Марина Гилл - Ветер пыльных дорог
– Они не очень-то дальновидны, – усмехнувшись, добавил кто-то. – Девушка могла бы получше спрятать своё платье.
– Зато мы знаем теперь, что нужно искать двух мальчиков.
– А толку: в лесу всё равно не у кого спросить.
– Но тут же не бескрайний лес! – возразил Убийца. – Есть поселения, где и можно будет порасспрашивать жителей.
– Привал, – пресекая все разговоры, возвестил Главарь.
У Беатрис всё внутри сжалось от ужаса, когда она поняла, где они собираются сделать привал. Под тем самым деревом, на котором находились они с Тристаном…
Ей вдруг показалось, что ещё чуть-чуть – и ладони разожмутся, а она упадёт прямо на место их привала. Нет, она не должна двигаться, чтобы её ненароком не увидели. Не должна… но руки в буквальном смысле соскальзывали, и опора под ногами вдруг показалась ей чересчур хрупкой…
Она не могла больше не двигаться. Очень осторожно она поставила ногу на другую ветку. Стало чуточку удобнее. Она замерла, страшась взглянуть вниз и увидеть поднятые вверх головы преследователей.
Как назло, внизу воцарилось молчание. Ей снова начало казаться, что ещё немного, и она упадёт. Руки от столь долгого держания на весу частично потеряли чувствительность. Было противное ощущение, словно она ни за что и не держится вовсе.
– Филип, когда найдём детей, нам возвращаться в ту деревню, чтобы встретиться с Винсом и Недом? – спросил чей-то голос.
Беатрис переполнило такое облегчение, что сердце, казалось, разорвётся. Осторожно выдохнув (всё это время она неосознанно задерживала дыхание), она посмотрела наверх и увидела белое лицо Тристана.
Только бы эти люди не сказали случайно о том, что мать мертва! Она не могла и представить, как поведёт себя брат в таком случае. Едва ли останется спокойно стоять и слушать… А если он выдаст их присутствие, случится ещё одно, двойное, убийство.
– Нет, – ответил Главарь. – Кто-нибудь из вас вернётся предупредить, что справились с делом, а затем все встретимся в ближайшем городе… Ренне, допустим.
Беатрис вдруг посетила мысль, как можно обдурить воинов и уйти от их преследований. Мысль эта показалась довольно разумной и не сложно выполнимой. Только бы скорее они ушли, иначе всё пойдёт прахом.
– До Ренна ещё далеко, – выразил своё недовольство Убийца, – а я рассчитываю, что уже сегодня или не позднее завтра, мы нагоним их.
– Ты рассчитываешь? – спросил его Главарь таким голосом, что Беа стало не по себе.
– Но, конечно, всё зависит от тебя, – тотчас поправил себя мужчина.
– И от вас также, – сказал ему Главарь, – так что нечего рассиживаться. Идём!
«Слава Богу!». И только она подумала это, как ветка под её ступнёй хрустнула. Она еле сдержала себя, чтобы не вскрикнуть. «Уже уходят, уже уходят, уходят…», – повторяла она себе снова и снова. Было бы просто несправедливо, если бы они заметили её сейчас.
– Слышали? – спросил кто-то, и сердце Беатрис ушло в пятки.
– Что? – спросил Главарь.
Молчание. Молчание, в течение которого Беатрис чуть не сошла с ума. Она была уже уверена, что всё кончено, что кто-нибудь посмотрит вверх и увидит её, но мужчина медленно проговорил:
– Да нет. Показалось.
Беа уже боялась даже перевести дыхание. Закрыв глаза, она взмолилась, чтобы они скорее ушли. Она слышала, как они поднимаются, переговариваются о чём-то… слова замирали вдали…
– Беа, – позвал её Тристан, – можешь спускаться.
Открыв глаза, она убедилась в том, что враги ушли, и стала осторожно слазить с дерева, а когда, наконец, оказалась на земле, глубоко вздохнула. Тристан тут же оказался рядом и выжидающе посмотрел на неё.
Беатрис вспомнила мысль, посетившую её, пока она была на дереве.
– Тристан! – прошептала она, оглядываясь, потому что ещё боялась, что воины решат вернуться. – Они пошли на север, значит, мы пойдём на юг!
– Точно! – сверкнув глазами, воскликнул Тристан.
– Тише, – ещё раз осмотрелась по сторонам испуганная Беатрис. – Идём. Мне кажется, они довольно скоро поймут, что мы задумали.
Тристан кивнул и сказал:
– Я знаю одно место, оно не очень далеко от Крэйвека… Мы можем остановиться там ненадолго.
– Что за место?
– Я покажу, – пообещал мальчик.
Прошло два часа изнуряющей ходьбы по лесу, пока они с Тристаном не вышли на небольшую поляну, посередине которой располагались три маленьких хлипких домика.
Беатрис с сомнением взглянула в их сторону. Подозрительно тут было… Может быть, воины, преследующие их, как раз отсюда? Или, может, люди, живущие здесь, какие-нибудь опасные преступники, иначе бы зачем забираться в такую глушь и жить отшельниками?
Оглянувшись назад, туда, откуда они пришли, и увидев погруженный в ночную мглу лес, Беатрис вздохнула. Из двух зол выбирать надо было наименьшую, а таковой ей сейчас казалась остановка в каком-нибудь из этих домов, а не в лесу.
– Пойдём, Беа! – потащил её за руку Тристан. – Не бойся, я знаю этих людей.
– Знаешь?! – с удивлением воззрилась на него сестра.
Удивление через несколько секунд переросло в праведный гнев, но она постаралась подавить в себе это чувство. Всю дорогу Тристан и слова не проронил о месте, в которое они шли, и на все её вопросы отвечал односложно. Мог бы хоть сказать, что знает тех, к кому они шли! Тогда она не была бы так взвинчена, не ломала себе голову, стоит оно того или нет.
Будто прочитав её мысли, мальчик виновато взглянул на неё:
– Я не хотел тебе говорить о них, потому что думал, что ты откажешься сюда пойти.
– Почему я должна была отказаться? – осторожно спросила Беа, посмотрев в сторону трёх домиков. Интересно, знают ли их обитатели о нагрянувших гостях?…
– Эти люди скрываются от королевской власти.
У Беа немного отлегло от сердца. От королевской власти многие скрывались: порой наветы были слишком несправедливыми, чтобы молча смириться с ними и отдать себя правосудию, так что скрывающихся от королевской власти везде хватало.
– Это неважно. Мы же остановимся здесь только на одну ночь, а потом продолжим наш путь.
Тристан закивал и пошёл в сторону домов. Беа, стиснув зубы, последовала за ним. Её единственной мечтой сейчас было прилечь и заснуть. Казалось, что она бродит по лесу уже целую вечность, а не один день. И кратковременные привалы нисколько не улучшали её состояния.
Тристан постучал в один из домов, ничем не отличающийся от двух других. Покосившаяся дверь почти тут же отворилась, показывая за собой настороженное и грубоватое лицо женщины лет тридцати. Она сердито уставилась на Беатрис и уже набрала в грудь побольше воздуха, явно не для того, чтобы поприветствовать путников, когда Тристан своим детским звонким голосом произнёс:
