Барбара Картленд - Скверный маркиз
— А кто такой этот сэр Мортимер Розэм? — спросила она.
— Это джентльмен один, приятель его сиятельства. Тогда в доме была назначена большая вечеринка, и сэр Мортимер остался у нас ночевать, потому что, как мистер Уиллард, дворецкий, говорит, мол, слишком хлопотно развозить джентльменов по домам, когда они наберутся…
— И это произошло во время вечеринки?
— Нет, мисс. До нее. Он пришел в комнату, чтобы переодеться к обеду, а я как раз зашла, чтобы посмотреть, все ли там в порядке с камином, как горит, а камердинера еще не было. Я наклонилась над камином, а он тут и вошел… Я встала и поклонилась, но он захлопнул дверь и запер на ключ. Я сразу сообразила, мисс, к чему он клонит, и здорово испугалась…
И Эмма горестно расплакалась…
— Но что же нам делать? Ты можешь сказать сэру Мортимеру о том… что произошло? Вдруг он каким-то образом сумеет тебе помочь?
— Нет, мисс, он ото всего отопрется, и никто не поверит мне, если я стану обвинять во всем джентльмена…
— Да, верно, — понуро согласилась Орелия, — но если ты не можешь уехать домой, нет ли такого места, где тебе можно побыть… какое-то время?..
— Мне бы Джим помог, будь у него деньги. Мы с ним уже давно вместе, знаю его с детства, и мы всегда с ним думали, что обязательно поженимся когда-нибудь. Он бы и сейчас на мне женился и ребенка принял бы как своего, но только если я домой не заявлюсь, в нашу деревню, — и Эмма снова всхлипнула, — ведь тогда обо всем будет знать слишком много народу, а отец у него такой же гордый, как мой. Он у его сиятельства главный конюх, а уж лошади для его сиятельства… — Эмма примолкла, вытирая слезы с лица.
— Но Джиму необходимо на тебе жениться! — медленно и решительно проговорила Орелия. — А сколько денег вам понадобится, чтобы уехать туда, где вас никто не знает?
— Джим все надеялся, что он заведет свою конюшню для скаковых лошадей где-нибудь в северных графствах, и мы собирались накопить для этого денег. Он ведь, Джим-то, хорошо управляется с лошадьми, и ему нравится там, на севере. Там у него брат неплохо устроился, недалеко от Йорка. Но у нас с Джимом нету стольких денег, всего-то мы накопили несколько фунтов…
— А сколько будет стоить такая конюшня, если Джим решит ее завести или купить?
— Ужасно это дорого, мисс. Ох… Мы с Джимом и его братом как-то говорили об этом, и его брат, ну тот, что хорошо устроился, говорит, что потребуется семь сотен фунтов. Семь сотен! Это же такая прорва денег!..
И Эмма, глубоко вздохнув, опять вытерла ладонью глаза:
— Так что самое лучшее для меня, мисс, как я теперь думаю, утопиться!
— Эмма, ну как же ты можешь говорить такое! Это ведь дурно, это несправедливо! — гневно вскричала Орелия, злясь на весь мужской род.
— Знаю, мисс, да, это плохо, но что же я могу поделать теперь? Я ведь нигде не получу работы! Кто возьмет меня в приличный дом? А ведь скоро станет… заметно, и все узнают про мой позор!
— Это не твой позор! — в ярости вскричала Орелия, мало боясь, что ее кто-то может услышать — стук лошадиных копыт и уличный шум заглушали слова, которые они говорили друг другу. — И не ты должна за него расплачиваться, а тот, кто так обошелся с тобой!
И Орелия вдруг широко раскрыла глаза: она знает, что делать! И сэр Мортимер ответит за все…
— Послушай, Эмма, — начала она и, оглянувшись, увидела, что они приближаются к Парк-лейн. Орелия наклонилась и сжала руку служанки: — Послушай, Эмма, — повторила она, — я попытаюсь тебе помочь. Ничего не предпринимай без моего ведома. Хорошо? И не беспокойся так сильно, пока мы снова с тобой не поговорим. Обещаешь мне?
Эмма молчала.
— Обещаешь?
— Но как же вы сможете мне помочь, мисс?.. — Во взгляде Эммы засветился огонек надежды, но недоверие ее еще не покинуло.
— Я постараюсь, обещаю тебе, я постараюсь!
— Но вы не расскажете об этом его сиятельству? — робко спросила Эмма.
— Возможно, это и было бы самое лучшее! — раздумчиво отозвалась Орелия.
— Нет! Нет, мисс, — забилась в страхе Эмма, — даже если его сиятельство захочет все уладить по-доброму, ничего не выйдет из этого! Потому что все всё узнают — и миссис Мэйхью, и мистер Уилланд, и все другие слуги! И меня сразу же через несколько часов прогонят. — И Эмма опять разрыдалась. — У нас и прежде случалось такое, и к женщинам не было никакой жалости! С мужчины же всегда все как с гуся вода!
— Да, ты права… Нет, я ничего не скажу его сиятельству, но все равно попытаюсь тебе помочь.
— О, спасибо вам, мисс! Спасибо! Я вам так благодарна, что просто слов у меня нет! И Джим вам тоже спасибо скажет. Он ведь хороший человек, Джим-то, и никогда не станет вымещать зло на ребенке за то, что он не его собственный!
Кучер резко затормозил у парадного входа в Райд Хауз.
Бросив на Эмму последний ободряющий взгляд, Орелия проворно вышла из экипажа, а дальше прошествовала мимо шеренги слуг прямиком в мраморный зал. Эмма скромно скользнула к черному ходу.
— Вернулась ли леди Кэролайн? — не теряя времени, спросила Орелия у дворецкого.
— Да, миледи наверху.
— А его сиятельство?
— Его сиятельство в библиотеке.
— Он один?
— Один, мисс…
Орелия решительно пересекла холл, слуга открыл перед ней дверь библиотеки, и она вошла.
Маркиз сидел за столом и что-то писал. Удивленно взглянув на нее, он отложил в сторону большое гусиное перо и встал:
— Где вы были, Орелия? Занимались покупками?
Она подошла к столу и, вынув из сумочки маленький сверток, сказала:
— Желаю вам еще многих и счастливых дней рождения, милорд! Это для вас подарок!
Маркиз удивленно развернул сверток. Затем взял табакерку, покрутил ее в пальцах, потом положил на ладонь и долго смотрел на нее…
И вот тогда-то Орелия вспомнила, как сказала ему, что у нее нет лишнего пенни!
— Я это купила на собственные деньги, — поспешила она внести ясность.
— На собственные деньги? — недоверчиво повторил он, думая совсем о другом, и это было видно по выражению его лица — оно стало мягче, светлее.
— Да, я кое-что… продала. — А ведь это правда, тут же подумала она.
— Подарок для меня! — тихо сказал он. — Но за что?
— За то, что вы подарили мне мои чудесные платья, и потому, что вы тоже должны получить подарок в свой день рождения. Это ведь тот день, когда мы желаем, чтобы о нас… вспомнили.
— Прекрасная вещь, но вы ее выбрали в качестве подарка для меня по какой-то особой причине?
«Как он проницателен, — подумала Орелия, — он понял, что подарок имеет тайный смысл…»
— Я подумала, — нерешительно отвечала Орелия и покраснела при этом, — что человек… сидящий наедине с миром, раскинувшимся у его ног… чем-то похож… на вас…
