Елена Арсеньева - Лаис Коринфская. Соблазнить неприступного
Мгновение Нофаро смотрела на нее испуганными голубыми глазами, а потом слезы хлынули из них с такой стремительностью и так обильно, что потоками скатились с тугих щек Нофаро на пышную грудь и намочили ее тщательно вышитый желтый хитон.
— Что ты такое говоришь?! — прорыдала Нофаро. — Я разлюбила Дарея?! Нет, просто я не хочу, чтобы он разлюбил меня!
Лаис даже не успела воскликнуть: «Что за ерунда!» или спросить: «Что произошло?!» — слова полились из Нофаро такими же бурными потоками, как слезы:
— Мы предавались любви каждую ночь, по нескольку раз в ночь, а иногда и днем — кроме того времени, когда я нечиста. Однако прошло уже полгода, а я не могу зачать. Мне даже казалось, что кто-то заговорил меня или наш дом. Но я положила у входа тряпку, пропитанную своими первыми месячными выделениями, которые пришли после утраты девственности… Я сделала все так, как учила Кирилла, помнишь? Но ничего не изменилось. Я по-прежнему неплодна. И я страшно боюсь, что Дарей охладеет ко мне из-за этого. Потому-то я не завожу рабыни: а вдруг она совратит Дарея и понесет от него? Он такой пылкий…
И Нофаро зарыдала в голос.
— Погоди! — Лаис зажмурилась и выставила вперед ладони, пытаясь остановить эти потоки бурных слез и бессвязных слов. — Ты не можешь зачать — и при этом пытаешься умерить мужскую силу своего супруга? Я ничего не понимаю! Или тебе не доставляет удовольствия его пылкость, раз ты набиваешь себе рот чесноком?!
— Ну как же ты не понимаешь?! — возмущенно завопила Нофаро. — Ведь с завтрашнего дня начинаются Фесмофорис! Поэтому я так и поступаю!
Лаис только и могла, что растерянно моргать. Она в жизни не слышала ни о каких Фесмофорис! Уж чему только не обучали в школе гетер! Уроки по теологии были одними из самых любимых у Лаис. Еще Леодор, ее отец, когда-то приучил свою маленькую львицу интересоваться жизнью богов и богинь. Благодаря рассказам Леодора они казались Лаис не просто вершителями судеб, но и напоминали людей с их страстями и радостями. Она с замиранием сердца слушала истории о богах и героях, она знала все их имена, однако о Фесмофорис слышала впервые.
— Ах да, — всхлипнула Нофаро, — об этом аулетридам не рассказывают! Это магия замужних женщин!
Лаис отлично знала, что жизнь гетеры весьма отличается от жизни жены. Те почти все время проводили в гинекеях — особых «женских» помещениях дома. Там они ожидали исполнения своего предназначения — рождения ребенка. После этого жизнь становилась несколько свободней: женщины могли даже бывать на театральных представлениях, на гуляньях, в храмах и на рынках, но только в сопровождении мужа, отца или брата. Никому из мужчин и в голову не могло бы прийти позвать свою жену или жену друга на симпосий, куда охотно приглашали гетер или аулетрид! Женщины не могли появляться в гимнасиях… Вообще им не было места там, где происходило воспитание мужчин.
Конечно, гетеры обладали неизмеримо большей свободой, однако, по сравнению с замужними женщинами, их было гораздо меньше. Эллинские девушки предпочитали спокойную, уважаемую, пусть и скучноватую, семейную жизнь! Не всем самостоятельность и независимость казались привлекательными. Нофаро попала в школу гетер по произволу отца, присвоившего ее приданое, и была счастлива, когда Дарей забрал ее с собой в Мегару…
— Фесмофорис, — утирая слезы, начала рассказывать Нофаро, — справляются только женщинами в честь двух богинь — Деметры и Персефоны. Ведь они покровительницы всяческого плодородия! Фесмофорис празднуют и весной, и осенью, а в Мегаре — в разгар лета, когда плоды и семена только начинают завязываться. В празднике может принять участие любая женщина, желающая благополучного зачатия и разрешения от бремени, однако она не должна спать с мужем в течение девяти дней до праздника. Поэтому нам предписано давать мужьям успокаивающую еду и жевать чеснок. Ах, как мне трудно отказывать Дарею, если бы ты только знала! — простонала Нофаро. — Его не останавливает даже запах чеснока, он все время пытается приблизиться ко мне. Я уже подумывала о том, чтобы использовать какое-нибудь зелье, ослабляющее желание, да совершенно забыла, что советовала Кирилла.
— «Трава сатирьон возбудит любого мужчину, коли у головы ты положишь эту траву, но если ж во время соитья положить ее в ноги, самый неистовый муж ослабеет и будет с тоскою взирать на орудие, что вдруг поникло бессильно», — произнесла Лаис, стараясь подражать величественным интонациям бывшей пифии, и погрозила подруге пальцем: — Не вздумай это сделать! А вдруг орудие Дария навсегда ослабеет? Ты же потом сама с ума сойдешь! Лучше поговори с ним, объясни ему, почему его избегаешь. Если он хочет ребенка, он пойдет на любые жертвы ради этого.
— Да я уже говорила, — вздохнула Нофаро. — Он злится и ругается, уверяя, что хочет ребенка, но меня хочет еще больше. И вообще, он уверен, что ребенок от него получится гораздо лучше, чем от каких-то там заклинаний.
— Не в заклинаниях дело! — раздался сердитый голос, и на пороге появился Дарей, имевший такой разъяренный вид, что Нофаро в ужасе вскрикнула, а Лаис даже попятилась.
Впрочем, Дарей тут же заметил ее и стиснул в объятиях:
— Сестренка! Ну до чего же я рад тебя видеть! Не устаю благодарить богов, что ты повстречалась нам с Нофаро! Ты нас познакомила, ты помогла нам разбогатеть, ты уговорила великую жрицу отпустить Нофаро из школы гетер. Вот и теперь боги послали тебя к нам очень вовремя. Думаю, только ты поможешь уговорить Нофаро не участвовать в этих Фесмофорис. Знаешь, что мне рассказали? Знаешь, почему женщины должны целых девять дней не позволять мужьям дотрагиваться до себя? Чтобы изголодаться по мужской ласке, вот зачем! Потом они идут в храм Персефоны, и там жрецы, окурив их каким-то дурманом, сношаются с ними напропалую! А одурманенные женщины с радостью им отдаются, надеясь зачать от посланцев Персефоны и Деметры!
Лаис задумчиво кивнула. Она вспомнила, что слышала о чем-то подобном. Храмовые таинства — это не всегда суровость и мрачные покровы неразгаданного. Куда чаще это разгул страстей и буйство распутства, прикрываемого именем того или иного божества, которому якобы угодны случайные ласки…
— Знаешь, что говорят опытные люди? — с горечью продолжал Дарей. — Иной раз в бесплодии не виновны ни муж и ни жена: просто нужно сдобрить квашню другими дрожжами, чтобы тесто забродило, просто в лунку нужно пролить другое семя, чтобы оно взошло. То есть женщина должна отдаться другому мужчине, и тогда забеременеет… Мне рассказал об этом один стражник из нашей службы водоносов. Пару лет назад его жена вот так же участвовала в Фесмофорис. И понесла. Они были необычайно рады! Стражник и знать не знал о том, что там происходит, между женщинами и жрецами. И вот в этой семье родился мальчик, но… Но жена умерла при родах. Этот стражник очень любит сына, однако чем старше тот становится, тем больше дивится отец. Мальчишка как две капли воды похож на одного молодого жреца из храма Персефоны, есть там один такой большеглазый красавчик… Ну и у мальчишки такие же глазищи! Стражник смирился с этим, он привязался к сыну, но я… Но я, Нофаро, не смогу жить, если буду подозревать, что ращу чужого ребенка!
