Мэри Уайн - Похищение невесты
— Гордон!..
— Я хочу тебя видеть, милая.
Он отыскал завязку, которая стягивала ее юбку. Быстро распустив шнурок, он приподнялся и стянул с нее платье прямо через голову. Отбросив ее с кровати, он снова лег на спину и занялся закрепленным на корсете валиком, расправлявшим ее присборенную юбку. Вскоре и каркас полетел следом за юбкой; затем он начал стягивать расстегнутый корсет.
— Так гораздо лучше.
— Правда?
Теперь сорочка свободно спускалась вдоль ее тела, но сквозь тонкое полотно просвечивали все изгибы тела. Ворот снова поднялся, закрыв ее грудь, но влажная ткань стала прозрачной.
— Да, милая. Но этого еще мало.
Джемма невольно вздрогнула, поняв по обжигающему взгляду его желания. Она никогда не задумывалась о том, привлекательно ли ее тело. При мысли о том, что Гордону хочется раздеть ее догола и посмотреть, как она выглядит без какой бы то ни было одежды, у нее по телу пробежала дрожь. Он почувствовал это — и его ладони легли ей на бедра, начав успокаивающе поглаживать ее.
Его прикосновения были очень приятными и в то же время тревожащими. Она начала нерешительно кусать губы.
— Вот он, идеал.
Его руки скользнули вниз до самых ее колен и оказались под краем ее сорочки. После этого его ладони снова двинулись вверх вдоль ее ног, но на этот раз они скользили по ее обнаженной коже. Это было чересчур, она напряглась и переступила коленом через его тело.
— Тебе надо научиться мне доверять, Джемма.
Его голос стал совершенно серьезным. Он взял ее за талию, снова приподнял — и уложил на спину.
— Вы же не можете ожидать, что я просто стану выполнять ваши приказы! Ведь речь идет о…
— О близости?
Он вжал ее в перину своим весом, но не лег так, чтобы их лица оказались на одном уровне, он остался ниже и снова начал поглаживать ее ноги и бедра.
— Вы мне не муж. — Она сказала об этом без злости. — Я не могу опозорить моего отца. Поймите это, пожалуйста.
В его глазах вспыхнуло какое-то чувство… вызов? возмущение? гнев?
— Ты думаешь, я не знаю, что такое честь? Мне было бы очень просто жениться на тебе и получить то, что я хочу. Дело не в этом. Сейчас я хочу добиться, чтобы ты мне доверилась.
Он поднял край ее сорочки, открыв ее ноги целиком. Его руки стали опускаться вниз вдоль ее тела, пока не легли ей на колени. Он обхватил их и бережно сжал.
— Хочу заставить тебя потерять голову от наслаждения так, чтобы тебе всегда хотелось лежать в моей постели и отдаваться моим ласкам… Что ж, я готов сделать для этого все, что в моих силах.
— Это греховные разговоры!
Он раздвинул ее колени и развел ноги, переместившись на постель между ее бедрами, он заставил ее оставаться в этом положении. Она ахнула, когда вечерняя прохлада коснулась ее раскрывшихся губ. Нижний край сорочки прикрывал низ ее живота, но был слишком плохой защитой от той решимости, которая горела в его взгляде.
— Это честные разговоры. И разве это не ближе к Божьим заповедям, чем общее притворство, будто прикосновения не приносят удовольствия?
Рука Гордона начала двигаться по ее животу, растирая и разминая то место, которое было переполнено возбуждением.
— Попробуй убедить меня, что тебе не нравится, когда я тебя трогаю! Или лучше докажи, что ты именно та, кем я тебя считаю, и скажи правду!
Он еще раз погладил ей живот — и по ней растеклось наслаждение. Оно было глубоким и жарким, и подобных ощущений Джемма от своего тела совершенно не ожидала.
Однако это было очень приятно — и она жаждала большего.
— Я вижу, что в твоих глазах светится радость, Джемма. А ты видишь, как мне нравится тебя ласкать.
Его рука скользнула ниже и легла на ее холм. Она ахнула, ощутив острое наслаждение. У нее между ног пульсировало возбуждение, ставшее почти болезненным.
— Я чую, как твое тело ждет меня.
Его пальцы проникли под ее сорочку и осторожно погладили складку ее губ. Сначала он прикасался к ней только кончиками пальцев, но она все равно вздрогнула, потому что ощущение было очень острым. Желание молнией пронзило ее тело, заставив ее беспомощно вскрикнуть. Ее пальцы смяли постель, и Гордону пришлось прижать ее другой рукой, чтобы не дать отстраниться.
— Попроси меня, Джемма! Попроси, чтобы я еще приласкал твое сладкое тело. Даю тебе слово: это становится только лучше!
— Лучше?
Ее голос стал глухим и прерывистым, но ее тело молило о том, что он ей пообещал. Ее вопрос вызвал у него белозубую улыбку, и он еще раз провел пальцами по складке между ее губ. На этот раз он погрузил два пальца в саму складку, ведя их к входу в ее лоно. Он едва коснулся ее бутона, однако все ее тело охватило жаркое пламя наслаждения.
— Да, еще лучше, малышка. Показать тебе, ради какого блаженства мужчины и женщины готовы нарушить предписания церкви?
— Да!
Ей казалось, что она умрет, если не узнает ответа. Ее сердце колотилось так сильно, что кровь гудела у нее в ушах, оглушая ее. Ее спина выгибалась, приподнимая бедра навстречу обещанному им блаженству. Она хотела этого — жаждала этого с такой силой, что не могла думать больше ни о чем. Благоразумие рассталось с ней окончательно.
— Я хочу этого, Гордон!
— Тогда ты его получишь, милая.
Она жаждала, чтобы он снова прикоснулся к ее бутону. Он стал невероятно чувствителен и мучительно пульсировал, сводя ее с ума.
— Боже, какая ты влажная!
Его жадный голос совсем охрип. Она слушала его, прекрасно понимая, что это значит. Он задрал ее сорочку и, наклонившись, припал губами к ее бутону. Его невероятно жаркие губы сомкнулись вокруг источника ее возбуждения, однако она даже не успела испугаться ожога. Он ласкал ее губами и языком и одновременно водил пальцем у входа в ее лоно. Это прикосновение сбросило ее с вершины желания в пучину экстаза. Ощущения были настолько мощными, что ей показалось, будто она разлетается на кусочки. Они ослепляли и оглушали, но Джемма все-таки услышала, как ее крик эхом отразился от потолка. Все ее мышцы напряглись в сладкой судороге. Стенки ее лона сомкнулись, и блаженство захлестнуло ее с головой.
Она осталась бессильно лежать, потеряв способность двигаться, — ее сил едва хватало на то, чтобы дышать. Ее грудь чуть приподнималась и опускалась, потому что она не в состоянии была даже сделать глубокий вдох. Гордон еще несколько мгновений продолжал свой поцелуй, а потом поднял голову и посмотрел на нее — и в его взгляде она прочла самодовольную гордость. Он выпрямился на кровати и лег, обхватив Джемму обеими руками и притянув к себе. Она боролась с собой, пытаясь собраться с мыслями.
