Кристина Додд - Босоногая принцесса
– Это подарок моего отца. – Призвав на помощь весь арсенал своих обворожительных улыбок, Клариса подошла к хозяину. – Красивая, не правда ли?
– Твой отец, как же! – фыркнула хозяйка. – Ты, наверное, даже не знаешь, кто был твоим отцом.
Не обращая на нее внимания, Клариса приближалась к Берту.
– Сегодня такой жуткий вечер, Берт. Спасибо за ваше гостеприимство.
Загипнотизированный ее улыбкой, он попятился… к Эми.
– У вас нет других постояльцев, – продолжала Клариса успокаивающим тоном, – а мы уже заплатили…
– Перед тем как вы уедете, мы заберем у вас все ваши деньги, потому что таким, как вы, нечего здесь делать. Я правильно говорю, Берт? – Жена хозяина смотрела на Кларису, подталкивавшую Берта к двери. И тут она увидела Эми с подсвечником в руке.
Хозяйка взвизгнула.
Эми ударила импровизированным оружием Берта по голове. Он рухнул на пол, подняв столб пыли.
Нахмурившись, Эми подняла подсвечник и стала наступать на хозяйку.
Та с воплями выбежала из комнаты.
Эми поставила подсвечник на стол.
– Если нам повезет, конюх сейчас в конюшне, и никто не слышал ее крика. – Подумав, она снова взяла подсвечник. – Но что-то в последнее время нам не очень ввезло, не так ли?
Клариса наклонилась над Бертом и пощупала пульс.
– Он жив.
– Вот и хорошо. Одним преступлением на моем счету меньше.
– Почему они всегда нас подозревают? – Клариса натянула все еще мокрые перчатки.
– Потому что мы говорим не так, как они, и выглядим не так, как они. – Эми завязала на голове Кларисы капюшон, скрывавший ее светлые волосы. – Пошли. Мы вроде бы поели, а Блейз отдохнул. Можем уехать подальше отсюда.
Глава 14
– Эми, тебя зовет наш дорогой Джермин. – Мисс Викторина поднялась из подвала на кухню, где за столом сидела Эми. Вид у нее был мрачный. – Ты хорошо себя чувствуешь? Можешь спуститься?
– Нет. – Слишком резко. Она попыталась улыбнуться. – Боюсь, я все еще не поправилась, и мне бы не хотелось его заразить.
Мисс Викторина удивленно посмотрела на Эми.
– Ты же сказала мне, что у тебя женские проблемы.
– Так оно и было. А теперь у меня начался кашель. – Эми немного закашлялась. – Наверное, провела слишком много времени в сыром погребе.
– Никакой сырости в моем погребе нет, – обиженно промолвила мисс Викторина. – А когда топится печка, там вообще очень тепло и уютно.
– Но там пыльно.
– Если ты действительно считаешь, что для твоего здоровья вредно спускаться вниз, тогда мы должны отпустить его светлость, иначе его смерть будет на нашей совести.
– Нет! – Эми вскочила. – Нет, мы пока не можем его освободить! – Если они его освободят, он может ее схватить и заставить ее делать больше, чем целовать. Заставит ее поддаться страсти, в которой она не желала признаваться.
Мисс Викторина тихо вздохнула. Она обняла Эми за плечи и прижала ее к себе.
– Эми, ты вовсе не больна. Ты избегаешь Джермина. Я тебя не осуждаю. Я знаю, как это неприятно – говорить ему, что мы его не отпустим…
– Неприятно? Это он неприятен!
– Его можно умаслить.
– Почему я должна его умасливать? – Эми ждала, что мисс Викторина в качестве аргумента упомянет благородное происхождение лорда Нортклифа.
Но вместо этого мисс Викторина сказала:
– Потому что мы его выкрали и посадили в мой сырой и пыльный погреб. – Она погладила Эми по голове. – А теперь ступай вниз и поговори с ним. Почитай ему что-нибудь вслух. Ты уже в первый день сказала, что он очень красивый. Так пофлиртуй с ним.
– Пофлиртовать? – Эми в ужасе глянула на мисс Викторину. – Нет, не могу. Он… не в моем вкусе.
– Да что ты говоришь? А судя по взглядам, которые ты то и дело искоса на него бросаешь, он очень даже в твоем вкусе.
– Вы… вы думаете, что он мне… что его светлость… мне понравился? – Неужели она невольно поощряла его?
– Понравился вопреки твоему желанию, – поправила ее мисс Викторина.
– Я не хочу, чтобы он мне нравился. – Эми считала себя злюкой, но что она знала о мужчинах? Может быть, им как раз такие нравятся?
– Нет, конечно же, нет. Но природа иногда распоряжается по-своему.
Стараясь говорить тоном своей высокомерной бабушки, Эми сказала:
– Мною природа не распоряжается.
Мисс Викторина не умела говорить так, как бабушка Эми, а потому заявила довольно благодушно:
– Еще как! А теперь иди вниз и узнай, чего он хочет. Тебе не обязательно там оставаться.
Эми глянула на черную дыру, которая вела в погреб, и схватила мисс Викторину за руку.
– Пойдемте со мной.
– Если ты настаиваешь. Но моя коленка… – Мисс Викторина сморщилась. – Она разболелась оттого, что мне все время приходится ходить то вниз, то вверх. Сегодня я носила ему и завтрак, и обед, и ужин.
– Тогда вам лучше больше не спускаться. Вы и так сделали слишком много. – Эми собралась с духом. Сейчас она сойдет вниз и встретится лицом к лицу с человеком, которого она вчера поцеловала.
Поцелуй! Какое простое слово, но им, оказывается, можно описать то наслаждение, которое она испытала благодаря Джермину.
И она ему позволила! Эта мысль преследовала ее весь день. Она отбивалась, но как девчонка, а не ткнула ему пальцем в глаз и не схватила за горло. Это, конечно, смешно, но она не хотела причинить ему боль. А он, не задумываясь, применил против нее силу. Но не сделал ей больно, а, наоборот, показал ей, какое можно испытывать наслаждение. И теперь она не знала, как смотреть ему в глаза.
Хуже того. Она не могла смотреть на себя в зеркало.
Впервые за тот год, что Эми жила у мисс Викторины, старая леди критически ее оглядела.
– Ты очень бледна, – сказала она и пощипала ее щеки.
Эми хотела было возмутиться, но сдержалась. Однако перед тем, как начать спускаться вниз, она оглянулась.
– Вы никогда не рассказывали мне о его матери.
– Как же не рассказывала? – обиделась мисс Викторина. – Я сказала, что мы ее потеряли.
– Она не потерялась. Она покинула свою семью. Так по крайней мере рассказал мне он.
– Так это и выглядело. Она уехала, и больше ее никто не видел. Но я никогда этому не верила. – Мисс Викторина задумалась. – Никогда не верила. Она была доброй и прелестной. Она была добра ко мне. Она любила своего мальчика и лорда Нортклифа. Леди Нортклиф никогда бы их не покинула.
– Я сказала то же самое, но он…
– Можешь себе представить, что чувствовал мальчик, когда люди говорили, будто его мать была легкомысленной и безнравственной. Он слышал все эти сплетни. Люди запрещали своим детям играть с ним, словно легкомыслие его матери могло перейти к нему. Дети его дразнили, говорили, что он такой плохой, что даже его мать от него сбежала.
