Маргарет Мур - Похищение прекрасной Рианон
– Она здорова?
Брайс не мог выдержать пристального взгляда барона.
– Она жива, милорд.
– Зачем вы сюда приехали? Как вы осмелились появиться передо мной?
Брайс расправил плечи и вскинул голову, полный решимости заставить этого человека ему поверить.
– Я хочу, чтобы вы помогли мне спасти вашу дочь.
– Что? Вы хотите стать ее избавителем?
– Да, если вы позволите.
Барон потер шрам под повязкой на глазу. Вид у него был грозный.
– Ведь именно вы похитили ее. С какой стати вы хотите теперь ей помочь?
– Я не сознавал тогда того, что делал. Дилан издевательски засмеялся, но под взглядом барона тут же замолк.
– У вас что, помутился рассудок? – холодно спросил барон.
Брайс покачал головой.
– Нет. Просто Синвелин объяснил мне, что таков обычай, и что Рианон жаждет похищения.
Окружавшие барона обменялись недоверчивыми взглядами, а у Брайса по спине заструился пот.
– Вы должны мне поверить!
– Вы, видно, принимаете нас за болванов, – снова не выдержал Дилан и, бросившись вперед, занес руку для удара.
Барон с удивившей Брайса стремительностью предотвратил удар, перехватив руку Дилана.
– Прекрати! – приказал он. Дилан с ворчанием отошел.
– Милорд, – умоляющим тоном произнес Брайс, не сводя глаз с барона и приблизившись к нему. – Синвелин сказал, что похищение невесты – валлийская традиция.
– Что за ерунду вы несете? – подозрительно спросил Морган. – На простачка вы не похожи.
– Разве моя дочь выглядела довольной? – сурово спросил барон. – Ее поведение, да и мое тоже, ничего вам не объяснило?
Брайс готов был упасть на колени, если бы это помогло.
– Можете мне не верить, но я говорю правду. Какое сейчас это имеет значение? Мы должны поскорее вызволить ее оттуда!
– Я лучше вас это сознаю, – пробормотал барон.
– Мы должны увезти ее сегодня же.
– Почему сегодня? Он сказал, что дает ей месяц на раздумья.
– Он понял, что она по своей воле никогда не выйдет за него, поэтому не хочет ждать. Он послал меня сюда за священником, чтобы тот благословил их брак.
– Ни за что на свете! – Дилан опять кинулся вперед, но его удержал Гриффид.
– Послушайте меня! – заорал Брайс. – Я должен вернуться сегодня до захода солнца со священником. Синвелин передает вам свои сожаления о том, что не может пригласить вас на пир. Он также сказал, что было саги уп у gwely.
Услыхав произнесенные Брайсом валлийские слова, барон вскочил на ноги, и лицо его исказилось такой яростью, что Брайс отшатнулся назад и решил: сейчас его прикончат.
Дилан схватился за рукоятку меча, Гриффид замер, а лицо Хью Моргана болезненно скривилось.
– Что это означает? – спросил Фицрой.
Барон взглянул на друга с таким видом, как будто из него выкачали все жизненные соки.
– Это означает, что он надругался над ней.
От этих слов у Брайса руки сами собой сжались в кулаки.
– Я перережу ему глотку! Мы должны тотчас же ехать!
– Не имея плана действий? – спросил Фицрой, и его спокойный тон отрезвил Брайса, как пощечина.
Брайс изо всех сил старался сохранить самообладание, понимая, что гнев и ненависть не помогут им перехитрить Синвелина. Он снова обратился к барону:
– Вот мой план. Один из ваших людей переоденется священником, милорд, и я вернусь с ним обратно. А вы с отрядом последуете за нами, скрываясь в лесу, чтобы Синвелин ничего не заподозрил. Я постараюсь поскорее попасть в покои вашей дочери и увести ее от Синвелина. Как только она окажется со мной, я прикажу гарнизону Эннед-Бейча открыть вам ворота. Я бы хотел сам спасти вашу дочь, но мои солдаты не устоят против людей Синвелина. А с помощью ваших воинов мы победим их.
Барон изучающе посмотрел на Брайса.
– Вы надеетесь, что я доверю вам жизнь своей дочери?
– Вам придется. Милорд, клянусь Спасителем и Пресвятой Богородицей, что верну ее вам.
Барон бросил взгляд на старшего сына.
– Что скажешь, Гриффид?
– Я верю ему, отец, – тихо ответил тот.
– Полагаю, что в его словах есть смысл, – кивнул Фицрой.
Барон повернулся к Хью Моргану.
– Милорд, я согласен с ними, – сказал валлиец. – Я хорошо могу себе представить, как легко убедить нормандца в странностях чужеземного обычая. Когда мы поженились, моя любимая жена считала валлийцев дикарями.
– Я тоже представляю, как ловко может Синвелин склонить на свою сторону, кого пожелает, – добавил барон.
– Это ловушка, говорю вам, – огрызнулся Дилан. – Синвелин наверняка вынуждает напасть на него, чтобы затем взвалить на нас вину за бесчестье Рианон. Может быть, она уже мертва!
– Заткнись, Дилан! – оборвал его Гриффид. – Она жива, иначе ему не понадобился бы священник.
– Когда я выезжал из крепости, то видел ее в окне башни, – сказал Брайс. – Простите, барон, но если я не вернусь до захода солнца, он может ее убить. Нам нельзя терять время.
– Если мы не поедем с вами, что вы станете делать? – спросил барон.
– Я постараюсь спасти ее сам. Барон медленно кивнул.
– Дилан, развяжи ему руки. Мы сделаем по-вашему, Фрешет. Я доверяю вам жизнь своей дочери, и, клянусь Богом, для вас же будет лучше, если вы оправдаете мое доверие.
– Милорд, я могу подвести вас лишь в одном случае – если меня убьют.
Глава четырнадцатая
Рианон сидела на полу, зажав в руке самодельное оружие и уставившись на дверь, из которой в любую минуту мог появиться Синвелин. Она вздрагивала от каждого шороха, думая, что это его шаги на лестнице.
День тянулся бесконечно. Она не знала, куда и зачем уехал Брайс, хотя почему-то не сомневалась, что он вернется. Но достаточно ли прочна связь, установившаяся между ними, чтобы надеяться и верить тому, что он станет рисковать ради нее жизнью?
Наконец солнце стало клониться к горизонту, и тут же засов отодвинулся.
Она вскочила на ноги, хотя очень ослабла без еды и питья. К тому же всю ночь она провела, сооружая у двери заграждение из мебели.
– Рианон, это бесполезно, – раздался голос Синвелина. – Я все равно войду, и ничто меня не остановит.
Слезы навернулись ей на глаза, и она подавила рыдания.
Он с силой нажал на дверь, и та приоткрылась, несмотря на мешавшую мебель.
Рианон отбежала к задней стене и встала к нему лицом, спрятав за спиной свое оружие.
– Уходите!
– Ах, моя дорогая! – Синвелин оправил тунику. – Сожалею, но не подчинюсь. Я не могу больше ждать. Полагаю, что за время, проведенное в одиночестве, вы одумались и поняли, что быть моей женой не так уж плохо. Все могло повернуться гораздо хуже. – Он медленно двигался в ее сторону, и она подняла руку, готовясь ударить. Увидев палку, он усмехнулся: – Что это еще за игрушка?
