Карин Эссекс - Лебеди Леонардо
Когда Беатриче думала о том, как изменилась ее жизнь за это короткое лето, ей хотелось петь. Не тихо и слитно, как поют в церквях и дворцах, а громко и непристойно, как орут карлики во время ночных попоек. Беатриче жаждала сбросить с себя тяжелые одежды и голой, как Матильда, пройтись колесом, бесстыдно показывая первым встречным свой зад в ямочках. Иногда Беатриче казалось, что ее маленькое тело не выдержит груза счастья, которое свалилось на нее так нежданно.
Беатриче рискнула и одержала победу. Как бы ни угрожала она Лодовико, меньше всего на свете ей хотелось оставить мужа и вернуться к отцу, который отшлепал бы ее, словно ребенка, и отослал в монастырь.
Хвала Господу, Лодовико об этом даже не догадывался!
Вместо того чтобы рассердиться, Лодовико растрогался. Больше всего на свете мужчины любят, когда ими восхищаются, твердила Беатриче мать, и теперь дочь убедилась в справедливости этого суждения. В тот вечер, с невысохшими на щеках слезами, едва держась на ногах от боли в спине, Беатриче вцепилась в камзол Лодовико и потянула его на кровать. Покрывая лицо мужа лихорадочными поцелуями, яростно орудуя языком у него во рту и ощущая, как внутри все сладко замирает, она взобралась на Лодовико сверху. Внезапно Беатриче пришла в голову присказка, которую любила повторять Матильда, — присказка, которая неизменно заставляла Беатриче стыдливо опускать глаза. «Скачи на муже, как на коне, и все, что желаешь, получишь сполна». Раньше Беатриче только смущалась, особенно не задумываясь над словами карлицы. Теперь, чувствуя, как возбуждение Лодовико нарастает, Беатриче решила проверить мудрость старой присказки. Никто так не разбирался в любовной науке и не отдавался с такой страстью любовным утехам, как маленький народец.
С глаз Беатриче словно упала пелена. Мужчины и женщины без конца говорили, писали, пели и мечтали о любовном наслаждении, но впервые Беатриче осознала его власть. Она без стыда разделась перед Лодовико и заставила его последовать своему примеру. Затем Беатриче взобралась на мужа сверху и немедленно ощутила, как его возбужденный пенис скользнул в ее увлажнившуюся щель.
— Бархат, — простонал Лодовико, возбудив Беатриче еще сильнее.
Она вспомнила Матильду, вспомнила Драго и теплые весенние деньки за городом — и пустилась в легкий галоп. Сначала Беатриче двигалась медленно и неуверенно, затем, отбросив осторожность, понеслась вскачь. Ей уже не было дела, кто под ней — человек или конь. Внезапно Беатриче почувствовала: еще мгновение, и внутри ее что-то взорвется. Вместо того чтобы испугаться, она задвигалась еще быстрее, желая приблизить неминуемую развязку. И вот наконец это случилось — взмокшая от пота Беатриче громко вскрикнула. Не тот ли это молитвенный экстаз, о котором толкуют монашки? Впрочем, вряд ли монашки достигают экстаза подобным способом.
Беатриче и Лодовико не расставались все лето. Они до изнеможения скакали верхом и охотились, исследуя каждую пядь парков Виджевано. Дичи было предостаточно: зайцы, олени и косули на земле, цапли и прочие речные птицы в облаках. Иногда они ловили с лодки рыбу: громадную макрель и маленьких пятнистых форелей. Лодовико не уставал восхищаться всем, что делала Беатриче: обучала Драго, натаскивала охотничьих собак, одной стрелой сражала наповал оленя-самца. Его до колик смешили шутки и проказы молодой жены. Лодовико задаривал Беатриче подарками. Он преподнес ей жемчужные сережки, четки с большим алмазным крестом, молодую кобылу из конюшен Франческо Гонзаги — будущую подругу Драго. Когда Галеазз попытался похитить Беатриче на соколиную охоту, Лодовико посоветовал ему уделять больше внимания своей нареченной, а его жену оставить в покое. Сказано было в шутку, но юная Бьянка Джованна так смутилась, что ей пришлось спрятать зардевшееся личико в ладонях. Тем не менее Беатриче видела, что Лодовико серьезен, как никогда: от Галеазза больше не требовалось ухаживать за Беатриче, отвлекая ее внимание от любовницы Il Moro.
Когда за неделю до возвращения Лодовико заторопился в Милан, объяснив, что должен разобраться «с делами, не терпящими отлагательства», Беатриче встревожилась. Однако, вернувшись домой, она узнала от слуг, что Цецилия Галлерани вместе с сыном Чезаре переехала в палаццо неподалеку от собора Дуомо. Говорили также, что Лодовико собирается выдать Цецилию за графа Бергамини — одного из своих самых преданных сторонников. Свадьба была назначена на следующий месяц.
Беатриче направлялась в мастерскую magistro. Лодовико пожелал, чтобы художник нарисовал ее портрет. Сначала Беатриче заявила, что не станет позировать Леонардо. И вовсе не из-за слов Изабеллы — она не боялась сравнения с любовницей Лодовико, ведь художник рисовал Цецилию в те времена, когда Беатриче была еще непослушной крохой. Правда заключалась в том, что в присутствии magistro Беатриче чувствовала себя не в своей тарелке. Ей казалось, что, если художник нарисует ее портрет, безмерному счастью придет конец. Она не понимала, откуда у нее взялись подобные предрассудки. В этой идее не было никакого смысла, к тому же Беатриче не хотелось обижать Лодовико. Для того чтобы magistro смог запечатлеть его жену «в расцвете юности и красоты», как выражался Лодовико, он готов был разрешить художнику отложить работу над конной статуей. Поэтому Беатриче и согласилась нанести magistro визит — она должна была понять, готова ли позировать Леонардо.
Войдя во двор замка, Беатриче увидела, что художник не слишком продвинулся в своих трудах. Гигантские части статуи по-прежнему громоздились в разных концах двора. Беатриче пугала громадная голова и лошадиные ноги, стоявшие прямо, ожидая, когда magistro соединит детали в единое целое. Она вспомнила разговоры о том, что Леонардо нравилось препарировать трупы перед зрителями. Чего можно ждать от человека, который любит копаться в человеческих внутренностях? Беатриче неслышно проскользнула в открытую дверь мастерской. Подмастерья молча трудились над картинами. Двое завершали портреты благородных жителей Милана. Леонардо набрасывал основные черты, затем отдавал полотна для доработки подмастерьям. Беатриче знала, что если Леонардо возьмется писать ее портрет, то не станет поручать работу ученикам. Из уважения к своему господину и покровителю Леонардо, скорее всего, сам закончит портрет Беатриче. А вот богатый торговец, желающий заказать льстивое изображение дочери-невесты или жены в дорогом ожерелье, вряд ли может рассчитывать на то, что художник будет трудиться над картиной от начала до конца. В лучшем случае заказчики могли надеяться на несколько торопливых завершающих мазков, сделанных рукою мастера.
