Джорджетт Хейер - Зов сердец
— Юношеское увлечение. Но он просто готов убить меня, — Жервез запнулся, рука его замерла, и бутылка звякнула о край бокала, — за то, что я флиртовал с ней.
Лицо виконта было по-прежнему невозмутимо, но взгляд потемнел и стал тяжелым.
— Я уже догадался, мой дорогой Нарцисс, что он готов тебя убить. А кстати, что это за история с поврежденным мостом?
— О, так ты уже в курсе? А мне-то казалось, ты был занят по горло, очаровывая графиню!
— Просто у меня хороший слух, старина.
— Да тут и рассказывать нечего! Прошлой ночью разразилась буря и подломило одну из деревянных опор моста через ручей, а Мартин не позаботился меня предупредить. Похоже, парень ревнует. Вот и решил, что будет совсем неплохо, если я искупаюсь в грязной воде!
— На редкость милый, привлекательный молодой человек! — прокомментировал виконт. — И ты свалился?
— Нет, со мной был кузен, вот он и предупредил, что мост, быть может, не совсем в порядке. Кстати, надо отдать должное Мартину, он тут же распорядился, чтобы мост починили. Детская шалость, не более.
— Но твой кузен задал ему хорошую трепку, я сам слышал, — пробормотал Улверстон, потягивая вино.
— В самом деле? Как жаль! Не стоило из-за такого пустяка поднимать шум!
— Похоже, он считает, что это далеко не безобидная шалость. А ты как думаешь?
— Может быть, он и прав. Но, Люс, что это с тобой?
— Прошу прощения! Должно быть, это просто твой замок виноват, — улыбнулся виконт. — Уж очень он какой-то средневековый, знаешь ли! От этого в голову и лезет всякая чушь!
Глава 8
На следующее утро именно Мартин предложил отвезти леди Болдервуд письмо матери с выражением искреннего сочувствия. В Стэньон он вернулся с неутешительным известием. Доктор Мэлпас подтвердил, что у сэра Томаса и в самом деле грипп, а поскольку у старика всегда были слабые легкие, то ему было строжайше наказано провести в постели не меньше недели. О том же, чтобы ехать куда-то, и речи быть не могло. Однако Марианна не унывала. Мать дала ей слово, что сама отвезет ее на бал, если, конечно, сэру Томасу не станет хуже. А пока что считала, что вполне сможет оставить больного на несколько часов под присмотром старой нянюшки.
Но на следующий день из Виссенхерста приехал слуга с письмом для вдовствующей графини. Оно было от Марианны — коротенькая записка, всего несколько слов, на которой виднелись следы высохших слез. Девушка предупреждала, что в связи с неожиданной болезнью матери, к сожалению, не сможет приехать на бал. Леди Болдервуд тоже слегла, заразившись гриппом.
Графиня, прочитав письмо вслух, заявила, что это просто поразительно, и сочла вполне понятным огорчение девушки. Уж конечно, эти Болдервуды должны быть в отчаянии — пропустить такое событие, как бал в Стэньоне! Пройдет время, они поправятся, но ничто в мире не сможет утешить их, ведь они будут лишены высокой чести быть гостями в Стэньоне, а это, как она считала, почти королевская привилегия!
— Как они, должно быть, расстроены! — добавила графиня. — Ведь так мечтали приехать!
— Боже мой, это же просто ужасно! — воскликнул Мартин. — Все летит к чертям!
— Согласна, дорогой, это крайне неприятно, — согласилась его мать. — Теперь у нас два джентльмена остаются без дам, и, сдается мне, это весьма огорчительно и неудобно. Но я ведь предупреждала твоего брата, что такое вполне возможно.
Однако, похоже, такой взгляд на сложившуюся ситуацию не разделял ни один из братьев. Но лицу каждого было видно: они ничуть не сомневаются, что раз уж Марианны на балу не будет, то его нужно просто отменить. Оба вяло ковыряли в тарелках.
— Интересно, — вдруг вмешалась в разговор мисс Морвилл, быстро перебегая взглядом с одной мрачной физиономии на другую, — нельзя ли что-нибудь придумать?
— Я уже думала об этом, дорогая Друзилла, но вряд ли мы сможем найти кого-то за такое короткое время, — сокрушенно покачала головой графиня. — Конечно, Дирхэмы с восторгом приняли бы приглашение, да еще возносили бы хвалу Господу за то, что им выпал такой счастливый случай. Но, видишь ли, я всегда считала это семейство на редкость глупым и вульгарным, а, как ты помнишь, Сент-Эр возложил всю ответственность на меня. Если я возьму на себя смелость пригласить их, уверена, он будет крайне недоволен.
— Но я даже ничего не знаю о Дирхамах, что бы они из себя ни представляли! — довольно резко откликнулся эрл. В голосе его слышалось раздражение.
— Подумать только, какие-то Дирхэмы вместо мисс Болдервуд! — вмешался Мартин. — Это уж чересчур! Да и кому какое дело, сколько джентльменов будет на балу? Коли Марианна никак не сможет приехать, не отложить ли нам бал?
Тут опять подала голос мисс Морвилл. Нетерпеливо, но с обычным для нее здравым смыслом она сказала:
— Послушайте, что я хочу предложить, конечно, если вы, мадам, не будете против. Раз уж родители Марианны прикованы к постели, то нельзя ли нам пригласить ее погостить у нас денек-другой? Ведь ей, бедняжке, должно быть, так грустно сейчас в Виссенхерсте — целый день одна, не с кем и словом перемолвиться! Думаю, ей даже не разрешают ухаживать за матерью. Родители всегда так переживают за нее, полагаю, сейчас даже строжайше запретили появляться рядом с ними!
— Клянусь богом, великолепная мысль! — воскликнул Мартин. Лицо его просветлело.
— Мисс Морвилл, вам просто цены нет! — заявил Жервез, благодарно ей улыбнувшись. — Уж не знаю, что бы мы без вас делали!
Конечно, вдовствующая графиня немедленно принялась искать причины, препятствующие этому, ведь идея принадлежала не ей. Но после того как все ее возражения были отвергнуты — мягко мисс Морвилл и возмущенно сыном, — она постепенно стала склоняться к тому, что, может быть, это предложение не так уж плохо, как ей показалось с первого взгляда. Эрл, который твердо придерживался правила ни в коем случае не предлагать ничего от себя, хранил молчание, предоставив мачехе возможность самой оцепить преимущества родившегося плана, а их было немало. Милый Мартин будет счастлив в обществе милой Марианны, Друзилла будет предоставлена в ее полное распоряжение, а уж что до самих Болдервудов, так они будут до гробовой доски признательны соседям за оказанную им великую честь. Все эти соображения очень скоро вернули графине хорошее расположение духа, и уж потом было совсем не трудно убедить ее согласиться послать приглашение в Виссенхерст в тот же день, с тем, чтобы посланный слуга возвратился назад с Марианной.
После этого вся компания погрузилась в спор относительно сравнительных достоинств фаэтона вдовствующей графини и ее же ландолета. Нужно было решить, что послать за Марианной. Мнения присутствующих резко разделились. Вдовствующая графиня, сравнив вероятность попасть под дождь и неудобство, если одному из пассажиров придется сидеть впереди, конечно, в том случае, если она сама возьмет на себя труд отправиться в Виссенхерст («Ведь придется еще захватить и горничную, об этом тоже не следует забывать! А я даже и думать не могу, чтобы отправиться без вас, моя дорогая Друзилла, это совершенно невозможно!»), наконец сделала выбор в пользу ландолета. Молчавший до этой поры Мартин великодушно предложил сопровождать мать во время столь утомительной поездки. Он сказал, что всю дорогу будет скакать рядом с экипажем. А уж после этого остались совсем сущие пустяки — решить, в чем ехать графине. В собольем манто или горностаевом палантине? Вскоре и эта сложная проблема ко всеобщему облегчению была решена.
