Эллен Марш - Пожнешь бурю
– Стало быть, вы в самом деле маркиз Монтегю. Хотела бы я знать это в тот день, когда пришла повидаться с вами. Я вонзила бы дирк прямо в ваше черное сердце.
– До чего же злющее маленькое чудовище! – ответил маркиз, продолжая улыбаться, – Зачем, скажите на милость, вы поехали в Глазго? Вас обманом заставили подписать контракт и утащили на «Горянку».
– Откуда вам это известно? – со страхом спросила Мереуин. Больше всего на свете ей не хотелось, чтобы он узнал, что ее бросили в тюрьму по подозрению в проституции! Боже милостивый, она не переживет, если он начнет отпускать колкости по этому поводу!
Маркиз пожал широкими плечами и внимательно посмотрел на нее, заинтересованный той быстротой, с какой ледяное высокомерие сменили страх и растерянность.
– Догадаться нетрудно. В Глазго вас привез Александр?
Она виновато опустила голову:
– Я приехала одна… Чтобы повидать вас. Я хочу сказать, вашего дядюшку.
Он не скрывал удивления:
– Одна? Почему?
– У меня характер очень вспыльчивый, – честно объяснила Мереуин и заторопилась, не дожидаясь, пока последует неизбежный, по ее глубокому убеждению, язвительный комментарий, – я хотела попробовать покончить со всем этим бредом, на который Александр дал согласие.
– Каким же образом намеревались вы достичь своей цели при встрече с лордом Монтегю? Пинком в мошонку? По-моему, вы знаток именно в этой области.
Золотая головка вскинулась, и Мереуин, окончательно выйдя из себя, бросилась на него, замахиваясь маленькими кулачками.
– Ах в-вы, пес бесстыжий! Кому-нибудь уже давно следовало вышибить из вас самонадеянность!
– И вы, как я полагаю, желаете попытаться? – спокойно уточнил он, с легкостью перехватил мельтешащие кулачки, прижал Мереуин к себе, чтобы она не могла пошевелиться, и на большие глаза девушки навернулись слезы бессилия. – Никак не возьму в толк, мисс, – прогудел ей прямо в ухо низкий голос, – какие из моих качеств внушают вам желание прибегать к насилию при каждой нашей встрече?
– Это еще самое малое, чего вы заслуживаете! – пропыхтела Мереуин, не имея возможности высвободиться. Даже дышать было трудно в кольце могучих рук, прижимающих ее к железной груди. Одна большая рука больно стискивала оба запястья, а другая обхватила талию, оторвав девушку от пола и не позволяя пинаться.
– Пустите меня! – выдохнула Мереуин.
– Не пущу, пока не пообещаете вести себя прилично, – совершенно спокойно отказался Иен, демонстрируя таким образом, что старания утихомирить разъяренную маленькую мегеру нисколько не утруждают его. – Никогда!
– Вам уже следовало бы кое-чему научиться, – напомнил маркиз. – Вы не смогли выйти победительницей из нашей прошлой стычки.
– Но и вам не удалось выйти из нее в целости и сохранности, – парировала Мереуин, откидывая прижатую к тонкой батистовой рубашке голову, чтобы взглянуть на него. Губы девушки приоткрылись, обнажив зубки, на мгновение ее лицо стало похоже на мордочку злобного зверька.
Он и сам не смог сдержать гнев:
– Будь вы мужчиной, я уже бросил бы вам перчатку!
– Вы так уверены, что выиграли бы дуэль? – насмешливо полюбопытствовала она.
Маркиз сердито встряхнул ее. Мереуин закричала, и он увидел страдание в глубине синих глаз, головка опустилась, плечи поникли. Маркиз вспомнил вдруг, что девушка только начала оправляться после жестокой порки, и догадался о боли, которую наверняка причинил ей. Сердце снова кольнула жалость, и он ослабил хватку, встревоженный смертельной бледностью прелестного личика.
– Вам плохо? – окликнул он.
Глаза Мереуин распахнулись, в их темно-синей глубине пылала ненависть, но голосок был дрожащим и слабым.
– П-провались в п-преисподнюю, сассенах п-поганый!
Дверь неожиданно распахнулась, и в комнату властным шагом вошла пожилая женщина с волевым лицом, седеющими волосами, строго зачесанными назад с высокого лба и скрученными узлом на затылке. Блекло-серые глаза женщины недоверчиво уставились на сцепившуюся парочку, поскольку она приняла гнев, сверкавший в глазах башнеподобного маркиза, за страсть – ведь он держал явно обмякшую девушку в объятиях, а алые губки Мереуин приоткрылись, как бы ожидая его поцелуя.
– Глазам своим не верю! – раздался разгневанный голос с сильным шотландским акцентом. – Вы что, не могли обождать, покуда малышка оправится, прежде чем так на нее набрасываться? Да к тому же наедине, у нее в спальне! Даже не знаю, что и сказать, милорд!
Лорд Монтегю медленно улыбнулся. Судя по выражению красивого лица, возмущение женщины немало его позабавило.
– Уверяю вас, миссис Маккрэри, – начал он, поднимая беспомощно повисшую в его руках девушку и неся ее к кровати, – последнее, что пришло бы мне в голову, так это поцеловать этого бешеного чертенка.
– Положите меня, вы, дерьмоед и подлец, – слабо шепнула Мереуин, когда лорд Монтегю, гораздо бережнее, чем ему хотелось бы, опустил ее на тонкие простыни.
Выбранные девушкой выражения изумили даже такого закаленного мужчину, как маркиз, которому оставалось лишь радоваться, что слов этого невинного ангела не слышит благочестивая миссис Маккрэри, ибо они больше приличествовали бродягам с лондонских окраин.
– Поверьте, все совершенно не так, как вам кажется, – добавил он, выпрямляясь и поворачиваясь к рассерженной Дженет Маккрэри, которая нетерпеливо притопывала ногой в знак того, что ждет объяснений. – Я зашел посмотреть, как чувствует себя мисс Макэйлис, и обнаружил, что она собирается спуститься вниз. Видите, она даже сама оделась.
Мереуин действительно была одета в свое красно-коричневое платье, это подтверждало его рассказ, но женщина все еще сомневалась.
– Я попробовал уговорить мисс Макэйлис вернуться в постель, – нахально продолжал маркиз, – но она проявила несговорчивость, и в момент вашего появления я пытался отправить ее туда силой.
Проницательные глаза старушки изучали безжизненное личико на пуховой подушке. Мереуин спала, утомленная схваткой с маркизом. Суровое лицо пожилой женщины смягчилось при взгляде на тонкие черты, и она с неожиданной нежностью откинула с гладкого лба золотой завиток.
– Спасибо за помощь, милорд, – отрезала миссис Маккрэри, бросая острый взгляд на красавца маркиза, – только теперь, раз крошке лучше, вам, по-моему, приходить сюда не следует.
Чувственный рот сжался.
– Обещаю, миссис Маккрэри, я вовсе не расположен заглядывать в логово этой дикой зверушки.
Маркиз как ни в чем не бывало шагнул за порог, и, когда гигантская фигура скрылась из виду, миссис Маккрэри только головой покачала. Ну и дерзкий же плут, думала она, расстегивая лиф бархатного платья Мереуин, чтобы ее спящей пациентке было удобнее. Красивый, как снежный барс, которого она в юности видела в Непале, и такой же опасный.
