Патриция Кемден - Роковые поцелуи
– Ты уверена, что он охотно пойдет за тобой?
– Конечно! Что может удержать такого человека, как он?
– Вероломство. Намного большее, чем ты собиралась применить.
Собаки вдруг начали лаять, взяв след. Элеонора облегченно вздохнула, когда старший егерь показал на север. Ей хотелось покинуть это место. Уже когда она и граф двигались на север, Элеонора подумала, бросая взгляд через плечо, что ее двойственность прекратит проявлять себя…
Д'Ажене не было.
Ее сердце словно остановилось, и она застыла. Ее мозгу потребовалось значительное время, чтобы оттаять и вернуться к реальности. Может, он просто устремился вперед вместе со всеми? Глаза Элеоноры скользнули вбок на суетящуюся толпу, следовавшую за собаками.
Элеонора повернула к краю толпы. По двое, по трое мимо нее проехали Виньи, вечно флиртующий мерзавец Флери, даже Рашан, увлеченные поиском ускользающей добычи, но Д'Ажене среди них не было. Скоро проехали все. Она посмотрела сквозь деревья на юг. Там в тени исчезал темный силуэт.
«Поверни на север, – настаивала часть ее, – поверни на север к обычным мужчинам и к их повседневной лжи. Поверни на север. Последуй за мужчинами, чьи поцелуи не обжигают, чьи ласки не разжигают огня…» Элеонора зажмурила глаза. Лай гончих удалялся. Ветер нетерпеливо теребил кончики ее волос, выбившихся из прически. В воздухе пахло сыростью. Утреннее солнце грело лицо, но надвигалась гроза. Элеонора задрожала. Она ненавидела грозу.
Ее рука, казалось, сама собой натянула поводья, направляя лошадь к югу. Протестующее нытье покинуло ее, и Элеонора открыла глаза, чтобы увидеть тропинку, ведущую в лес, тропинку, оказавшуюся совсем близко.
«Нет, гроза не придет», – подумала Элеонора поеживаясь. Она сама поедет к ней.
Ахилл вел своего коня, Широна, по сужающейся к пройденным расстоянием лесной тропинке к месту встречи с сыном Боле Жаном-Батистом. В суматохе подготовки к охоте конюх вложил ему в руку записку. Ахилл уклонился от низкорастущей ветки, шуршание бумаги было неотличимо от шороха листьев.
Был момент, мимолетное мгновение, когда он посмотрел на сложенную записку и почувствовал наплыв ожидания. Любовная записка от графини Баттяни? Ахилл не сомневался, что ее тело будет принадлежать ему, когда он захочет взять его, но письмо будет означать, что он добился большего.
Потом он вернулся к своему нормальному состоянию. Печать была обычной, поставленной второпях. Но он достаточно узнал графиню, чтобы понять, что то, что она может послать, она вряд ли открыто скрепит собственной печатью.
Ахилл нетерпеливо надорвал послание, открыл его и узнал почерк Жана-Батиста. Что так быстро узнал о графине юноша? Несколько искаженным почерком он настоятельно просил графа встретиться с ним в заброшенном лагере угольщика к югу от развалин Дюпейре.
Такая секретность не была присуща Жану-Батисту. Это заставило Ахилла насторожиться, и он удивился, что было такого в сведениях о графине Баттяни, что потребовало встречи для рассказа в таком странном месте. Действительно ли она была связана с Рашанам? А если так, то как он собирается заставить ее заплатить?
Тропинка повернула на восток. Она пройдет через заброшенный лагерь угольщика и в конце концов приведет к готическим развалинам Дюпейре на востоке от озера.
Ахилл иронично улыбнулся этому. Меньше чем в полумиле на север от лагеря находился грот влюбленных. Его мышцы напряглись, когда он представил, как будет обладать Элеонорой там, как она будет отвечать на его ласки, которые приведут их к полному страстному удовлетворению.
Что же было в Элеоноре такого, что его так неуклонно тянуло к ней? Желание познать страсть с нею как последнее воспоминание, которое он мог бы взять с собой на войну, а может, и на тот свет?
Она была настоящей женщиной, сложной, и эта сложность манила.
Приглушенный треск, как удар лошадиного копыта о камень, заставил Ахилла придержать Широна. Он пробежал прищуренными глазами по деревьям позади себя, все его чувства обострились. Там не было никакого постороннего движения, никакой неестественной тени. Тот, кто следовал за ним, умел прятаться. Это мог быть всего браконьер, ожидавший, когда он пройдет.
Однажды под Филипсбургом он попал в засаду в точно таком же лесу и к точно такому же молчаливому невидимому врагу.
Ахилл поднял бровь. Враги? Он мрачно улыбнулся и тронул коня, внимательно прислушиваясь к сигналам, за которыми он по-прежнему следил. Они были здесь. Едва заметные, но были.
Он горько поблагодарил тех венгерских гусар, которые тогда поймали его в ловушку. Если бы не они, он не знал бы сейчас, за чем смотреть, не знал бы, что за ним следит графиня Баттяни.
Его постигло разочарование. Итак, в итоге она работала на Рашана. Зачем еще следить за ним? Вне всякого сомнения, именно это хотел сообщить ему Жан-Батист, ожидавший его впереди, но внимание Ахилла оставалось прикованным к тени позади.
Разочарование превратилось в злость. Прекрасная Элеонора захватила его врасплох. Дурачила его своей ложью, своим изощренным притворством. Это поднимало ставки. Это действительно поднимало ставки очень высоко.
И он увидит, как она заплатит – заплатит сполна.
Элеонора следила сквозь скрывающую ее листву за графом Д'Ажене. Полчаса назад он остановился, и она была уверена, что он заметил ее или услышал, хотя Элеонора не могла сказать, что было громче – удар копыта о камень или стук ее сердца. Но Ахилл поехал вперед, сердце ее слегка успокоилось, и его биение стало напоминать барабанную дробь.
Она попыталась держаться на расстоянии, как этому учил ее дедушка, но возросшее число пней в подлеске сказало ей, что они приблизились к заброшенному лагерю угольщика.
Вьющееся растение погубило стоящее впереди дерево, и его длинные стебли скрыли Д'Ажене от ее взгляда. Элеонора осторожно и медленно продвигалась вперед, сконцентрировавшись на мешающих ей побегах.
– Свидание, мадам графиня? – Граф Д'Ажене сидел на своем коне на краю поляны, глядя на нее холодными черными глазами.
– Едва ли, месье, – ответила Элеонора, смотря мимо него на поляну. Она казалась пустынной. Элеонора подъехала ближе. – По крайней мере, не для меня. Но, возможно, вы?..
Он изучал ее, прищурив глаза.
– Возможно, я… что, мадам? Вы думаете, я встречаюсь с проституткой, чтобы удовлетворить себя, пока вы не окажетесь в моей постели? – Ахилл наклонился к Элеоноре почти вплотную. – Зачем вы ехали за мной?
Резкие слова заставили Элеонору вздрогнуть. Птицы умолкли, создавалось впечатление, что в лесу наступила тишина, нарушаемая только тяжелыми ударами ее повинного сердца.
– Кажется, я последовала за вами просто так. – Элеонора посмотрела на мирную поляну. Она оказалась дурой. Ей следовало бы знать, что Рашаны больше болтают, чем делают. – Я думала…
