Мэг Александер - Дитя любви
Лицо Себастьяна оставалось напряженным. Проследив за его взглядом, Пруденс с ужасом обнаружила, что ее ночная рубашка спустилась с плеча, открыв грудь. Она поспешила поправить ее и судорожно сжала ворот.
— Сэр, мне надо одеться. Будьте любезны, отвернитесь, я пройду к себе.
Себастьян послушно отвернулся, но вдруг окликнул ее:
— Постой-ка! Тебе незачем одеваться. Ложись в постель и постарайся выспаться. И не вздумай спорить. — Он обернулся, его голос стал резким. — Ты любого способна свести с ума!
— Мне очень жаль, — пробормотала Пруденс, не понимая, чем рассердила его, и бросилась в соседнюю комнату. Себастьян настиг ее на пороге.
— Тебе жаль? — яростно выпалил он. — А обо мне ты подумала? Я сожалею о том, что встретился с тобой!
— Это поправимо, — всхлипывая, возразила девушка. — Я немедленно уйду…
— Ни в коем случае! — Себастьян обнял ее, прижал к себе и принялся осыпать поцелуями опущенные веки и губы. Пруденс казалось, что она теряет сознание. Она таяла в сильных объятиях, поддавшись страсти.
Позабыв обо всем на свете, они не заметили, что дверь, выходящая в коридор, открылась. К действительности их вернул громкий возглас. На пороге стояла графиня, вперив в них ледяной взгляд. Внезапно она расплылась в усмешке, ее глаза налились злобой. Не сказав ни слова, она круто повернулась и вышла.
— Ступай одеваться! — велел Себастьян. — А я попробую остановить ее.
— Каким образом? — Пруденс трясло от стыда и унижения. — Ничто не доставит ей такого наслаждения, как сплетня, пущенная по дому. Она ненавидит меня.
— Поскольку во всем виноват я, мне и улаживать это дело. — Чинно поклонившись, Себастьян вышел.
Пруденс вдруг стало холодно. Стуча зубами, она принялась поспешно одеваться, намеренно отгоняя прочь мысли о том, что случилось за последние полчаса. Ясно одно — Себастьян поспешил, взяв на себя всю вину, ведь Пруденс охотно принимала его ласки, пылко отвечала на поцелуи. Ее тело охватило пламя, и, должно быть, он почувствовал это. Теперь Себастьян наверняка сочтет ее распутницей и не преминет воспользоваться этим в будущем.
Не стоит обманывать себя. Леди Брэндон наверняка уже все знает. Ничто не помешает графине разнести пикантную новость по всему дому и насладиться триумфом. Поразмыслив, девушка принялась укладывать свои вещи в узелок. К счастью, она не выбросила старый жакет из домотканой материи, штаны и фланелевую рубашку. На сворачиваемую одежду градом лились слезы.
— Пруденс, что ты делаешь? — вернул ее к настоящему голос леди Брэндон.
— Мэм, вам все объяснит графиня. Я не могу остаться здесь…
— Ты советуешь мне прислушаться к сплетням злобной фурии? Пруденс, ты меня удивляешь…
— На этот раз она сказала правду. Она застала меня раздетой, а…
— Себастьян целовал тебя? И что же в этом ужасного? Всем известно, что мужчины не оставляют без внимания хорошеньких девушек. Мне жаль, если эта выходка оскорбила тебя.
— Вы не так поняли, мэм, — шепотом выговорила Пруденс. — Мне стыдно за себя. Что вы теперь думаете обо мне?
— Я считаю тебя разумной девушкой, которая не станет придавать слишком большое значение минутному порыву. Неужели до сих пор тебя никто не пытался поцеловать? -
Леди Брэндон говорила почти шутливым тоном, но Пруденс было не до шуток.
— Пытался, но я…
— Значит, ты сумеешь забыть о случившемся. Во всем виноват Себастьян, и он уже заверил меня, что больше такого не повторится. Ты довольна?
Это заверение не принесло Пруденс желаемого утешения, но она была благодарна за участие. Девушке и в голову не приходило, что ее собеседница вне себя от беспокойства — леди Брэндон была слишком умна и не подавала виду, что ее худшие опасения подтвердились.
С Себастьяном что-то стряслось. Прежде он никогда даже не пытался заигрывать с самыми миловидными из служанок. А что касается девушек из знатных семей… леди Брэндон вздохнула. В последнее время она почти совсем утратила надежду пробудить в Себастьяне интерес к браку. Следовало что-то предпринять, но было бы безумием выгнать Пруденс из дому, на чем настаивала графиня. Себастьян немедленно вступится за девушку, поднимется ненужный шум… Разговор леди Брэндон с невесткой выдался на редкость тягостным, но, к счастью, в него вмешался Фредерик, несколькими резкими словами заставив жену замолчать.
— К чему делать из мухи слона, Амелия? — осведомился он. — То, что произошло, тебя не касается.
— Я забочусь о своих детях!
— Вот как? Не замечал. Должно быть, ты забыла, что эта девушка не побоялась ухаживать за ними.
Позднее, оправившись от шока, графиня перешла в наступление. Ее пронзительный голос долетал даже до комнаты, где беседовали леди Брэндон и Пруденс.
— Фредерик, ты глупец! — визжала она. — Эта девчонка — потаскуха! Я видела ее почти нагой в объятиях твоего братца… — (Ответ ее мужа прозвучал невнятно.) — Извиняться? Этого еще не хватало! Конечно, всем известно, что никому не позволено осуждать Себастьяна, но я не понимаю, с какой стати его матери вздумалось превращать дом в притон…
Послышался гневный голос графа:
— Прекрати! Как ты смеешь оскорблять моих родных?
Его жена ответила горьким смехом.
— Ладно, Брэндон, будь по-твоему, но предупреждаю: эта девчонка в конце концов заманит его в ловушку.
Пруденс застыла на месте. Еще никогда в жизни она не испытывала такой ярости. Леди Брэндон поспешила закрыть дверь.
— Ну что я могу сказать, дорогая? Постарайся не обращать внимания на истерики этой мстительной женщины. Мне жаль, что тебе пришлось выслушать столько оскорблений.
— Мэм, я вовсе не хочу стать причиной семейной ссоры. Нам с Дэном пора уходить отсюда. Мы и без того слишком долго злоупотребляли вашей добротой.
— А обо мне ты подумала? — выложила свою последнюю карту леди Брэндон. — Кто, кроме тебя, поможет мне присмотреть за детьми?
Пруденс в отчаянии опустила голову. Разве она могла отказаться? Это было бы проявлением вопиющей неблагодарности. Наконец она прибегла к последнему средству:
— Ваша светлость, графиня считает, что я недостойна ухаживать за ее сыновьями…
— Мнение графини никого не интересует. И потом, ее здесь не будет. Фредерика вызывают в Лондон, Амелия сегодня же уедет вместе с ним.
— А я думала, они пробудут здесь несколько недель…
Леди Брэндон нахмурилась.
— События во Франции развиваются более чем стремительно, наше правительство в панике. Дорогая моя, я так беспокоюсь! Я молюсь лишь о том, чтобы моя милая Софи и ее дети не пострадали. Только бы Жиль поскорее ответил на письмо!
