Джо Беверли - Нежеланный брак
— Это не единственное, что от вас требуется.
— Я не стану называть вас бабуином в присутствии ваших гостей, милорд. Обещаю.
— И этого мало, Элизабет. — Он поджал губы. — Единственное разумное объяснение нашего брака для других — это то, что мы влюблены друг в друга. Страстно, безумно. Слава Богу, что хорошее воспитание не позволяет нам демонстрировать наши чувства на публике. — Он отступил на шаг, но ей не стало от этого легче, потому что он использовал свободное пространство для того, чтобы иметь возможность снисходительно оглядеть ее с ног до головы. Бет почувствовала, что неудержимо краснеет. — И все же, — протянул он с подчеркнутой озабоченностью, — нужно, чтобы в глазах что-то было. Вам так не кажется?
Она пожала плечами и так же испытующе оглядела его.
— Мне это будет стоить серьезных усилий, милорд, но я постараюсь.
Она услышала, как маркиз выдохнул сквозь стиснутые зубы. Он шагнул к ней и, приподняв ее лицо за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза.
— Постарайтесь как следует, Элизабет, а не то мне придется потребовать у вас компенсацию за неудачный дебют, — прошипел он.
— А вот вы, похоже, вообще не намерены стараться, — фыркнула она, выворачиваясь из его руки. — Неужели у вас нет способа сделать так, чтобы я была такой, какой вы хотите меня видеть?
Он удивленно приподнял бровь.
— Я был добр с вами, насколько это в моих силах, — а вы отнеслись ко мне с презрением. Я пытался поцеловать вас — но мои поцелуи были отвергнуты. И тогда я оставил вас в покое и обещал не вспоминать о нашем неприятном разговоре. А теперь, моя дорогая невеста, я хочу только одного — чтобы вы не шокировали публику сегодня вечером. А ваши чувства меня вовсе не интересуют.
— Как грубо, — скривилась Бет, уязвленная его столь примитивным анализом их отношений.
— Когда-то вы сказали, что предпочитаете говорить то, что думаете. Я решил поступать так же. Поэтому у вас нет причин на меня обижаться.
Бет задрожала — от страха или от злости?
— Как и большинство животных, я ненавижу кнут, милорд! — Она замолчана, не желая с ним ссориться. Потом вздохнула и спокойно добавила: — Если вы перестанете постоянно напоминать мне о том, что я нахожусь в рабской зависимости от вас, я буду вести себя хорошо. — Она надеялась таким образом предложить ему перемирие, однако он воспринял ее слова по-другому.
— Я и не напоминаю. Но если вы будете вести себя как подобает, у меня не будет оснований замахиваться на вас кнутом, вы согласны?
Бет стиснула пальцы в кулак и быстро спрятала его за спину. Еще никогда она не была так близка к рукоприкладству.
— Но ведь он всегда у вас под рукой! А это значит, что я никогда, ни на одну минуту не смогу почувствовать себя свободной!
— Так устроен мир, Элизабет. — Он пожал плечами, хотя ее слова задели его за живое. — Ни вы, ни я не можем изменить существующее положение вещей. Если я пообещаю никогда вас ни к чему не принуждать, это не отменит моего права сделать это в любой момент, и закон всегда будет на моей стороне.
Он улыбнулся, и Бет готова была поклясться, что его улыбка была искренней.
— Не нужно так распаляться, моя дорогая. Я вовсе не собираюсь становиться требовательным мужем, к тому же хорошеньким женщинам всегда удавалось подчинять мужчин своей воле. Я знаю многих, кто живет в цепких кошачьих лапках и доволен этим.
Бет подумала, что их разделяет бездонная пропасть и они говорят на разных языках. Злость ее прошла, и осталась одна лишь горечь.
— Можете не беспокоиться, милорд, — проговорила она тихо. — Я никогда не стану использовать свои женские чары, чтобы подчинить вас себе.
С этими словами она повернулась к двери, ожидая, пока он откроет ее перед ней.
— Заметьте, я воздержался от ответа, — хмыкнул он, пропуская ее вперед.
— Значит ли это, что вам хотелось бы оказаться во власти женских чар? — небрежно обронила она. — Тогда вас ждет разочарование, лорд Арден. Я ими не обладаю.
— В таком случае надеюсь, что моих чар хватит на двоих, — отпарировал он.
Бет оценила его желание установить подобие мира и согласия между ними, тем более что их ждал вечер, полный неожиданных ловушек и возможных неприятностей.
Они молча шли по коридору, пока не оказались у распахнутых дверей гостиной, откуда доносился гомон приглушенных голосов и изредка слышались громкие восклицания и смех. Из коридора Бет увидела несколько разодетых пар и предположила, что в гостиной собралась толпа гостей. Только теперь она поняла, почему маркиза так волновал этот их выход. Им предстояло разыграть влюбленную пару перед сливками местного общества.
— Простите, что я не поняла вас сразу, милорд. — Она остановилась и повернулась к нему. — Не всегда удается отличить правильное от неправильного, разумное от глупости. Когда стараешься удержаться на поверхности в незнакомом водоеме, редко думаешь о других.
Маркиз испытующе взглянул на нее, и у Бет появилось ощущение, что он пытается ее понять. Он хотел было ответить, но, бросив взгляд через ее плечо, прошептал:
— На нас смотрят. Сейчас я очень осторожно поцелую вас, Элизабет, чтобы мы выглядели в глазах общества романтическими любовниками и могли дать достойный ответ тем, кто пока нам не верит.
Бет подавила в себе желание бежать на край света и замерла, когда он обнял ее за плечи и прикоснулся губами к ее губам. Как он и надеялся, особого возмущения этот поцелуй у нее не вызвал, зато не остался незамеченным окружающими. Это был их первый поцелуй, и в нем заключалось нечто большее, чем желание угодить публике, — возможно, забота или даже намек на зарождающуюся дружбу. Бет не смогла удержаться и провела рукой по его щеке.
Он бросил на нее быстрый подозрительный взгляд. Похоже, он расценил ее жест как проявление развращенной натуры. Снова проблемы.
И все же она не школьница, чтобы краснеть от подобной мелочи. Она взрослая, уверенная в себе женщина, хотя ее знания мужчин и ограничиваются сведениями, почерпнутыми из книг. Она поняла, что стоит ей проявить к нему дружелюбие, и он окончательно уверится в том, что она распутница. С тяжелым вздохом она подала ему руку, и он провел ее на вражескую территорию.
Гостиная была увешана гобеленами, между которыми выступали пилястры. Гербы де Во на голубом, алом и золотом фоне сверкали и переливались в пламени множества свечей, и в их полированной поверхности отражались и несметные сокровища фамильных драгоценностей, и блеск завистливых глаз.
При их появлении в гостиной воцарилась тишина. Бет почувствовала, что к ним прикованы сотни глаз.
Она невольно вцепилась в руку маркиза.
