АНДРЕЙ ВАЛЕРЬЕВ - ФОРПОСТ – 3
Абдулло крепче прижал ладонь ко рту забившейся в ужасе девушки.
'Молчи, дочка. Только молчи'
Там. На улице. Рядом с их домом чужаки только что убили чёрных детей белых женщин из их посёлка. Старика колотило.
'Как же так можно! Это же дети! Они же совсем маленькие!'
О себе в этот момент старик вообще не думал.
Грубый голос снова подал команду, раздались глухие удары и крики женщин смолкли. Только из соседней хижины доносилось тихое 'в-ва-а'. Это плакали жители посёлка.
Рука старика плотно закрыла рот и Анжела, захлёбываясь в слезах, начала задыхаться.
– Абду… пусти.
Старик убрал руку и посмотрел своими воспаленными гниющими глазами в чистые глаза Анжелы.
– Всё будет хорошо.
Последнее что успела увидеть бывшая жена мсье Фарика перед тем как потерять сознание – слёзы на морщинистых щеках своего вечно невозмутимого слуги.
Маду, бывший солевар волею чужаков назначенный новым предводителем их поселения, ждал своих белых партнёров ещё прошлой осенью. Как уж он умудрялся понимать этих белых дикарей, один из которых был весь, словно папуас, покрыт татуировками, один Аллах ведает! Абдулло, принявший на себя обязанности смотрителя дома мсье, пока тот был в отъезде, глядел как Маду объясняется на пальцах с татуированным и удивлялся. Надо же! Простой нигерский солевар – а такой сообразительный. Ну и ладно. Зато какая прибыль!
Чужаки, приплывшие прошлым летом, и забравшие господина и его друга с семьёй, вскоре вернулись и предложили торговать. Тогда Маду и Абдулло организовали добычу масла. Чужаки платили щедро. Железные лопаты, топоры, ножи. Даже стальные рыболовные крючки. Бизнес был выгодным – делать почти ничего не надо было. Со сбором оливок прекрасно справлялись женщины. Они же приносили тяжёлые корзины на берег, где на маслопрессе работал лично сам Маду. Торговля успешно шла, в общине, наконец, появился железный котёл и планы на будущее производители масла строили самые радужные, но осенью, несмотря на договорённость, торговцы не пришли.
Маду ходил по пляжу в ожидании гостей целых три недели, а потом начался шторм и старый Абдулло понял, что раньше следующей весны ждать их бесполезно. О чём он и сообщил Маду.
Сначала предводитель опечалился, а затем велел убрать приготовленную бочку с маслом под навес и сообщил всем жителям, что 'весной наши белые братья точно вернутся'. И, может даже, вместе с господином Фариком.
И они вернулись.
Весной. Как и обещал Маду.
– Господин Маду! Господин Маду!
Маленький голый мальчишка во весь дух нёсся по посёлку, громко крича.
– Лодка, господин. Чёрная лодка снова пришла!
Сонное поселение разом проснулось. Изо всех хижин высыпали мужчины, женщины и дети. Все дружно поспешили к пляжу, чтобы встретить желанных гостей. Абдулло тоже хотел побежать вместе со всеми, но он был уже стар, да и глаза из-за постоянного нагноения стали видеть совсем плохо, поэтому он решил никуда не спешить.
– Стой, женщина!
Анжела, последняя из жён господина остававшаяся в его доме, хотела было выскочить на улицу, но была остановлена стариком.
– А если это господин вернулся? Принарядись!
Видел Абду действительно неважно, но то, что на девушке лишь старая травяная юбка он рассмотреть успел. Чернокожая красавица гордо выпятила подбородок, резко развернулась и пошла наряжаться и прихорашиваться.
Радостные крики и песни, доносившиеся с пляжа, сначала как-то неуверенно стихли. Старик отложил домашние дела и настороженно прислушался. Позади, в женской комнате, что-то негромко напевала Анжела, а вот с берега не было слышно ничего. Ни звука.
БУМ!
Раскат грома заставил старика подпрыгнуть на месте, а девушка, от неожиданности, взвизгнула. А потом на пляже раздались десятки, полных боли и страха, голосов.
– Абду… что…
– Прячься!
Старик не раздумывал ни секунды. Оттащив со своего места плетёный топчан, он указал Анжеле на яму.
– Прячься!
Мимо хижины, подвывая от ужаса, пронёсся первый беглец.
– Стой!
Мальчишка ревел в полный голос, размазывал сопли и слёзы, и не обратил на старика никакого внимания. Следом бежала женщина.
– Да стой ты!
Абдулло залепил по уху истошно вопящей бабе и затащил её в дом.
– Что там? Что произошло.
– Лодка… А… Выстрелила… А…
Баба вырвалась из рук и рванула на выход.
– … всех убилиииии!
'Это другие белые. Да, точно. Другие. Не наши'
Старик протирал слезящиеся глаза и, стараясь не дышать, рассматривал сквозь щели в стене, как на мужчин посёлка, пытавшихся встретить врага с оружием, накатывает железная волна. Эти белые не носили американскую военную форму. И они не брили лица, как их друзья. Эти белые были затянуты в кожу и железо. В руках у них были большие мечи и копья. И ружья, стреляющие стрелами. И они были очень быстрыми и сильными.
Чужаки изрубили воинов Маду за два удара сердца старика, а затем принялись сгонять людей к его новому и большому дому. Абдулло закряхтел и стал отползать к яме, где его ждала Анжела.
Старик посмотрел в её глаза, помотал головой и, впервые прикоснувшись к женщине своего господина, зажал ей рот своей ладонью.
Очнулась Анжела от запаха дыма. Камышовая крыша её дома начала дымиться и потрескивать. Сквозь неплотную плетёнку старой циновки был виден алый огонёк, разгоравшийся у них над головой.
– Абду!
– Не сейчас.
Жёсткая рука слуги прижала её к земле.
– Они ещё близко. Они уходят и жгут. Потерпи, дочка.
Этот апрельский поход здорово отличался от всех предыдущих. В лучшую сторону.
Во-первых, было ни жарко, ни холодно. Температура воздуха была в самый раз. Да и солнышко ещё не припекало и вся команда, во главе с Иваном весь поход к Керчи провалялась на палубе, бездельничая и загорая.
Во-вторых, весь путь дул неслабый попутный ветер. Причём почти всё время точно в корму, так что прямой прямоугольный парус, несмотря на свои скромные размеры, тащил лодку со скоростью паровоза. Ну ладно – не паровоза, но всё равно. Скорость выросла, как минимум, вдвое.
И, в-третьих, что было самым удивительным при таком ветре, море было спокойным! Никаких волн. Только лёгкая зыбь.
– Да, шеф, – Игорёк заклинил штурвал и сидел, сложив ноги на фальшборт, – всегда бы так.
– Сплюнь!
Маляренко постучал по дереву и посмотрел на берег. Пейзаж действительно менялся гораздо быстрее, чем обычно. Сила ветра оказалась гораздо мощнее, чем Ваня мог себе представить. А если бы таких парусов побольше…
'Надо с парусами что-то решать'
Герд чётко дал понять, что яхта, которую он строит, будет парусной. Причём паруса должны быть не прямыми, как на 'Беде', а косыми. А двигатель и вёсла – лишь вспомогательное оборудование и не более того. Бельгиец даже пообещал устроить 'школу начинающего яхтсмена', но было одно НО.
