Элизабет Бикон - Последний сезон
— Хватит трещать о пустяках, — потеряла терпение Элиан, и Кейт сжалась, приготовившись услышать из ее уст более весомые заявления. — Надеюсь, леди Мосли все-таки отправила тебя не одну в такую даль, как бы ты ни старалась отделаться от надлежащего эскорта, — предположила она тревожно совсем не то, что боялась услышать Кейт, пристыженная своими вчерашними приключениями.
Изабелла округлила глаза и вздохнула:
— Как бы не так. Если вы потрудитесь заглянуть наверх, найдете там тетку Эмили, старая дева улеглась в вашей лучшей гостевой спальне, ей надо прийти в себя после утомительного путешествия из Виндзора, мы все утро тащились сюда как похоронная процессия. С ней на пару бывшая гувернантка мисс Мосли — леди старой закалки, вам понравится. Им в помощь камеристка мисс Мосли, молоко скиснет под ее взглядом. Еще кучер Мосли, два лакея и форейтор, их сейчас пытаются как-нибудь разместить в вашей просторной резиденции, миледи. Надеюсь, всему караван-сараю скоро удастся восстановить силы и вернуться в Бат.
— Что ж, Фанни Мосли стильно снарядила тебя. Надеюсь, она и принимала тебя столь же заботливо, хотя досадно, что ей не удалось уберечь тебя от свинки, милая.
— Она ни при чем, я сама подхватила детскую болезнь, она посчитала меня достаточно взрослой и спровадила-таки, это самое существенное для меня, — беспардонно отчиталась Изабелла и принялась заглядывать под крышки блюд на приставном столике, явно не насытившись.
— Как я понимаю, хозяйка беспокоилась и за эти недели, верно, с ног сбилась и чуть дом не заложила, пока рыскала по Бату и окрестностям в поисках съестного, чтобы прокормить тебя, — заметила Кейт и содрогнулась, наблюдая, как сестра положила себе в тарелку изрядную добавку яичницы с беконом.
— Я голодна, и мне не терпится узнать, отчего у тебя уже с утра шерсть на загривке дыбом, милая сестричка, — не смутилась Иззи. — Надеюсь, ты еще не злоупотребляешь?
— Разумеется, нет, а если бы и так, не твое дело.
— Ты сильно ошибаешься, мне не улыбается дебютировать в Лондоне, если придется без конца оправдываться за то, что старшая сестра лезет в бутылку и, того гляди, мы впадем в немилость.
— Не думаю, что многие рвутся осыпать нас своими милостями, а к бутылке я не притрагивалась в твое отсутствие, сестренка, так что печенка моя ничуть не исклевана, — откликнулась Кейт. До боли милый семейный спор грозил перерасти в обидную свару.
— Значит, мой любезный сфинкс не с той ноги сегодня встал. Ты выглядишь такой счастливой, словно тебе мой приезд как кость в горле.
— Ну что ты, мне так приятно видеть тебя, и я очень о тебе беспокоилась, — призналась Кейт сдавленным голосом и едва не всплакнула, когда Иззи, вскочив с места, бросилась ее обнимать.
— Нечего было тревожиться, — жизнерадостно уверила Иззи, плюхаясь на свое место, судя по ее сияющему виду, она искренне радовалась воссоединению семьи. — Надо же, как нелепо и обидно подхватить детскую болезнь и больше недели расхаживать надутой, как горгулья[21].
— Держу пари, ты все равно выглядела прелестно, тебе всегда досадно везет, цветешь и пахнешь розой, невзирая на шипы, — заверила Кейт и обменялась снисходительной улыбкой с Элиан.
Изабелла вновь накинулась на остывающий завтрак.
— Ты тоже не отстаешь, — машинально подтвердила она, прежде чем снова набить рот.
— Но не теперь, — мрачно пробормотала Кейт.
Однако слух у сестрички Изабеллы был что надо, и она вопросительно стрельнула глазами на Элиан, пока Кейт задумчиво намазывала маслом кусочек поджаренного хлеба.
— Не мне о том рассказывать, — заметила Элиан, пожав плечами, и Кейт сердито уставилась на нее.
— Вчера вечером я приняла предложение Шаттлворта выйти замуж, — храбро объявила она, старательно отворачивая лицо — надо как-то пережить испытующий взгляд сестры и поскорее разделаться с этим вопросом.
— И к чему тогда злиться и поедать себя? На твоем месте я бы прыгала от радости: угораздило же добиться руки мужа, которого можно любить и уважать, а не дуться над завтраком, словно обрела фартинг вместо утерянной гинеи.
— Вот сама и выходи за него, — брякнула Кейт, ей, как той надутой мыши, захотелось ускользнуть под ковер и спрятаться в норке под полом. Но тут она заметила, что невозмутимый Уэлланд, дворецкий Элиан, вопреки обычной своей щепетильности, уже распахнул дверь, предупредив их кратким стуком, и поспешил допустить ее жениха до семейной трапезы. Надо же так подгадать, Эдмунд успел услышать ее комментарий.
Он выдержал паузу после ее оборонительной ремарки, понаблюдал, как она покраснела под его взглядом, и поднял брови — дескать, он не без ушей. Затем улыбнулся Изабелле так светло, словно встретил свое взошедшее солнышко. «Может и так», — с ужасом думала Кейт, представляя, как Эдмунд падет жертвой колдовских чар младшей сестрички. Не просто ужас, нечто более страшное терзало ее изнутри, и она растерялась, не в силах пока обдумать эти эмоции. Те глупые слова до сих пор словно звенели в воздухе, а мысли эхом вторили им. Вероятно, она снова обидела его, а он теперь дважды подумает, прежде чем жениться на ней. Молотом бухала боль в сердце. Даже Элиан, судя по ее виду, была обескуражена.
— Что ж, с восторгом приветствую вас как брата, лорд Шаттлворт, хотя моя сестра и огрызается с утра, как медведица, занозившая лапу. По-моему, вы прекрасно впишетесь в нашу семью, — просияла Изабелла и порывисто вскочила с места, чтобы душевно обняться с ним, будто ей невдомек, как терзается сестра, готовая свалиться в вырытую ею яму.
Кейт хмуро смотрела на свой остывающий тост, надеясь, что Эдмунд воспримет те объятия всего лишь как экзальтированное выражение восторга и сестринской солидарности со стороны Изабеллы.
— Что ж, мисс Изабелла, после женитьбы я обрету в вашей семье сестру, весьма милую, и тем утешу свою израненную душу, после того как ваша сестра-жадюга снизойдет до моих ухаживаний. — Он непритязательно улыбнулся.
Кейт между тем притворялась, что ей наплевать на их объятия и она вовсе не сгорает от глупой примитивной ревности так, что тошно до отрыжки.
Возможно, он и целовал ее вчера, страстно и чувственно, но невыносимо видеть, как он искренне рад Изабелле, ведь когда-то он так же радовался, завидев ее. Правда, она тогда встречала его восторги равнодушием и подозрительностью, и теперь ей стыдно за себя, восемнадцатилетнюю, лучше не вспоминать и не сожалеть о прежнем отзывчивом и юном Эдмунде. Винить нужно только себя, именно она установила между ними дистанцию, поэтому он, вероятно, и принял всерьез ее насмешливое предложение Изабелле самой выйти за него.
