Лаура Грант - Изумрудное пламя
– Не обижайтесь, леди Джоанна. Просто я не очень люблю говорить о том времени, когда король уехал в Англию. Мне пришлось остаться заложником.
Джоанна от удивления открыла рот и тут же закрыла его..
– Вы... Вы были пленником?
– Ну, не совсем так, – горько усмехнулся Ричард. – Жил я в Каире, во дворце султана, и там чего только не было... И вино, и фрукты, и – о, да! – самые прелестные гурии в прозрачных шальварах, – не утерпел он.
Джоанна промолчала.
– А еще там были воины, – продолжал он, – которые стерегли меня днем и ночью. Мне было сказано, что, если я попытаюсь бежать, меня убьют. Султан держал меня при себе до тех пор, пока не получил известие, что король Эдуард достиг берегов Англии. Он боялся, что король поплывет в Сицилию, в крайнем случае в Гасконию, наберет еще крестоносцев и вернется убивать мусульман. Если бы Эдуард решился на это, я закончил бы жизнь в страшных мучениях.
Он замолчал, и Джоанна представила его себе во дворце, похожего на посаженного в клетку леопарда. Да, такой человек, как Ричард, вряд ли хорошо себя чувствовал при дворе султана.
– Через несколько недель я немножко выучился их языку и тоже поверил, что Эдуард вернется. Каждый день я ждал смерти. Потом султан подослал ко мне муллу, чтобы он убедил меня принять ислам, мол, тогда мне будет сохранена жизнь и меня даже, может быть, сделают эмиром. Знаете... – Ричард посмотрел прямо в глаза Джоанне. – Ведь я почти согласился. Этот мулла, его звали Азиф, произвел на меня такое впечатление своими знаниями и рассудительностью, что я чуть было не изменил моей вере.
Ричард не удивился бы, если бы она сейчас в ужасе отвернулась от него, но Джоанна не ощутила в себе ненависти к нему за это «почти». Кто знает, что сделала бы она, случись ей оказаться на его месте?
– Что дальше? – спросила Джоанна.
Опять они ехали позади всех, и никто не слышал, о чем они говорили, но, даже занятый беседой, Ричард постоянно оглядывал деревья, кусты и дорогу со всех сторон, чтобы не быть застигнутым врасплох.
– Как-то вечером я сказал Азифу, что готов перейти в мусульманство. Мы были одни, и я очень удивился, когда он посоветовал мне забыть о моих словах, потому что до него дошли слухи о прибытии Эдуарда в Англию. Достаточно того, заверил он меня, что я научился ценить достижения исламской культуры. Он ведь мог ничего не говорить мне, мадемуазель. Я знал только то, что султан желал, чтобы я знал. Но он... для нас, христиан, неверный... он сказал мне правду и удержал меня от ужасного шага, – голос Ричарда дрогнул. – Меня освободили через неделю. Султану было угодно сообщить мне о возвращении Эдуарда в Англию, а еще через три месяца я сам был здесь. Меня взяли заложником, потому что мусульмане не доверяли слову Эдуарда. Разве не вернулся святой Людовик, чтобы умереть в Египте? Азиф сказал правду, – повторил он, словно до сих пор не мог в это поверить. – На меня произвело большое впечатление учение Корана – это святая книга мусульман о том, что евреи также, как и христиане, люди Книги, то есть Библии, поэтому их надо почитать, тем более что их Книга – предшественница Корана. Джоанна, если бы мы не грабили их земли, мы могли бы свободно посещать наши святые места.
– И вы не верите, что евреи – враги, которых нужно преследовать?
– Я потерял целый год жизни и чуть не потерял душу из-за религиозного фанатизма, – пожал плечами Ричард. – Разве я могу стоять в стороне, когда кому-то грозит смерть? Вениамин бен Иосиф умер бы в лесу. Его сожрали бы волки или убили разбойники. Я не мог этого допустить, мадемуазель.
Ричард говорил искренне, он не издевался над ней и не поучал ее. Неужели он так переменился за несколько лет? Невозможно поверить, что этот человек хладнокровно совратил жену барона Уиллоуби. Может быть, египетская неволя превратила бесчувственного юношу в прямодушного мужчину? Или она, да и все остальные, судили его слишком строго, не удосужившись даже выслушать его пять дет назад, когда он был в наказание послан на Восток?
Наверняка он многому научился, пока был заложником. Даже то, что он защитил еврея, когда остальные даже слышать не хотели о бен Иосифе, говорит о том, что он мыслит шире, нежели это принято в их мире. Джоанне захотелось узнать побольше о том, что он думает, и она порадовалась долгой дороге.
В то самое время, когда паломники покидали Гертфорд, в деревушке неподалеку произошла важная встреча.
– Как это вы умудрились явиться без леди Джоанны? Не справились с двумя монахами? – визгливо вопрошал чей-то голос в темной таверне.
Хаймо, новый вожак разбойников, внимательно рассматривал свои руки, не в силах выдержать холодный синий взгляд сэра Годфри Лингфилда.
– Да мы тоже думали, ваше сиятельство, что остальные паломники не в счет. Старый рыцарь уже вроде как в могилу смотрел, – оправдывался разбойник, жалея, что у него нет кинжала за поясом, который он потерял, когда бежал сломя голову по лесу.
– Говори.
– Ну, мы сели в засаду, как вы говорили, и Нед наставил на них арбалет, а эта дохлятина вдруг... ну просто Святой Георгий против дракона, как вытащит меч и закричит на нас! Он прямо помчался на Неда и отсек ему ноги. И даже больше не посмотрел на него! Ну вот, паломники-то воспряли духом, и мы оглянуться не успели, как уж нам самим пришлось спасать свои шкуры. По-вашему все выходило, легче не придумаешь... а семеро наших уже мертвые, да и платите вы не ахти! – под конец в тоне грабителя появились обиженные ноты.
– И не заплачу ни фартинга, пока не сделаете дело, – проговорил Годфри с убийственной холодностью. – Не желаете ли объяснить, каким образом «дохлятина», по вашему выражению, сплотила паломников и сделала их бесстрашными?
– Ну, как бы это, милорд... на самом деле он совсем не старый. Потом уже Джек ходил проверить, нашли ли паломники наш лагерь, и он оказался молодым. Загорелый такой, как будто только что из крестового похода, и глаза, как у дьявола!
Годфри пришел в ярость. Значит, Ричард Кингслир не перестал охотиться за женщиной, которая ему не принадлежит! Однако виду он не показал. «Надо было все получше разузнать, прежде чем отпускать Джоанну одну!»Он-то поверил, что его невеста ничего не сказала барону, да Кингслир, видно, и не нуждался в ее приглашении. Интересно, как она приняла его.
Годфри кашлянул пару раз и постарался забыть о Ричарде Кингслире, путешествующем сейчас на другом конце Англии наедине с его женщиной.
– Теперь вас меньше, а кошелек все тот же. Приведи остальных, и я скажу, что надо делать. Нет, передай им, что я заплачу вдвое больше, но когда Джоанна Хокингем станет моей. Один раз вы не справились, так что теперь я сам буду с вами, надо только дождаться удобного момента.
