Девушка с характером (СИ) - Якобс Анне
– Простите, госпожа… Не хотел быть назойливым, но… Роберт обернулся. Не хотел, а все-таки оказался!
– Что такое, Роберт? Я замерзла, хорошо бы мы уже поехали.
Молодой человек промолчал, и она отчетливо видела, как заходил его кадык.
– Я полагал, доктор Шляйхер поедет с нами. Ведь дело срочное, не так ли?
– Доктор Шляйхер занят. Но он навестит нас на днях.
На лице Роберта отобразилось глубокое разочарование, и если Алисии не ошиблась, у парня даже глаза потемнели. Она констатировала это с сожалением, поскольку у нее были виды на Роберта. И как оказалось, он, к сожалению, не умел сдерживать эмоции. Не хватало самодисциплины. Качества, которое Шмальцлер было не занимать.
К счастью, ответ его удовлетворил, и машина наконец тронулась. Движение в центре города и раньше было интенсивным, однако теперь оно главным образом состояло из автомобилей, конки почти перестали встречаться.
В действительности Алисия была разочарована не меньше Роберта, на этот визит к доктору она возлагала большие надежды. Однако он лишь задавал вопросы, говорил прохладным деловым тоном и не откликался на материнскую озабоченность.
– И как долго?
– Три… нет, четыре дня. Я уже не знаю, что делать, доктор. Она мне не открывает. И не ест.
– И все из-за запрета господина директора?
– Я не могу придумать себе другую причину.
Алисия надеялась, что доктор тут же отменит всех пациентов и поедет вместе с ней на виллу. Ведь речь шла о жизни и смерти! Ее дочь была склонна к меланхолии и, как ей казалось, к саморазрушительному поведению. Во всяком случае, видимо, она решила голодать до смерти.
– Не думаю, что это необходимо, госпожа Мельцер. Я бы на вашем месте, скорее, запасся терпением. Держите меня в курсе, если возникнет срочность, я, разумеется, к вашим услугам.
Она хотела возразить, что срочность уже возникла, но легкая ирония на лице доктора удержала ее от этого. Возможно, она слишком серьезно все воспринимала. Но и смешной выглядеть перед врачом не хотела.
– Сердечно благодарю вас, господин доктор, за помощь.
Он наклонился к ее руке и галантно поцеловал, посмотрев снизу вверх своими стального цвета глазами. Раньше ей этот жест очень нравился, он выражал скрытое желание, уважительное, но куртуазное почитание ее женственности. Сегодня взгляд был неискренним.
Дома хозяйку встретила Августа, она взяла у нее пальто, шляпу и ботинки.
– Вернулся ли мой сын?
Августа просияла. В последнее время девушка просто светилась радостью, она вся была, как румяное яблоко. Что ж, если у них с Робертом дело шло к женитьбе, Алисии это было на руку. Семейное положение настроит Роберта на серьезный лад и удержит на вилле.
– Молодой господин у себя наверху.
– Позови его в красную гостиную.
– Будет сделано, госпожа.
До обеда еще добрый час, Иоганн, возможно, не приедет. На фабрике проблемы, сломались два станка. Поэтому, скорее всего, они с Паулем и Элизабет будут обедать втроем.
Идя к лестнице, Алисия мимоходом тронула еловую ветку и заметила, что хвоя уже начала осыпаться. В новогоднюю ночь свечи лучше было не зажигать. Дерево уже выполнило свое предназначение, теперь с него уберут игрушки, оттащат в парк и распилят на дрова.
Стол еще не был накрыт – Роберт, видимо, до сих пор возился с машиной. Алисия закрыла дверь и поднялась на второй этаж.
– Катарина?
Не очень надеясь на ответ, она все же постучала в комнату младшей дочери. Как и ожидалось, ответа не последовало. Катарина заперлась у себя утром в первый день Рождества, и ни просьбами, ни угрозами не удавалось заставить ее открыть дверь. Иоганн сначала пожал плечами, потом разгневался и пообещал позвать плотника.
– Папа, не волнуйся, – сказала Элизабет. – Чем меньше обращать внимания, тем раньше она прекратит весь этот театр.
Иоганн и в самом деле успокоился и перестал обращать внимание. «Ох уж эти отцы, – тихо вздыхая, думала Алисия. Разбушеваться, нагнать на всех страху, а потом перевалить всю ответственность на женщин». Ее отец был таким, таков и ее муж. А если девочка сделает что-нибудь с собой?
– Катарина! Хотя бы отзовись. Я волнуюсь.
Ни слова. Отчаяние. И откуда в ней это упрямство?
Пауль с газетой на коленях сидел в красной гостиной и ждал мать. На столе все еще стояла маленькая елочка, под которой лежали подарки, остальное Эльза убрала. Когда Алисия вошла, Пауль бросил газету на пол и поднялся навстречу матери.
– Доброе утро, мама. Какая ты бледная. Ты удачно съездила к доктору Шляйхеру?
– Нет, к сожалению.
Пауль провел ночь в городе, у одного из его друзей был день рождения. Алисия заметила, что сын был невыспавшимся. Похоже, попраздновали на славу.
Пауль подождал, пока мать сядет на диван, после чего и сам опустился в кресло, однако был напряжен. Сидел, словно перед прыжком: колени подтянуты, корпус наклонен вперед.
– Мама, прошу, не сердись, но доктор прав. Ты знаешь, я очень люблю свою младшую сестру, но она чертовски упряма.
– Девочка нездорова, Пауль. У нее слабые нервы и склонность к мрачным настроениям. Я думаю, папин запрет задел самые чувствительные ее струны. Вспомни, какая она была уравновешенная и веселая, пока могла рисовать Мари.
Пауль не мог знать из личных наблюдений, он в это время был в Мюнхене. Но если мама сказала, наверное, так оно и было.
– У отца могут быть свои причины, – сказал он осторожно, поскольку мать не допускала критики в сторону отца. – Однако стоило бы действовать более аккуратно. Ты права, мама, Катарина очень чувствительна.
– Более чем, Пауль, – подтвердила Алисия. – Я в высшей степени обеспокоена.
Пауль посмотрел на дверь и наморщил лоб.
– Мне не хочется это говорить, но, боюсь, нам придется прибегнуть к предложению отца.
Алисия тяжело задышала: настал момент, когда было необходимо принять решение. Катарина с самого утра не подавала звуков. Все еще сохранялась вероятность, что она в обмороке. Или чего похуже.
– Звать плотника со стороны, который разнесет дверь, – вымученно проговорила Алисия. – Не нравится мне эта идея. Кто знает, в каком состоянии Катарина. Нет уж, лучше пусть Густав или Роберт.
– Я не считаю Роберта удачной кандидатурой, мама. Уж лучше я сам.
– Ты?
Пауль по-мальчишечьи улыбнулся матери.
– Ты разве не знала, что я умею держать в руках молоток и стамеску?
При слове «стамеска» Алисия поежилась. В собственном доме они будут орудовать, словно грабители. Какой позор!
– Нет, Пауль, прошу, не надо. Я лучше позову Мари.
Пауль вздрогнул, услышав это имя. И хмуро спросил, что она хочет от девушки.
– Она должна подойти к двери и поговорить с Китти. Катарина ответит ей, я уверена. Если еще в состоянии.
Алисия сжала губы и, как ни старалась, не смогла сдержать слезы. После чего быстро смахнула их тыльной стороной ладони.
– Мама, я понимаю твою тревогу, – озабоченно проговорил Пауль, видимо, заметив материнские слезы. – Но я категорически против, чтобы ты втягивала в эту историю Мари.
Алисия вынула из рукава батистовый платок и промокнула щеки. Она сделала паузу и раздраженно посмотрела на сына.
– Не понимаю тебя, Пауль. Ведь именно эта девушка и есть причина всех наших несчастий! С какой стати я должна о ней беспокоиться?
Пауль неловко развел руки и случайно задел елку. Один из стеклянных шаров упал и покатился по ковру.
– Но ведь Мари не виновата, что Китти выбрала ее в качестве модели. Мари лишь исполняет наши приказания. И поэтому было бы безответственно использовать девушку.
– То есть как это – использовать? – У Алисии начинало иссякать терпение.
– Ты разве не помнишь, чем пригрозил отец? Если он еще раз заметит Мари возле Китти, Мари будет уволена.
Алисия иначе представляла себе этот разговор с сыном. Раньше Пауль всегда был на ее стороне, поддерживал ее взгляды и как мог подбадривал ее. Однако сегодня он показался ей чужим. Почему он, собственно, так уж вступается за эту кухарку?