядом с постелью, приготовленной для них с Мойрой. – Нужно было, прости, попридержать штаны. Я не сожалею о рождении мальчика, но горько сожалею о том, что родила его именно Джинни. Среди всех женщин, которых я знал с тех пор, как почувствовал в них искру интереса к себе, она – последняя, кого я выбрал бы в качестве матери моего ребенка. Плохо так говорить, но ее смерть – самый лучший выход. Она не воспитала бы Адэра хорошим человеком.
– И она не сможет использовать твоего сына против тебя. Хватит. Не следует плохо говорить о покойниках, а как раз сейчас, боюсь, мы не найдем в сердцах ни единого доброго слова, поминая Джинни. Однако тебе придется научиться этому, прежде, чем Адэр вырастет настолько, чтобы начать задавать о ней вопросы тебе.
– Тебе тоже, – напомнил он. – Меня ведь не будет рядом с ним? Не так ли? Когда мы доберемся до места, мои родственники уже будут у твоего кузена Мунгана. Или прибудут вскоре и потребуют вернуть меня.
– Нет, если мы будем женаты, это исключено.
– Ты ведь не собираешься начинать все сначала?
– Это из-за Адэра?
– Нет, и ты это прекрасно знаешь. Меня совершенно не волновало бы, сколько у тебя было незаконных детей до нашей встречи, знай я, что могу стать твоей женой. Нет, Тэвиг, дело не в ребенке и не в твоем бурном прошлом. Тут другое. Мне становится все более очевидным, что наш союз может привести нас прямо на виселицу или к погребальному костру. То, что происходило в каждой из двух деревень, где мы останавливались, наводит именно на эти мысли. Суеверия и страх, который они вызывают, глубоко укоренились в жителях этой страны. Когда доходит до этого, люди страдают или их убивают.
Тэвиг в сердцах выругался, когда Мойра отправилась чистить миски и укладывать пищу обратно в мешки.
– Но мы не можем отказаться от собственной жизни из-за того, что другими людьми владеют глупые страхи и предрассудки.
– Я знаю, но не обращать на это внимания тоже невозможно. Я не могу жить, думая, что каждую ночь к нам могут ворваться люди, пинком открыть дверь и, высоко подняв фонари, потащить нас на смерть. Я не могу жить, зная, что в любой момент нам придется скрываться в лесу и бежать под крики: «Ведьма! Ведьма!» – Она стояла перед ним, решительно уперев руки в бока. – Мы оба мучимы тем, что вызывает у многих подозрения. Порознь мы, возможно, сможем прожить без больших неприятностей. Вместе мы будто притягиваем подозрительные взгляды, и это нас точно убьет. Нас, вспомни, уже дважды чуть не убили из-за этого.
Тэвиг схватил ее за руку и притянул к себе, усадив на колени.
– Не совсем так. Один раз нам доставил неприятности мой дар. Второй раз виноваты были ревнивая женщина и амбициозный священник.
– Амбициозный? Почему ты считаешь священника амбициозным?
– Тебя обвиняла только Джинни. Ни один мужчина, ни одна женщина или ребенок из деревни не выступили вперед и не заявили, что ты им как-то навредила. Хороший священник послал бы всех по домам, понял бы, что вся проблема состоит в уязвленном тщеславии гулящей женщины. Только не этот священник. Он увидел возможность показать себя. Найти и уничтожить одного из слуг сатаны. Так он обрел бы поддержку паствы. Нам предназначалась роль ступени к церкви, которая была бы больше и богаче. Может быть, он пошел бы и дальше.
– Не очень-то праведный он человек, получается?
– Да уж. А вот священник, который служит в моей церкви, действительно благочестив.
– А ты очень упрямый человек?
– Когда точно знаю, чего хочу, я изо всех сил стараюсь получить желаемое.
– Не знаю, почему ты так уверен, что хочешь жениться на мне. Мы пробыли вместе только чуть больше недели.
– Должно быть, ты знала что-то важное, раз стала моей любовницей.
Мойра повернулась так, что оказалась к Тэвигу лицом и мягко обняла его ногами.
– Я знала, что хотела тебя, – тихо проговорила она, обвивая руками его шею и целуя в губы. – И еще знала, что буду вечно раскаиваться, если не утолю страсть, которую ты смог во мне разжечь.
Она медленно покрыла его лицо нежными поцелуями.
Ты пытаешься отвлечь меня от разговора о браке, – сказал он, не отстраняясь.
Голос его становился все более хриплым, а она уже осыпала поцелуями его подбородок и шею.
– Удается?..
– Да, негодница. Прекрасно удается.
Она рассмеялась, когда он встал, подхватив ее на руки. Тэвиг отнес ее к жесткому ложу, осторожно положил ее и опустился сверху. Она соблазняла его не для того, чтобы заставить замолчать. Она всем своим существом желала его. Мойра подозревала, что смертельная опасность снова разожгла в ней страстное желание. Вкусить страсть, которую он мог разжечь в ней, – самый сладкий способ доказать себе, что снова ускользнула от смерти.
– Может быть, теперь мы сможем закончить то, что начинали сегодня дважды, но нас оба раза прервали, – пробормотал он, разуваясь сам и разувая Мойру. – Да, и я боялся, что ты подумываешь, не отвергнуть ли меня вообще.
– Из-за Адэра?
Она подняла бедра, помогая быстрее снять с нее верхнюю и нижнюю юбки.
– Я не смог догадаться, что, став такой отстраненной, ты просто пыталась разобраться с собственными мыслями и чувствами. Я боялся, что ты просто не могла простить меня. А я не мог, да и не стал бы отрицать, что ребенок мой. Этот малыш все так запутал. Я не был уверен, что смогу преодолеть расстояние отчуждения, выросшее между нами, и снова приблизить тебя.
Откинув в сторону остатки одежды, Тэвиг опустился в объятия Мойры, с облегчением вздыхая.
– Я боялся, мы никогда больше не будем вместе, – прошептал он ей на ухо.
– Тэвиг, я почти безоглядно бросилась к тебе в объятия, зная тебя всего неделю. Неужели ты и правда думаешь, что, нарушив условности столь абсолютно и быстро, я отвернулась бы от тебя из-за того, что ты зачал ребенка, еще даже не встретив меня?
