Барбара Картленд - Райский остров
Это был очень редкий и ценный комплимент на языке балийцев, и польщенная Роксана, протянув руки, взяла морщинистую, но сильную руку старика в свои.
— Я буду помнить и благодарить вас до своего последнего вздоха, — сказала она. — Когда я уеду, вы позаботитесь о моих работах?
Он кивнул, и девушка добавила:
— Все, что останется после того, как мы уедем, если вам это пригодится, — ваше. Думаю, что мы сможем взять с собой лишь очень немногое из нашего имущества.
Вначале она думала, что им придется идти пешком, и, словно в ответ на ее мысли, Айда Анак Тему сказал:
— Ньоман возьмет с собой повозку, но будьте готовы тронуться с первыми лучами солнца.
— Передайте ему, что мы будем его ждать, — отвечала Роксана.
С этими словами она подняла Карела на руки, но мальчик, которого оторвали от веселой игры, начал плакать и протестовать, вырываясь из ее рук.
Старик крикнул куда-то в сторону:
— Сока!
На его зов из бали, скрытого в зарослях деревьев, показалась его старшая дочь.
Он что-то сказал ей, она скрылась и затем вновь появилась с саронгом, который обмотала вокруг Карела, оставив открытой только его маленькую заплаканную рожицу.
Роксана горячо поблагодарила ее, так как знала, что именно Сока заботилась о Кареле, так же как о своих собственных детях.
Ей захотелось подарить что-нибудь на память о себе, и она вспомнила, что у нее есть маленькая жемчужная брошь, приколотая на платье. Это была не бог весть какая драгоценность, но для Сока, у которой никогда не было ничего подобного, эта безделушка показалась не менее ценной, чем драгоценный камень на короне у священника в храме.
Она с таким восторгом принялась благодарить Роксану, что та совсем смутилась. Наконец, прижимая к себе Карела, девушка поспешила домой, так как знала, что им очень многое предстоит сделать до отъезда.
Роксана думала, что ей придется возвращаться одной, но Айда Анак Тему послал с ней одну из своих старших внучек.
Роксана понимала, для чего старик это сделал: если что-нибудь случится по дороге, например, кто-нибудь начнет расспрашивать о ребенке, которого она несла на руках, девочка вернется и расскажет деду, что произошло.
Она знала, что старый мастер думал не только о ее безопасности, но и о безопасности Ньомана, который должен был приехать за ними на рассвете со своей повозкой. Надо было быть очень осторожными, чтобы его не обвинили в том, что у него есть тайные связи с южной частью острова.
Прошло уже два месяца с тех пор, как Роксана после смерти Питера Хелдерика спрятала мальчика в лесу.
За это время он вырос и стал гораздо тяжелее, так что, когда они добрались до дома, руки у нее ныли от усталости.
Она внимательно огляделась, прежде чем вошла во двор, на тот случай, если губернатор или граф вздумали дожидаться ее возле дома, но, впрочем, это было маловероятно, раз ни экипажа, ни лошади не было нигде видно.
Гитруда поспешила выйти из кухни при ее приближении, и на ее лице отразилось недоумение, когда она увидела, что Роксана принесла Карела. Не вдаваясь в долгие объяснения, Роксана сказала, быстро проходя мимо служанки в дом:
— Дай девочке яиц и фруктов и, когда она уйдет, запри за ней ворота.
— Запереть ворота? — воскликнула Гитруда в изумлении.
Но она сообразила, что это распоряжение связано с появлением в доме Карела, и поэтому без лишних слов сделала все, как велела Роксана. Несколько минут спустя она пришла в бали, служащее им гостиной, с выражением тревоги на лице.
— Что произошло? Карел заболел? Почему вы принесли его домой?
— Мы уезжаем отсюда завтра, на рассвете.
— Куда уезжаем?
— В южную часть Бали.
Гитруда глядела на девушку в полном изумлении, не в силах вымолвить ни слова, и Роксана объяснила:
— Граф нашел меня в лесу, он, видимо, шел за мной. Ты говорила ему, куда я собираюсь идти?
— Нет! Конечно же, нет! — сердито воскликнула Гитруда. — Неужели вы могли подумать, что я могу сделать подобную глупость?
— Тогда откуда он узнал, куда надо идти?
Гитруда подумала немного, затем сказала:
— Кажется, я слышала звук копыт во дворе вскоре после того, как вы ушли. Я не сразу посмотрела, кто это был, потому что была занята, но когда я выглянула, уже никого не было.
— Наверное, это граф приезжал навестить меня, — сказала Роксана, словно рассуждая сама с собой, — и скорее всего спросил у ребятишек, которые всегда играют на улице, куда я пошла. Они могли показать ему дорогу.
— Скорее всего так и было! — сердито сказала Гитруда и добавила: — Ничего ни от кого нельзя скрыть на Бали!
Роксана была уверена, что это произошло именно так, а затем она вспомнила, как случайно назвала имя Айда Анак Тему, когда они с графом разговаривали в первую их встречу. Теперь Роксана уже не сомневалась, что граф вполне мог догадаться, где ее искать, и без труда нашел дорогу к дому ее учителя.
«Ну почему я оказалась такой дурой, что именно сегодня отправилась туда?» — с досадой спрашивала себя Роксана.
Но поздно было теперь сожалеть об этом, тем более что на сожаления и самобичевание времени у нее уже не оставалось, и девушка хорошо это понимала.
Она потеряла графа. Она потеряла его любовь и его уважение. И ничего уже нельзя было исправить.
Оставалась лишь одна вещь, которая должна была занимать сейчас все ее мысли, — безопасность Карела.
Но Роксана ничего не могла поделать с тем, что и ее тело, и сердце, и душа кричали от боли, потому что она потеряла свою мечту, которая так неожиданно и так ненадолго стала реальностью.
И она знала, что память об этом коротком, мимолетном счастье будет сопровождать ее все долгие, одинокие годы жизни, что ждали ее впереди.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
На обратной дороге через лес граф весь кипел от возмущения. Он действительно был так зол, что не мог сдержать дрожь ярости.
Ведь он поверил в Роксану! В ее совершенство и чистоту! Он почти всю ночь лежал без сна, думая о ней, вспоминая ее глаза, губы, нежность и хрупкость ее стройного тела в своих руках.
Он говорил себе, что нашел наконец женщину такую необыкновенную, такую восхитительную, с тонкой и нежной душой, единственную в своем роде, что воспринял ее как подарок богов.
Когда он вошел во двор сегодня утром и увидел то, что происходит между ней и губернатором, его первым побуждением было сразу же высказать его превосходительству все, что он о нем думает, и, может быть, даже силой избавить Роксану от хищных его рук.
Но годы дипломатической службы подсказали ему другой выход. Осторожность взяла верх над гневом, и граф понял, что ради Роксаны он ни в коем случае не должен устраивать сцен.
