Последнее дело графа Аминова (СИ) - Ренсинк Татьяна

-Тебе следует тоже вернуться в гостиницу.

-Зачем? - усмехнулась Канна. - Вы собрались вечно платить за комнату для меня?

-Мы поговорим там, но отпускать тебя вот так вот, - помотал головой он, встав перед глазами. - Анна,... я не знаю, как это объяснить...

-Вы цепляетесь за каждую, с кем в постели побывали? - усмехнулась она опять.

-Нет, - был его ответ твёрдым, а в глазах промелькнула печаль от опасения потерять какую-то надежду. - Просто подожди меня в гостинице, хорошо? Тебя отвезут, - указал он на ту карету, в которой приехал с нею сюда. - Я хочу присутствовать на расследовании.

-Я поняла, что обвиняют в убийстве Вашу супругу, - кивнула Канна и направилась обратно к дому Гликерии, где ждала карета.

-Да, - торопился следом Антон, а волнение росло. - Но у нас с нею очень трудные времена,... отношения... Всё рухнуло в одночасье.

-Как у всех и происходит, - пожала плечами Канна.

Она остановилась у дверцы экипажа, которую сама открыла, и повернулась к подошедшему Антону. Улыбка для него выражала сожаление, но Канна ничего не сказала. Она многое видела в его глазах, но понимала ли то, что творилась в душе, — Антон сомневался.

Отпуская уехать сейчас, он верил, что час откровения впереди. Всё ещё может сложиться хорошо. Сам опасаясь открыться, назвать те чувства, что в нём, нужными словами, он молчал. Когда экипаж скрылся из вида и Антон заметил, что стоит на дворе один, то поспешил уйти в дом Гликерии, где друг с московским следователем уже были некоторое время.

Он услышал их голоса, доносившиеся из погреба, который охранялся оставшейся тройкой агентов, и спустился туда же. Антон встал рядом, так же рассматривая разные на полках склянки, порошки, смеси, и Василий Степанович вздохнул:

-Надобно показать нашему врачу всё это... Наверняка Щепотьев был отравлен чем из сей коллекции.

-Даже не сомневаюсь, - сказал Алексей, разглядывая человеческий череп, который до этого стоял на одной из полок среди маленьких мешочков с порошками.

Он поставил его на стол и, достав из своего сапога нож, подцепил отверстие у глаз черепа, благодаря чему верхняя часть осторожно приоткрылась. Василий Степанович и Антон с интересом встали рядом наблюдать, как Алексей зачерпнул пальцами находившийся там порошок.

Он его понюхал и пропустил через пальцы медленно рассыпаться обратно в череп:

-Это наверняка особенный порошок... Похоже, что Рядов - химик и создаёт отраву.

-Причём искусную, - догадывался Василий Степанович. - Следует уничтожить всё это, как и записи его, но после суда. Сначала наши химик и врач разберутся, что к чему. Может этим и был отравлен Щепотьев.

Он тут же приказал агентам грузить все смеси, порошки и череп в ящики и загружать карету, чтобы забрать с собой для дальнейшего расследования. Недолго понаблюдав за этой суматохой, Антон поинтересовался:

-Получается, с этим делом всё теперь разрешилось?

Василий Степанович, взглянув в его глаза, понял многое и ответил:

-Обвинения с супруги Вашей снимут окончательно, уверяю. Вы можете вернуться с нею в Петербург.

-Я отвезу Варвару с Краевским к Архарову после того, как посетят мать. Это их желание, - добавил Алексей, но Антон взглянул с удивлением:

-Я с вами к Архарову. Всё равно делать нечего пока.

-А Александра? - всё же надеялся Алексей где-то в глубине души на восстановление отношений друга с супругой.

Только ответ того прозвучал твёрдо:

-Вернётся домой сама.

Алексей понимал состояние его и решение, догадываясь о том, что лучше уже не станет, а жизнь дальше с супругой, которая предала их любовь, будет трудной. С тяжёлым камнем за него на душе возвращался он в гостиницу...

Застав Софью за чаепитием с Варей и Краевским, Алексей присоединился. Расслабившись после нескольких глотков чая с пряником, он улыбнулся юной паре:

-Нынче посетим матушку?

-Мы уже посетили, - улыбнулась Софья, удивив таким сообщением. - Мария Степановна счастлива, что дочь нашлась, что всё хорошо.

-Просит, разумеется, чтобы жила по-прежнему с нею, но мы хотим вместе, - робко добавила Варя, смущённо улыбнувшись любимому, так же мило отвечающему ей теплом взгляда.

-Не для этого ли хотите навестить Николая Петровича? - догадался Алексей.

Он переглянулся с Софьей, обменявшись взглядами неугасающей друг к другу любви, и юная пара перед ними, видя это, наполнялась верою, что и с ними будет именно так: навсегда и сильно...

Глава 47

Прождав в комнате Канны всю ночь после того, как вернулся, Антон понял, что она не вернётся. Мысли были разные о том, куда она делась. Решив же сначала спросить о ней в полиции, он прямиком направился туда.

Василий Степанович подтвердил догадки, рассказав, что Канну уже допросили, поскольку она прошлым вечером сама явилась. Так же он рассказал, что её отпустили, что виноватой считать не стали. На вопрос же, куда теперь будет держать путь, она ответила Василию Степановичу кратко:

-В прошлое.

Антон вновь догадался, куда Канна отправилась. Наполнившись возмущением и сжимающей грудь тоской, он погнал коня скорее оказаться у ворот особняка Флор.

Охранник отказывался пропускать, поясняя, что именно сегодня гостей ожидают лишь вечером. Только Антон не сдавался и начал уже кричать, звать Канну, и той пришлось выйти к нему, чтобы поскорее создать прежний покой вокруг...

-Вы с ума сошли?! - вопросила она, встав за прутьями закрытой между ними ограды.

-Твоими стараниями, - смотрел исподлобья Антон. - Зачем вернулась сюда? Зря оберегали?

-Зачем Вы пришли? - смотрела будто с непониманием Канна, чуть отступив от ограды, и он, еле сдерживая взволнованность дыхания, выдал:

-Уедем вместе.

-Вы сошли с ума, - кивала Канна и засмеялась. - Да поезжайте Вы, куда хотите, но без меня! Мне скитаться по свету никак не хочется!

-Я предлагаю тебе дом и существование такое, как сама захочешь, - смотрел Антон и с искренностью, и с опасением, что получит отказ на всё.

-А я здесь, где хочу, - усмехнулась на вид равнодушная Канна. - Уходите и не тратьте больше моё да Ваше драгоценное время!

Отступая спиной от ограды, Антон развёл руками, как ни хотел иначе:

-Умолять не стану... Коль таким является твоё решение.

Он взял коня за уздцы и пошёл вдоль улицы, всё дальше, всё исчезая из вида, но не оглянулся ни разу. Канна, строго смотревшая до этого, наполнилась странным переживанием внутри. Повернувшись спиной к ограде, она облокотилась на ту спиной, а изнутри душили слёзы, которые с силой в себе сдерживала.

Сердце бешено билось... Дыхание становилось труднее... Покой, казалось, был потерян навсегда... Канна смотрела в видимую только ей даль, а наблюдавшая в окне второго этажа особняка мадам Флор на мгновение закрыла глаза... Словно всё слышала и понимала...

Что там теперь было, кто что чувствовал, думал или говорил — Антон знать не хотел. Он пытался заглушить все чувства, которые бились в душе и требовали исполнения желаний для покоя, для того самого умиротворения, о чём невольно мечталось.