Жюльетта Бенцони - Кольцо Атлантиды
— Хорошая работа! — одобрил он действия своих подчиненных прежде, чем обратиться к подозреваемым. — Ну, что скажете, господа? Кажется, мы выслушали обвинительное заключение.
Его английский был превосходен, с поющими интонациями, и когда после него заговорил Анри Лассаль, то показалось, что он набрал в рот камней. Но, возможно, плохое произношение было связано с его чрезвычайно нервным состоянием:
— Ах, так? Ваш приспешник, однако, забыл доложить вам, капитан, что он проводил обыск в комнатах, перевернутых вверх дном теми, кто проник туда еще раньше, ночью, лишив сознания ударом по голове одного из моих друзей.
— А что он там делал? Разве вы не были на празднике у его превосходительства губернатора? — величественно, хотя и не совсем логично поинтересовался полицейский.
— Да, я действительно был там, и меня сопровождал видный археолог, господин Видаль-Пеликорн, в то время как князь Морозини, — возразил Лассаль, напирая на слово «князь», — предпочел остаться в моем доме. Он находился на террасе, куда ему подали ужин, и наслаждался прекрасным вечером, как вдруг на него внезапно напали, а точнее, сильно ударили по голове, так что он пришел в себя только после нашего возвращения.
— А в котором часу вы вернулись домой?
— Примерно в половине второго ночи.
— Отчего же так рано? Праздник закончился в четыре утра.
— Потому что после концерта мы не захотели оставаться. В моем возрасте поздновато увлекаться танцами...
— А я хотел спать! — подключился Адальбер. — Но сразу расхотел, как только увидел, что мой друг Морозини лежит без сознания. К тому же в наших комнатах невозможно было спать — там все было перевернуто вверх дном!
— Значит, вы так и не ложились?
— Мы устроились в других комнатах. У господина Лассаля большой дом.
— Конечно, конечно. Так, значит, ваши комнаты кто-то нещадно обыскивал?
— Можно сказать и так. Было похоже, что там пронесся торнадо.
— В таком случае как вы объясните присутствие среди ваших вещей этой безделушки? — поинтересовался толстяк, наматывая колье на кончики пальцев. — Ведь когда где-то устраивают обыск, то это для того, чтобы что-то найти? Верно?
— Или для того, чтобы туда что-то подложить, рассчитывая на то, что полиция, которую в таком случае логично было бы поднять на ноги, обязательно это что-то найдет, — вмешался Альдо, которому весь разговор начал уже действовать на нервы.
— Но вы к нам не обращались... Зато в это же самое время против вас была подана жалоба по поводу кражи колье.
— Кто ее подал?
— Пр... Вас это не касается!
— Ах, не касается! Так я скажу вам сам: принцесса Шакияр, которая вызвала меня в вашу страну для того, чтобы продать мне это колье. Не знаю, известно вам или нет, но я являюсь экспертом по старинным украшениям.
Говоря это, Альдо смотрел на драгоценность и вдруг, вырвав колье из рук Кейтуна, стал пристально его разглядывать.
— О боже! Это совсем другое колье! Могу вас заверить, что это — подделка!
— Подделка? Да что вы говорите!
— Говорю о том, что вижу! Повторяю вам, я эксперт, но полагаю, в этом городе найдется по
крайней мере хоть один ювелир, способный отличить оригинал от подделки, особенно когда речь идет о таком ценнейшем оригинале, как жемчуга знаменитого Саладина!
— Получается, что принцесса пригласила вас, чтобы продать вам фальшивку?
— Колье, которое я видел у нее в доме, было подлинным. Именно поэтому я отказался покупать его сам или искать состоятельного покупателя.
— Почему же, раз это ваша профессия?
— Да потому, что я честный человек, капитан, а эти жемчуга всемирно известны, поскольку вот уже много веков они принадлежат египетской королевской семье. Очевидно, что без согласия Его Величества короля Фуада мне не удалось бы вывезти их из Египта. А когда я попросил принцессу предоставить мне такое разрешение, она не согласилась. И поскольку я не сдавался, она решила несколько дней подумать, как можно устроить это дело. Я даже отказался от приглашения на ужин, потому что должен был выехать из Каира в Луксор.
— А для чего вы поехали в Луксор?
Альдо глубоко вздохнул, справляясь с подступавшим раздражением. Но необходимо было сохранять любезный тон:
— Я поехал туда, чтобы встретиться с моим другом Видаль-Пеликорном. Я впервые в этой прекрасной стране, и друг предложил сопровождать меня в туристической поездке по историческим местам Египта. Обидно было бы посетить только Каир и не увидеть ничего другого, не правда ли?
— Слишком простой довод для защиты, а?
— Да от чего защищаться?! — возмутился Лассаль. — Во-первых, и любой адвокат вам это докажет, обвинение в краже в таких обстоятельствах не предъявишь. А тот факт, что обвинение исходит от принцессы Шакияр, — и вовсе курам на смех. Эта женщина не в себе!
— Думайте, что говорите! — зарычал Кейтун. — Она — член королевской семьи ...
— А князь Морозини принадлежит к европейской элите. Хотите, вам это напомнит французский посол? Я знаком с ним лично.
— Или еще лучше, — поддержал его Адальбер, — суперинтендант Уоррен из Скотленд-Ярда, он тоже в числе наших друзей. Вот и спросите у него, что он думает об этой заварушке...
На этот раз цель была достигнута. К тому же в это самое мгновение в кабинет, как к себе домой, ввалился полковник Сэржент в сапогах и со стеком под мышкой.
— И я его хорошо знаю, он мой шурин! Рад видеть вас снова, господа! — добавил он, протягивая руку для сердечного рукопожатия поочередно каждому из двоих друзей. — Хотя место не кажется мне выбранным особенно удачно! Не сочтите за нескромность, но я хотел бы узнать: по какой причине вы объясняетесь с полицией?
— Нас арестовали по подозрению в краже вот этого украшения, — ответил Адальбер, указывая на колье, в данный момент украшавшее подставку дляписьма. Полковник взял его в руки.
— Полный бред! Зачем вам воровать подделку? Дело в том, что я в этом кое-что смыслю, — широко улыбнулся он, глядя в сторону египтянина. Тот, поздоровавшись, уже и не знал, как себя правильнее себя вести, и, отставив орешки, занялся кальяном. Он принялся лениво его посасывать, надеясь, что производит впечатление человека, впавшего в глубокое раздумье.
Но Сэржент не отставал:
— Что скажете, капитан?
— Ничего. Я в растерянности, — наконец признался он. — А что, если эти господа припрятали оригинал, а это специально бросили в комнате?
Адальбер вскочил на боевого коня:
— Бросили в жутком бедламе, который какие-то мерзавцы устроили в наших комнатах после того, как ударили по голове Морозини, который дышал свежим воздухом на террасе? Да ведь это чистейший бред!
