Сьюзен Виггз - Ворон и роза
— О нет, — тихо произнес он. — Посмотрите, как здесь, выдолблено. Видны даже пятна от пороха. Остальная часть полена уничтожена, но, по моим догадкам, убийца начинил его порохом и положил вместе с обыкновенными поленьями. Гениально?
Настоятель отступил назад, отрицательно покачав головой.
— Вы себя переоцениваете, месье. Все мы здесь служители Бога. Мы не станем рисковать чужой жизнью ради достижения своих целей. Мы не воруем и не убиваем.
— Кто-то сделал первую попытку, а вот теперь последовала вторая, — Дэниел не исключал, что обвиняемый стоит сейчас перед ним и всеми правдами и неправдами пытается скрыть свои дела. — Вчера меня долго не было в лазарете, и сюда незаметно мог войти кто угодно.
— Я думал, что вы вернулись сюда вместе с отцом Ансельмом после вашего удивительного рассказа, последовавшего за вашим чудесным исцелением, месье Северин.
— Я выводил одну из собак на прогулку. А когда вернулся, то обнаружил, что кто-то побывал в лазарете.
Настоятель бросил на него холодный, настороженный взгляд:
— Мне хорошо известно, что испытываешь, когда обыскивают твою комнату.
Дэниел с усилием скрыл свое смущение.
— Это неприятно, не так ли? — пробормотал он, вспоминая завещание на наследство и тело Жуно в морге приюта. — Особенно если кое у кого есть страшные тайны. — Дэниел воспользовался моментом и пошел напролом: — Тайны, такие, как Жуно.
Отец Джулиан сделал резкий вздох:
— Что это за дьявол?
— Несчастный, никем не опознанный путешественник, который утонул прошлым летом в озере у приюта Святого Бернара, а сейчас лежит в морге.
— Вы хорошо потрудились, да? — настоятель принялся теребить свою рясу. — Несчастный случай, будьте уверены. И удивительно, что вы с ним знакомы. А какое отношение может иметь Анри Жуно к сегодняшнему происшествию?
Дэниел прислонился к стене. Все-таки ему удалось вывести из равновесия отца Джулиана.
— Странно, — сказал он. — Что-то не помню, чтобы я называл имя Жуно.
Руки отца Джулиана взметнулись к груди, словно защищаясь.
— У меня есть причины не упоминать его имя в своих записях, — сказал настоятель. — А причины эти — не вашего ума дело.
Дэниел отошел от стены и стал напротив отца Джулиана.
— Что бы вы сделали с моим трупом, святой отец? Оставили бы в морге или бросили на съедение диким зверям?
— Вы сошли с ума.
— Вы что-то скрываете.
— Но не по тем причинам, о которых вы думаете. Единственный человек в приюте, о ком мы ничего не знаем, кроме того, что вы сами сочли нужным нам рассказать — это вы. Так что думайте хорошо, что говорите, — торопливо добавил настоятель. — Люди приносили вам дрова, чтобы вам было тепло. Вряд ли они убийцы. Маурико готовил вам пищу. До сих пор вы не боялись, что он может вас отравить. Отец Эмиль давал вам читать свои книги. И сколько раз отец Гастон играл с вами в шахматы. Вы знаете этих людей, месье. Они похожи на поджигателей или убийц?
— Я не удивлюсь, — Дэниел развел руками. — И не буду исключать такую возможность.
— Если предположить, что то, о чем вы говорите, правда, тогда должна быть причина. А вы не назвали мне ни одной, месье. Скажите, почему вы считаете, что один человек из моей паствы пытается убить вас?
Дэниел посмотрел в окно. Из оконной рамы торчали осколки разбитого стекла. Была уже глубокая ночь. У него ныло тело от усталости и нервного потрясения, а еще от ужаса, что он едва не потерял Лорелею, по своей собственной небрежности.
— Вы разумный человек, отец Джулиан. Я достаточно рассказал о своем прошлом, чтобы вы поняли, что у меня есть враги.
— Вы узнали военных подрядчиков, которые привезли боеприпасы?
— Нет. И у них не было возможности устроить взрыв. Они оставались здесь ровно столько, сколько потребовалось на получение вашей подписи на документах, свидетельствующей, что они доставили все к месту назначения.
— Значит, вы обвиняете кого-то из приюта?
— Я не обвиняю никого, но должен подозревать каждого.
Настоятель потер руки.
— Уже поздно, месье Северин. Ложитесь спать в общей спальне вместе с послушниками. Очень скоро вы оставите нас. Думаю, в течение недели.
— А я так не думаю.
— Не усложняйте все, месье. Вы уже поправились и, я уверен, вам не терпится вернуться к расследованию кражи сокровищ.
Небольшая заминка в речи настоятеля показала Дэниелу, что тот сомневается в правдивости его рассказа.
— Я не уеду, пока точно не узнаю, что произошло сегодня. И еще я хочу, чтобы мне вернули мой нож и стрелы.
— Не верну.
Дэниел холодно посмотрел на настоятеля:
— Я прекратил расспросы о причине смерти Анри Жуно. Но я легко могу продолжить.
Отец Джулиан вздохнул:
— Вы получите свои вещи утром. И вы не скажете никому о своих подозрениях. Я не хочу, чтобы по приюту пошли разговоры. Это понятно?
— Я понял, — сказал Дэниел и вышел из сожженной палаты.
— Ты слишком многое держишь в себе, — сказал Сильвейн. Лорелея вышла из своей комнаты в коридор. Она часто заморгала и протерла глаза, но не смогла прогнать остатки сна, затуманившие ее взгляд. Лицо Сильвейна расплывалось, его волосы выделялись желтым пятном на фоне темной стены.
— Я вздремнула, — сказала она.
Уже две ночи после происшествия ее мучили кошмарные сны, которые, просыпаясь, она не могла вспомнить.
— Как твоя нога?
Девушка посмотрела вниз. Нога под чулком была забинтована.
— Все хорошо. Почти зажила.
Сильвейн слегка повернулся, показывая ей колчан со стрелами и лук, которые висели у него за плечами.
— Я иду на охоту и приглашаю тебя. Пойдем, Лорелея, если можешь ходить.
Девушка покачала головой. Ей уже разрешили выходить на прогулку, но сейчас хотелось замкнуться в себе и попытаться забыть, что по приюту бродит убийца, что мирное место, которое она называла своим домом, теперь не было больше безопасным. Кто-то хотел уничтожить Дэниела. Но почему?
— Прошу тебя, — произнес Сильвейн. — Я беру с собой Барда и Ивана. Ты же любила ходить со мной, Лорелея. Кроме того, на псарне есть кое-что такое, что тебе захотелось бы увидеть.
— Не сегодня, Сильвейн.
— Ты уже дважды ходила на прогулки с Северином, — гневно сказал он. — Я уже больше не хорош для тебя?
В ней все закипело от возмущения. Сильвейн следил за ними. Но боль, которая явно слышалась в его словах, смягчила ее.
— Хорошо, — сказала Лорелея и вернулась в комнату, чтобы надеть сапоги. У нее будет возможность расспросить его и убедиться, что, несмотря на ревность, Сильвейн не мог быть тем человеком, который пытался навредить Дэниелу.
