Джулия Куинн - Мистер Кэвендиш, я полагаю..
– Какое злоупотребление властью, – произнёс мистер Глэддиш, качая головой, приступая к работе. – Надеюсь, что вы хорошо повлияете на него, Леди Амелия.
– Я могу только приложить все усилия, – сказала Амелия, используя свой самый чопорный и набожный голос.
– Верно, – сказал мистер Глэддиш, помещая руку на сердце, – это то, что каждый из нас должен делать.
– Вы говорите как священник, – сказала ему Амелия.
– Правда? Какой комплимент. Я оттачивал этот викариевский тон. Он раздражает Уиндхема, и это явилось своего рода стимулом.
Рука Томаса пронеслась через стойку, и он схватил друга за шейный воротник одновременно с поразительной силой и слабостью. – Гарри …
– Томас, Томас, Томас, – сказал мистер Глэддиш, и Амелия чуть ли не рассмеялась при виде своего суженого, получавшего выговор от владельца гостиницы. Это было изумительно.
– Никому не нравятся пьяные грубияны, – продолжил мистер Глэддиш. – Держи. Ради прочего. – Он опустил невысокий стакан на стойку. Амелия наклонилась вперёд, чтобы рассмотреть содержимое. Оно было желтоватым, и напоминало какую–то слизь, с тёмно–коричневыми круговыми разводами и несколькими вкраплениями красного.
Бэддиш пах как смерть.
– О Боже, – сказала она, взглянув на Томаса. – Вы же не собираеетесь это выпить?
Он завладел стаканом, поднёс его к губам, и осушил его одним глотком. Амелия по–настоящему вздрогнула.
– Э–э–в, – выдала она, неспособная подавить стон. Она почувствовала тошноту от одного только наблюдения за ним.
Томас вздрогнул, и его подбородок, казалось, напрягался и задрожал, как будто он вынудил себя сделать нечто весьма неприятное. А затем, с трудом вдохнул и выдохнул.
Амелия отшатнулась от резкого запаха. Тот поцелуй, что он обещал…
Лучше бы он не планировал его на сегодня.
– А на вкус такой же приятный, как ты помнишь, а? – поинтересовался мистер Глэддиш.
Томас обратил на него свой всё ещё безжизненный взгляд.
– Лучше.
Мистер Глэддиш рассмеялся в ответ, и затем Томас засмеялся, а Амелии оставалось только непонимающе взирать на них. Не в первый раз, она пожалела о том, что у неё не было братьев. Вне всяких сомнений ей было необходимо немного практики общения с мужским полом, прежде чем пытаться понять этих двоих.
– Скоро тебе полегчает, – сказал мистер Глэддиш.
Томас качнул головой.
– Именно поэтому я здесь.
– Вы пробовали его прежде? – спросила Амелия, пытаясь не морщить нос.
Мистер Глэддиш перебил Томаса прежде, чем тот смог ответить:
– Он оторвёт мне голову, если я расскажу вам о том, сколько он их попустил.
– Гарри … – сказал предостерегающе Томас.
– Мы были молоды и глупы, – сказал Гарри, подняв руки вверх как будто бы это было исчерпывающим объяснением. – По правде говоря, я уже годы не наливал ему ни одного из них.
Амелия была рада услышать это; было более забавно наконец–то понаблюдать за Томасом в худшем состоянии, чем в лучшем, но её не прельщала мысль о браке с алкоголиком. Однако это удивило её — что же такое случилось, что заставило его захотеть уйти из дома и напиться?
– На днях один такой преподнёс твоему другу, – небрежно бросил мистер Глэддиш.
– Моему другу, – повторил Томас.
Амелия не обратила на слова особого внимания, но тона его голоса, когда он ответил, было достаточно, чтобы тот час же устремить на него свой взгляд. Он казался скучающим… и опасным, если такая комбинация была возможна.
– Ты знаешь его, – сказал мистер Глэддиш. – Ты был с ним здесь вчера, не так ли?
– Это кто–то из гостей? – спросила Амелия. – Кто он?
– Никто, – сказал, не глядя на неё, Томас. – Просто знакомый из Лондона. Один из тех с кем я фехтую.
– Он искусно владеет шпагой, – вставил мистер Глэддиш, двигаясь к Томасу. – Он всегда побеждал меня, хотя и обидно это признавать.
– Вас приглашали разделить его уроки фехтования? – поинтересовалась Амелия. – Как мило.
– Я разделил с ним все его уроки, – сказал с улыбкой мистер Глэддиш. Эта улыбка тоже была настоящей; никакого поддразнивания или глупости.
– Это было единственным щедрым жестом моего отца, – подтвердил Томас. – Не слишком щедро, конечно. Образование Гарри было остановлено, когда я уехал в Итон.
– Уиндхем так легко от меня не избавился, – сказал Гарри. Он наклонился к Амелии и проговорил:
– У каждого человека должен быть кто–то, кто знает обо всех его секретах.
Её глаза расширились.
– Знаете?
– Знаю ли все его тайны? Безусловно.
Амелия повернулась к Томасу. Он не возразил. Она с восхищением возвратилась к Гарри.
– Тогда вы знаете!
– Вы не поверили мне в первый раз?
– Вежливость требовала подтверждения, – возразила она.
– Ну, в общем, да, ведь вам предстоит выйти замуж за старину, когда как мне придётся лишь терпеть его компанию раз в неделю или около того. – Мистер Глэддиш повернулся к Томасу и забрал пустой стакан от Бэддиша со стойки:
– Тебе нужен ещё один?
– Одного было достаточно, благодарю тебя.
– Цвет лица уже возвращается, – сказала Амелия с некоторым изумлением. – Вы уже не такой зелёный.
– Жёлтый, я думаю, – вставил мистер Глэддиш. – За исключением пурпурного под глазом. Очень по–королевски.
– Гарри. – Томас выглядел так, будто был весьма близок к краю своего терпения.
Гарри поближе наклонился к Амелии:
– У этих герцогов никогда не чернеют глаза. Всегда окрашиваются в пурпурный. Больше подходит к мантии (прим. перевод. верхняя царская одежда чаще всего пурпурного цвета).
– Мантии?
Гарри помахал рукой:
– Всегда есть мантия.
Томас схватил Амелию за руку.
– Мы уезжаем, Гарри.
Гарри усмехнулся:
– Так быстро?
Амелия начала махать свободной рукой, как раз когда Томас потащил её прочь из бара.
– Приятно было познакомиться с вами, мистер Глэддиш!
– Пожалуйста, заходите в любое время, леди Амелия.
– Ну, спасибо, я…
Но Томас уже вывел её на свежий воздух.
– Он очень мил, – сказала Амелия, вприпрыжку следуя за ним, пытаясь не отстать от его широкого шага.
– Мил, – повторил Томас, качая головой. – Ему бы это понравилось. – Он обвёл её вокруг лужи, хотя и не слишком ловко, так что ей пришлось немного подпрыгнуть, чтобы спасти свои сапожки.
Кучер уже держал открытую дверь, когда они приблизились. Амелия позволила Томасу помочь ей подняться, но она даже не успела сесть, когда услышала, что он произнёс:
– В Берджес–Парк.
– Нет! – воскликнула она, высовывая голову наружу. – Мы не можем.
О боже, это катастрофа.
Глава десятая
Томас пристально разглядывал ее дольше, чем того требовали приличия, затем он жестом показал кучеру, чтобы тот оставил их одних. Поскольку Амелия уже наполовину выбралась из кареты, ему не потребовалось наклоняться вперед, чтобы спросить:
