Мишель Маркос - Уроки влюбленного лорда
Дернув покосившуюся дверь, он втащил Шону внутрь. В темной, без окон, комнате она сначала ничего не видела, но когда ее глаза привыкли к темноте, то смогла четко различать предметы. Помещение представляло собой кухню и гостиную с камином у стены и спиральной лестницей, ведущей наверх, где, несомненно, находилась спальня. Комната была завалена обломками забытой мебели, как какой‑нибудь заброшенный чердак.
Коналл принялся расчищать стол. Шона подошла к нему сзади и обняла за грудь.
— Уютное гнездышко для двоих.
Он сбросил на пол пустую птичью клетку.
— Немного тесновато, но сойдет.
Она шаловливо улыбнулась, и ее руки заскользили по его торсу вниз, туда, где натянулась ткань брюк.
— Глупости. Хватит места для курочки и ее петушка.
Он замер, и она почувствовала, как от ее прикосновения у него расширилась грудь и заходила ходуном.
— Господи, да ты бесстыдная девка. Иди сюда.
Он оторвал ее от пола и уложил на стол. Шона раздвинула ноги, и он втиснулся между ними. Она улыбнулась. От его выдержанности не осталось и следа. Сомкнув челюсти в стальной решимости, он изо всех сил старался оттянуть удовлетворение. Хотя она и сама дрожала от желания, но не улыбаться не могла.
— Почему ты смеешься? — спросил он.
— Мне смешно видеть, как животный инстинкт берет верх над разумом, — ответила Шона.
Складка у его рта углубилась.
— Если хочешь животное, то животное и получишь.
Он откинул назад ее волосы, обнажая шею. От его обжигающего дыхания у нее по телу побежали мурашки.
Заключив в ладони его гладковыбритые щеки, она поцеловала его в губы, наслаждаясь запахом его дыхания. Сочетание вина и ягод будоражило, воспламеняло ее чувства. Теперь они говорили на общем языке, хорошо понимая желание другого. Она чувствовала между ног его набухшую, тугую, рвущуюся наружу плоть.
Коналл потянул за тесемки ее шнуровки на спине.
— Я хотел тебя с первого момента, как увидел, — прошептал он ей на ухо. — Промокшая насквозь, грязная от работы, сгусток шипения и злости. С тех пор, как бы ты себя ни вела, во что бы ни была одета, я всегда буду видеть ту злючку под дождем.
То, что Коналл воспылал к ней желанием в ту первую встречу, когда она выглядела как пугало, наполнило Шону безграничным счастьем.
Свершилось. Она навеки отдала ему свое сердце. И не было никакой возможности получить его обратно.
Он поцеловал ее улыбающиеся губы. Корсет платья распустился, и Коналл стянул его вниз. Под платьем оказалась тонкая, как паутина, сорочка. Его теплая ладонь легла ей на грудь, и он осторожно погладил сосок.
От прилива вожделения ее лоно разрывалось от боли, и она почувствовала, что промокла, как будто ее тело рыдало от тоски по нему. От могучих вод, бурливших внизу, рокот которых доносился сквозь толщу древних стен, стол слегка вибрировал.
Коналл расстегнул брюки, выпуская на волю своего зверя, могучего и голодного. Даже в темноте Шона могла оценить его внушительный размер и красоту.
— Мне будет больно?
— Больно отчего?
— От нашего совокупления.
Он издал смешок.
— Поверь, мне больно не будет. — Вдруг его брови сошлись на переносице. — А почему тебе должно быть больно?
— Я слышала, что такое бывает. Ладно, посмотрим. Иди ко мне, Коналл.
Он слегка отодвинулся:
— Постой. Это твой первый раз?..
— Да. И я рада, что это будет с тобой. — Его улыбка померкла. — В чем дело, Коналл?
Он сжал челюсти и попятился.
— Я думал, ты… Я был уверен, что ты уже не девственница.
— Через несколько мгновений уже не буду, — сказала Шона с улыбкой. — Иди ко мне, милый.
Он начал застегиваться.
— Что ты делаешь? Почему остановился? Я сделала что‑то не так?
— Нет, — покачал он головой. — Я сделал. Я… снова допустил ошибочное предположение.
— Какое предположение?
— Что у тебя уже был мужчина.
— И что с того, если еще не было? — Шона пришла в негодование. — Я всю жизнь провела на ферме и поверь, знаю, как совокупляются разные твари.
Он усмехнулся. Его щеки горели.
— Знаешь, значит.
— Что от меня требуется? Я научусь. Научи меня.
— Нет. — Он сел рядом с ней на стол, растирая лицо. — Это код джентльмена. Джентльмен никогда не лишит девушку девственности, если она не принадлежит ему. И пока этого не скажет викарий, Шона Макаслан. Ты — не моя.
Шона не знала, как себя вести и что делать, чтобы утихомирить яростное желание своего молодого тела. Но инстинкт говорил громче протокола.
— Может, скоро стану. Возьми меня, Коналл. Пожалуйста. Я хочу тебя.
Он криво улыбнулся и обнял ладонью ее лицо.
— Ладно. Раз ты уже знаешь, как совокупляются твари, давай покажу тебе, как это делают любовники.
Он поцеловал ее, снова прижавшись к ее телу. Здесь, в этом забытом богом месте, казалось, что, кроме них двоих, в этом мире больше никого не существует. И все же с ним она чувствовала себя в безопасности. Каких бы правил он ни придерживался, он мог нарушить их, и никто бы не узнал об этом, тем более она. Но этот замечательный человек оставался верен себе даже при отсутствии свидетелей.
Медленно он стянул вниз ее сорочку. От движения ткани ожил ее сосок, и, когда обнажился, Коналл взял его в рот. Она застонала. Это было все равно, что попытаться затушить свечу керосином. Вместо того чтобы утолить порочное желание, он своими действиями воспламенил ее еще сильнее.
Внутренний пожар набирал силу. У нее сбилось дыхание, но это лишь добавило масла в огонь. Готовая соединиться с ним, Шона приподняла ногу, показывая свою готовность и облегчая ему доступ. Но он снова огорчил ее, отпрянув. Шона жалобно застонала. Коналл опустился на колени среди разбросанных по полу пустых клетей и подсвечников.
Зачарованная, она смотрела, как он поцеловал свод ее обутой стопы, затем приподнял подол ее выходного платья и поцеловал внутреннюю сторону обтянутой чулком щиколотки. Другая его рука скользнула под юбку и нащупала ее колено. Только ничего этого Шона не видела. Мешал вскинутый подол ее платья. Его невидимые руки исполняли свою секретную работу. И что за волшебные ощущения они вызывали!
Она думала, что сейчас он встанет и обнажит свою плоть. Но ничего этого не случилось. Он целовал ее колени, затем бедра над подвязками, потом поднялся выше…
Шона остановила его рукой:
— Что ты делаешь?
— Хочу поцеловать тебя, — усмехнулся Коналл.
Она изумленно разинула рот:
— Прямо туда?
От его глаз разбежались паутинки морщинок.
— Ага, — подтвердил он. — Обещаю, тебе это понравится.
