Барбара Эвинг - Гипнотизер
— Мисс Кити Престон оберегала честь сестры, готовая отдать за нее жизнь, — ответил он, с улыбкой обращаясь к ним обеим. — Сестры носили под плащом этот утюг так часто, что не возьмусь и сосчитать. Но могу сказать точно, что они принесли его с собой в первый свой визит ко мне!
— Месье Роланд, если вы настоящий гипнотизер, тогда, может, вы могли бы немного облегчить состояние моей матушки? — спросила Рилли. — Я готова заплатить, сколько скажете, потому что наше дело, похоже, приносит неплохой доход и мы надеемся расширить его. Моя мать совершенно не в себе и обычно никого и ничего не узнает. Однако, вы знаете, Корделия сделала что-то такое, что она на мгновение пришла в себя. Матушка узнала меня! Я бы так хотела, чтобы… — Рилли не могла скрыть боли в голосе, — чтобы она узнала меня.
Его лицо стало задумчивым.
— Гипнотизеры, мадам Спунс, все же не доктора, — мягко произнес он. — Это одно из досадных недоразумений философии гипноза, хотя есть и такие, кто станет утверждать обратное. Ваша матушка действительно страдает потерей памяти?
— Она не узнает меня. Похоже, она совершенно не помнит меня. Так продолжается уже много лет.
— Тогда, мадам, боюсь, что вернуть ей память будет невозможно.
— Но она же узнала меня. Она назвала меня по имени.
Он говорил все так же мягко.
— Это произошло потому, что гипноз может… — Он тщательно подбирал слова. — Облегчить состояние больного, зарядить его на некоторое время энергией, расслабить. Думаю, что гипноз не мог причинить ей вреда, и допускаю, что на минуту она узнала свою дочь. Ваша матушка живет лишь настоящим, не так ли?
— Причем в этом настоящем ей почему-то мешает одежда.
— Да, — вздохнув, произнес месье Роланд. — Мне очень жаль. — Он как будто что-то изучал на полу. — Такое часто случается, и мне трудно судить, почему это происходит. Но если я могу хоть чем-то помочь, буду только рад.
Он с улыбкой поклонился Рилли, а затем медленно повернулся к Корделии.
— Все же я вынужден признать, что леди, практикующая гипноз, — очень необычное явление. Говорят, что только у мужчин достает на это сил. Хестер была неординарной женщиной. Ваше объявление возбудило мое любопытство, мне захотелось непременно узнать, обладаете ли вы даром своей тетушки. Люди, которые притворяются, будто обладают способностями к гипнозу, на самом деле очень сильно компрометируют философию гипноза. Я уверен, что гипноз — не та сфера, которая допускает к себе легкомысленное отношение.
Корделия быстро опустила глаза.
— Именно об этом я и говорю, — сказала она. — Я думаю, что у меня есть к этому способности. Однако мне не понятна суть гипноза. И я не могу контролировать свои способности.
Месье Роланд хранил молчание. Корделия лишь пожала плечами и бросила на него смелый взгляд. В конце концов, она ведь была Корделией Престон.
— Я изучила значения всех цифр, соответствующих зонам головы, как принято у практикующих френологию. Нам ведь надо зарабатывать на жизнь, и мы это делаем.
Рилли тут же вступилась за подругу.
— На мой взгляд, Корделия обладает несомненным талантом. Мы вовсе не мошенницы. Мы были актрисами, нам приходилось постоянно искать работу, ведь мы стареем. Корделия часто дает очень разумные и дельные советы людям, которые приходят сюда. Конечно, мы использовали этот термин «гипнофренология», чтобы привлечь внимание, но Корделия действительно очень умна, и она способна быть наставницей всех желающих выйти замуж. Ее советы продиктованы опытом и здравым смыслом. Вы не представляете, как невежественны молодые леди, приходящие к нам. Кроме того, Корделия изучила много учебников по френологии.
— Может, вы изучите и мою голову? — ответил на это месье Роланд.
Он заметил ее колебания.
— Конечно, я готов заплатить.
— Нет, нет! — с виноватым видом воскликнула Корделия, как будто очнувшись. — Я просто не могу этого сделать. Вы сразу определите, что я всего лишь любитель.
Он не стал ей говорить, что любители не берут за свою работу денег.
— Но все же давайте попробуем, — мягко сказал он.
— А я буду играть на флейте! — предложила Рилли. — Вам бы хотелось, чтобы я поиграла для вас на флейте?
— Конечно, мне бы этого очень хотелось. К сожалению, молодым я не мог позволить себе иметь помощника, поэтому мне приходилось играть на флейте самому, чтобы создать нужную атмосферу. Мне казалось это правильным, потому что люди очень благожелательно воспринимали музыку.
— То же самое делала и тетя Хестер, когда моя мама была занята в театре, — отозвалась Корделия. — Она всегда немного играла на флейте, прежде чем начать сеанс.
— Я помню, — отозвался месье Роланд, грустно взглянув на звезды и свечи. — Иногда, если ваша матушка отправлялась на гастроли, еще в те дни, когда тетушка Хестер чувствовала себя не очень уверенно, я приходил сюда и играл на флейте в соседней комнате.
Корделия изумленно глянула на него. «Здесь?» А затем в ее голове, словно вспышка, пронеслась мысль: «Он был любовником тети Хестер. И она никогда нам об этом не говорила».
— Поэтому я буду рад, если мадам Спунс решит сыграть нам, но, конечно, не в соседней комнате, а здесь.
— Прошу вас, месье, называйте меня просто Рилли.
— Вы даже не представляете, какие приятные воспоминания у меня вызвали!
Так и вышло: мисс Корделия Престон изучала голову старого господина Александра Роланда, а мисс Амариллис Спунс играла на флейте мелодии Шуберта для собственного удовольствия. Корделия ощупала высокий лоб, увидела мудрые добрые глаза своего гостя и его немного застенчивую улыбку. Но он был склонен говорить без тривиальностей, когда затрагивал серьезные темы. Она заставила себя сосредоточиться.
— Я могу сказать вам о ваших предрасположенностях, месье, — произнесла она, — вы сильный и мудрый. А еще я ощущаю, что вы склонны проявлять жесткость, однако она компенсируется природной мягкостью манер. Еще я могу сказать, что вы способны быть хорошим другом, — проговорила она, двигаясь дальше, — вы знаете, что такое чувство собственного достоинства. Рилли, у него очень развита зона, ответственная за щедрость. — Она посмотрела на мраморную голову Альфонсо, а затем ощупала зону надо лбом и с удивлением заметила: — Похоже, у вас есть способности к математике. — Руки Корделии, касаясь хрупкого старого черепа под мягкими густыми волосами, убеленными сединой, двигались в привычном ритме — она усвоила этот ритм в те далекие времена, когда успокаивала маленького Моргана.
Старый джентльмен закрыл глаза, и они услышали легкий вздох, после чего в тишине звучала только флейта, на которой играла Рилли.
