Патриция Райс - Бумажная луна
А на пароходе Дженис почувствовала себя просто королевой. В прошлый раз она ехала вместе с бедными пассажирами третьим классом и предложила Питеру взять билет на нижнюю палубу. Правда, сначала пришлось объяснить ему, что это такое. Когда муж узнал, что оттуда нельзя подняться в роскошные салоны главной палубы, то наотрез отказался от этого. Для себя он этот вариант не отрицал, но Дженис заявила, что не поедет наверху без него.
Таким образом, их короткое путешествие в Натчез прошло с шиком. Дженис сначала стеснялась своего простого дорожного платья, которое не шло ни в какое сравнение с богатыми шелками и кружевом остального дамского общества, но очень быстро ее внимание поглотили бесчисленные развлечения. Роскошные хрустальные люстры переливались в лучах солнца, посылая радужные отражения на зеркальные стены. Пианист исполнял спокойную музыку, одетые в униформу официанты сновали среди пассажиров, принимая заказы. Питер решил побаловать ее бокалом шампанского, и Дженис впервые в жизни попробовала шипучие пузырьки вина для богатых.
Вот так она представляла себе жизнь с Питером Маллони. Она понимала, что попала в чужой мир, но и этого краткого сияния богатства хватило, чтобы ее тревоги на время отступили. Она потягивала шампанское, восхищалась пейзажами и улыбалась мужу так, словно всю жизнь провела в этой роскоши.
— Я хочу, чтобы ты делала это чаще.
Они стояли на палубе у перил и смотрели, как мутная речная вода плещется под медленно вращающимся колесом. Услышав неожиданные слова Питера, Дженис вздрогнула и озадаченно посмотрела на него.
— Ну вот, опять серьезное лицо! У вас чудеснейшая улыбка, миссис Маллони. Почему бы вам не пользоваться ею почаще?
Знойный летний ветерок сбил набок шляпку, и Дженис поправила ее, вглядываясь при этом в лицо мужа. Она и не предполагала, что Питер Маллони умеет любезничать.
— Моя улыбка?
В голосе ее звучало неподдельное удивление. За последние дни Питер не переставал поражаться тому, сколько нежности вызывало в его душе это необыкновенное создание, на котором он женился. Питер знал, что она сильная, решительная и практичная женщина, но с удивлением открыл для себя, что Дженис не только совершенно не осознает своей красоты, но и напрочь лишена обычного женского кокетства. Ее подкупающее прямодушие заставляло его помнить о времени и месте всего происходящего с ними.
— У тебя самая обаятельная улыбка на свете. Ты уже не классная дама, и больше не надо напускать на себя строгость и неприступность. Мне очень нравится смотреть, как ты улыбаешься.
Дженис не отрывала от него взгляда, скорее озадаченная, чем польщенная, и все же любезно выдавила из себя улыбку. Питер рассмеялся над столь явным угодничеством.
— Из вас получится отличная жена, миссис Малло-ни. Мне хочется поскорее ввести вас в свой дом.
От этих слов улыбка ее стала более искренней, но в этот момент тишину разорвал страшный грохот.
Темное небо взорвалось десятком сигнальных ракет, и в вышине рассыпались бриллиантово-красные и золотые снопы огней, приветствуя их прибытие в Натчез.
Глава 15
— Тайлер с друзьями недавно купил пиротехнический завод и теперь по любому поводу устраивает фейерверки. Я не смогла убедить его, что Четвертое июля[1] бывает только раз в году. Он хотел сделать вам сюрприз и отпраздновать вашу свадьбу. Уж конечно, если бы вы поженились здесь, этот болван палил бы всю ночь, не давая вам спать. — Эви Монтейн болтала без умолку, обнимая Дженис и пожимая руку удивленному Питеру.
Ее шляпа с величественными перьями была без ленточных завязок, и Эви то и дело хваталась за нее, чтобы удержать от порывов ветра с реки.
— Бетси немножко волнуется. Я велела ей ждать в экипаже и рассказала ей все, что знала о тебе, Питер, а также много такого, чего даже ты, наверное, не знаешь, лишь бы она заснула после вашей телеграммы. Вы, конечно, уже сообщили Дэниелу и Джорджине, но я тоже послала им телеграмму, узнав, что вы будете здесь. Понятно, что они не смогут приехать — Джорджина вот-вот родит, — но, по-моему, им приятно будет узнать, что вы хотите побыть с семьей.
Тайлер Монтейн с улыбкой слушал болтовню своей жены. Старше Питера лет на десять, он сохранил по-юношески стройную фигуру. Смешливые лучики вокруг глаз стали глубже, когда он перевел взгляд с жены на растерянного брата Дэниела — Питера Маллони.
Тайлер заметил, как Питер слегка нахмурился, когда Эви упомянула про телеграмму, но Дженис отнеслась к этой новости совершенно спокойно. Тайлер несколько раз видел учительницу, и она ему нравилась. Трудно было представить женщину, более непохожую на его взбалмошную болтушку-жену, чем невозмутимая и уравновешенная Дженис Харрисон. Но эта разница лишь умиляла Тайлера. Взглянув на молодоженов, он пришел к выводу, что жених чувствует то же самое.
Как только Эви оставила в покое беднягу Питера, Тайлер протянул ему руку:
— Рад снова видеть тебя, Питер. Прошло несколько лет, но я хорошо тебя помню. Как-нибудь ты непременно расскажешь мне о том, как двум жителям Катлервиля из Огайо, чтобы встретить друг друга, пришлось проделать долгий путь в Техас.
На этот раз нахмурилась Дженис, и Тайлеру показалось, что его слова чем-то смутили и Питера. Он не мог понять, в чем допустил оплошность, но на всякий случай дал Эви знак, который она сразу же поняла. «Что-то здесь не так, — решил Тайлер, — придется докопаться до сути».
Но сейчас Монтейны отступили назад и смотрели на девочку, которая пробиралась сквозь толпу на набережной. Она была такой бледной и хрупкой, что, казалось, взрослые непременно должны были сбить ее с ног, но люди расступались перед этой маленькой феей. Завидев Дженис, кинувшуюся к ней, девочка радостно замахала рукой, и воздух вокруг нее точно наполнился золотым сиянием.
Тайлер заметил изумление ошеломленного Питера, когда тот смотрел на эту девочку-фею. Дженис обняла ее, и обе пошли по улице, взявшись за руки и весело болтая. На Питера словно спустилось озарение, Тайлер тоже внимательно посмотрел на сестер. Но не увидел того, что явно заметил другой мужчина.
У обеих волосы были бледно-желтыми, как свет луны, но у Бетси они вихрились блестящими завитками, а у Дженис выбивались из-под шляпки прямыми прядями. Ангельские глаза девочки были небесно-голубыми, а серьезные глаза ее сестры — серыми. Все понятно — это родственное сходство, но Тайлер не видел за этим ничего большего.
Суровое выражение лица Питера смягчилось, когда он опустился на корточки перед девочкой и взял ее за руку. В глазах Бетси мелькнуло недоверие, но он что-то сказал, и девочка весело рассмеялась. Тайлер только головой покачал, увидев, как Бетси уже обнимает за шею своего зятя. Для этого ребенка все люди были родными. Только бы жизнь никогда не научила ее другому!
