Кэрол Финч - Сердце дикарки
Все эти мысли, бессвязно бродившие в ее голове, мгновенно вылетели, когда она оказалась перед седовласым вождем. По Хью Ска стоял перед ней, завернутый в бизонью шкуру. На его шее висело ожерелье из раковин, а из заплетенных в косу волос торчало хвостовое орлиное перо. Он был преисполнен гордости и величественности. Странно, подумала Алекса, все эти осейджи напоминают Кина Родона. В них было что-то дикое и одновременно возвышенное, требующее к себе уважения.
Алекса с трудом оторвала взгляд от Великого Вождя осейджей и посмотрела на Кентавра, который осторожно наблюдал за ними с безопасного расстояния и явно ждал, когда она подойдет к нему. Как же ей хотелось вскочить на его спину и позволить умчать себя от ужасных воспоминаний, которые возвращались к ней снова и снова!
По Хью Ска проследил за ее взглядом и чуть заметно улыбнулся:
– Он обладает особой силой, этот конь. – Потом его глаза снова обратились к Алексе. – И у тебя тоже есть особая сила. Никто и никогда не мог приручить Коня-Призрака или его потомков, кроме тебя. Только тебе удалось смирить его гордый дух.
Выслушав через Одинокого Зимнего Волка слова вождя, Алекса посмотрела на него в изумлении. Если бы у нее была какая-то особая сила или власть, то она использовала бы их, чтобы спасти родных. Но нет, она обречена и проклята, уныло думала Алекса. Ей довелось утратить все и всех, кем дорожила в жизни. А виной тому Кин Родон. Если бы он согласился сопровождать Карверов в их походе на Запад, то Джастин и Расс были бы живы. Кин мог бы обменять часть припасов на свободу их семьи и спасти Алексу от того ужасного положения, в котором она оказалась – одна, лишенная привычной жизни, в совершенно чужом, незнакомом мире, где может общаться без переводчика лишь с одной живой душой.
Алекса внезапно осознала, что Родон вызывает у нее только презрение. Он прекрасно знал, что случится с Карверами без его защиты. И если бы он хоть немного интересовался ею, то непременно разыскал бы их. Но нет, он интересовался только удовольствием, что она могла доставить. Теперь Алекса надеялась, что он поверил, будто она украла Кентавра. Если Кин ненавидит ее хоть вполовину той силы ненависти, что Алекса чувствовала сейчас по отношению к нему, это было бы хоть небольшим утешением. Будь он проклят! Он заранее знал, на что она обречена, и не сделал ни одной попытки спасти ее. У нее прямо руки чесались отплатить ему за выпавшие на ее долю несчастья.
Алекса снова посмотрела на сморщенное лицо вождя.
– Я хочу вернуться к своему народу, – твердо заявила она, гордо вскидывая покрытый синяками подбородок.
Одинокий Зимний Волк дернулся, услышав эти слова Алексы, обращенные к Великому Вождю осейджей. Какое-то мгновение он мог только смотреть на нее широко открытыми глаза.
– Алекса, я не думаю, что это разумно… – начал он.
– Скажи ему. – Подбородок Алексы поднялся еще выше. Когда Одинокий Зимний Волк перевел ее строгое требование, две пары глаз столкнулись в немом поединке.
– Ты останешься с нами! – проревел Вождь, который не привык, чтобы женщины противились его воле.
Хотя Алекса и знала, что ее жизнь не стоит сейчас и цента, она все же сделала дерзкий шаг вперед. Если уж индейцы – народ суеверный, то она намерена использовать это себе на пользу.
– Если ты не отпустишь меня, я призову на помощь данную мне особую власть и уничтожу твой народ, – пригрозила она.
По Хью Ска испепелил взглядом эту темноволосую, со сверкающими глазами кошку, не дожидаясь, пока его сын переведет ее слова. У нее огненная, независимая натура, такая же, как у жеребца, осторожно наблюдающего за ними. Она совсем не похожа на белую женщину. У нее черты индейца, храбрость воина и власть богов. Вождь, улыбаясь, поднялся на ноги и вонзил в землю копье.
– Скажи этой женщине, я решил сохранить ее. Она останется с нами. Навсегда.
Одинокий Зимний Волк повторил слова Великого Вождя, и Алекса испытала безграничное отчаяние.
Неужели ее судьба теперь – жить с этими дикарями, стать одной из них? Слезы просились ей на глаза, но она подавила их усилием воли. Даже если ей удастся удрать, она все равно останется одна-одинешенька во всем мире. Куда ей идти? Будь проклят этот Кин Родон, выругалась она про себя. Если когда-нибудь ей удастся завоевать доверие осейджей и добиться хоть минимальной свободы, первым делом она потихоньку уйдет из лагеря, разыщет бессердечную тварь и перережет его жалкую глотку.
Одинокий Зимний Волк подтолкнул ее обратно к хижине. Алекса ощутила, как в ней разгорается гнев. Ее обиды кипели до тех пор, пока не переросли в настоящую, неукротимую ярость. Единственным желанием было найти Кина Родона и отомстить ему за причиненное ей горе. В один прекрасный день Алекса Карвер окажется на его пороге с сердцем, полным жажды мести, а не тех глупых чувств, которые заставляли ее думать, что она влюблена в Родона. Влюблена? Алекса горько улыбнулась. Это была не любовь, а страсть, плотская страсть, и ей надо было быть умнее и не связываться с таким мужчиной, как Кин. Расс видел его таким, какой он есть, но сама она, как слепая, упала прямо в его объятия.
Одинокий Зимний Волк с любопытством наблюдал за сменой гневных мыслей, поочередно мелькающих в ее глазах.
– Тебе не понравилось решение моего отца, – констатировал он, откидывая шкуру, закрывающую вход, и проследовал за Алексой внутрь хижины. – Спустя какое-то время ты научишься принимать свою судьбу. Ты будешь так же счастлива здесь, как и другие белые женщины, которые стали пленницами великого племени осейджей.
Алекса сомневалась в этом. Она не будет довольной никогда и нигде, пока не удовлетворит сводящую ее с ума жажду мести. Напомнив себе, что не получит свободы, пока не завоюет доверие индейцев, она подавила кипящие внутри чувства и с улыбкой обратилась к сыну вождя:
– Возможно, ты и прав.
– Я принесу тебе чистую одежду. – Индеец указал на ее драную рубашку и перепачканные штаны. – Когда ты будешь одета, как все наши женщины, тебе самой будет удобнее, а осейджи примут тебя с большей готовностью.
Одинокий Зимний Волк притягивал ее к себе своей мягкостью и сострадательной улыбкой.
– Спасибо. Ты очень добр.
Он пристально смотрел на нее, и Алексу неудержимо потянуло к нему. Ей нужен был кто-то, кто защитит ее и утешит в отчаянии и боли, разрывающей сердце. Одинокий Зимний Волк предлагал ей свое сильное плечо, и Алекса уступила.
– Тебе не нужен переводчик, – прохрипел он, проводя рукой по ее шее и сияющим волосам. – Ты можешь читать мои мысли, да, Алекса?
Она молча кивнула и закрыла глаза, когда его губы коснулись ее. На мгновение Алекса растаяла в его сильных руках, но тут же снова напряглась. Лицо, вставшее перед ее внутренним взором, было лицом Кина. Она до сих пор ходила по тонкой линии, разделявшей любовь и ненависть к человеку, открывшему ей силу страсти, человеку, лишившему ее семьи.
