Хизер Гротхаус - Страсть и судьба
Это трогательное зрелище заставило Сесили на мгновение забыть о целебном отваре для матери и ребенка, который она готовила в этот момент.
Викарий взглянул на Сесили, их глаза встретились, и его улыбка стала еще мягче и лучезарнее. Сесили даже слегка покраснела, отворачиваясь от красивого викария к молодой женщине, чтобы дать ей кружку с целебным отваром. Но затылком она чувствовала на себе ласковый взгляд Джона Грея.
Церковная праздничная служба, проведенная в самом большом доме деревни, была простой и прекрасной. Для всех места в доме все же не хватило, пришлось оставить дверь открытой, чтобы участвовать в службе могли и столпившиеся во дворе прихожане. Сесили искоса взглянула один раз на Джона Грея, но увидела лишь его прикрытые глаза и низко склоненную голову.
После службы они вышли вместе, на ходу прощаясь с крестьянами. Сесили испытала непонятное ощущение, когда Джон Грей, слегка коснувшись ее локтя, повел ее туда, где деревенский мальчик держал наготове их лошадей. Было уже далеко за полдень, нужно было торопиться, чтобы добраться до Фолстоу еще до наступления темноты.
Подойдя к своей лошади, Сесили обернулась, чтобы поблагодарить Джона Грея за помощь, но он заговорил первым:
— Сегодняшние заботы и хлопоты не позволили нам как следует поговорить друг с другом.
В его голосе явственно прозвучало сожаление.
— Да, — согласилась она, — но ваше появление было для меня крайне приятным сюрпризом. Если бы не вы, мне бы ни за что не удалось оказать помощь такому большому количеству страждущих.
— Как дела у вашего… пациента в Фолстоу? — негромко поинтересовался викарий, оглядываясь по сторонам.
Сесили неопределенно пожала плечами и опустила глаза, теребя пальцами кончик шали.
— Сегодня я впервые за всю неделю почувствовала себя в здравом уме, — усмехнулась она, в глубине души с ужасом понимая, что это чистая правда.
Взглянув на Джона Грея, она была удивлена тем пристальным вниманием, с которым он смотрел на нее.
— Жаль, что вы так далеко от Фолстоу, Джон, — сказала она. — Ваши советы такие добрые, такие правильные. Вы не стали осуждать меня, как это сделали бы остальные.
— Мне нечего осуждать в вас, — искренне возразил викарий. — Сегодня даже я не смог подойти к алтарю, поскольку нуждался в покаянии.
— Мне всегда казалось, что в Хэллоуширском аббатстве нет недостатка в исповедниках, — недоуменно нахмурилась Сесили.
— Это правда, — согласился викарий, — но моя встреча с грехом состоялась сегодня утром по прибытии в деревню.
Сесили смущенно промолчала.
— Вам плохо в Фолстоу, леди Сесили?
— Полагаю, да. Если бы он уехал, тогда ко мне вернулось бы спокойствие.
Джон Грей кивнул, словно именно такого ответа и ожидал от нее.
— Поскольку в ближайшее время он вряд ли покинет Фолстоу, предлагаю вам отправиться прямо сейчас вместе со мной в Хэллоушир.
— Джон, но я… я еще не решила…
— Не с целью пострижения в монахини, а просто навестить матушку-настоятельницу. Кроме того, эта поездка позволит вам оказаться далеко от… проблемы, которую вам пока не удалось решить. Это только пойдет на пользу.
Сесили повернулась в ту сторону, где находился замок Фолстоу, словно пытаясь разглядеть стоявшего у окна в ожидании ее возвращения Оливера Белкота.
— Должен вам признаться, мои намерения не совсем бескорыстны, — неожиданно сказал Джон Грей. — Мне бы тоже хотелось быть ближе к вам. С того дня, когда я познакомился с вами, Сесили, я не могу полностью сосредоточиться на своих обязанностях. Мне бы очень хотелось иметь возможность больше времени проводить с вами на, так сказать, нейтральной территории.
В этот момент к ним подошел отец Перри. Его появление напомнило ей о ее обязанности сопровождать старого священника домой, в Фолстоу.
— Благодарю за добрые слова, викарий, — слабо улыбнулась она, — но меня ждет сестра, к тому же я не могу допустить, чтобы отец Перри отправился в обратный путь в полном одиночестве.
— О чем это вы разговариваете? — поинтересовался отец Перри с любопытной улыбкой.
— Я только что предложил леди Сесили отправиться вместе со мной в Хэллоушир, чтобы навестить матушку-настоятельницу, — ответил Джон Грей. — Увы, ее привязанность к дому слишком велика, чтобы порадовать меня согласием.
— Что за вздор! — сказал отец Перри, переводя взгляд с викария на Сесили и обратно. В его глазах мелькали веселые искорки. — Уверен, леди Сибилла не пожалеет денька или двух для визита в аббатство, в котором вы собираетесь провести всю оставшуюся жизнь. К тому же я не инвалид, миледи. В молодости мне приходилось преодолевать немалые расстояния. Обычная поездка по землям поместья Фолстоу даст мне время, столь необходимое для моего разговора со Всевышним.
Джон Грей снова посмотрел на Сесили:
— Мне бы не хотелось оказывать на вас давление, миледи. Вы не обязаны принимать мое приглашение. Если у вас нет желания ехать со мной в аббатство, не делайте этого.
Сесили видела, что викарий говорит совершенно искренне. Она неожиданно поняла, что вряд ли епископу удастся повлиять на него. Джон Грей мыслил абсолютно самостоятельно, он ясно и твердо выражай свои желания и намерения. Сесили вовсе не опасалась, что, отправившись вместе с ним в Хэллоушир, подвергнет свою и без того подпорченную репутацию еще большей опасности.
Думая о викарии, она неожиданно вспомнила Оливера Белкота.
«Как только вы оказываетесь рядом, я… я словно теряю разум. Я просто не могу не думать о вас. Такого со мной никогда еще не было».
Повеса, известный всей Англии, был целиком и полностью занят мыслями о Святой Сесили. Он ждал ее в замке Фолстоу, и она хорошо понимала, что не сможет долго противостоять его натиску.
Он заявил, что не собирается жениться на Джоан Барлег, но от этого ей легче не стало. Напротив, это показываю, что рати удовлетворения собственного самолюбия он готов пойти на что угодно. К тому же он сам признался, что вообще не собирается жениться — ни на Джоан, ни на Сесили, ни на какой другой женщине.
Сесили не собиралась позволять ему делать из нее дурочку. Если она не вернется теперь в Фолстоу, Оливер, возможно, уедет домой. И вместе с ним исчезнут ее стыд и слабость. И только сердце Сесили останется с ней. Это было единственное, что у нее осталось, что принадлежало только ей и что она еще могла отдать другому мужчине, теперь уже обдуманно и не спеша.
Волосы Джона Грея блестели в ярком свете полуденного солнца, и Сесили внезапно вспомнила, с какой нежностью он держал на руках новорожденного младенца.
