Стефани Лоуренс - Все о любви
Повернувшись, Филлида оказалась лицом к лицу с Генри Грисби.
— Добрый вечер, мистер Грисби. — Ей не удалось сдержать вздоха досады: до сих пор удавалось избегать этого типа.
Генри поклонился:
— Моя матушка шлет вам поклон. Она услышала, что вы дали миссис Лонгдон чудный рецепт пирога из крыжовника. Матушка спрашивала, не будете ли вы столь любезны и не поделитесь ли с ней этим рецептом.
— Ну конечно. — Филлида мысленно добавила еще один пункт к списку дел, о которых нужно не забыть. Рецепт сиропа от кашля для миссис Фартингейл; поговорить с Бетси Миллер, одной из арендаторш Седрика, у которой, по мнению леди Фортмен, были какие-то проблемы; рецепт для миссис Грисби; письма Мэри Энн; поиски убийцы Горация.
Генри попытался заглянуть ей в глаза:
— Моя матушка почтет за величайшую честь, если вы соблаговолите навестить ее в Дотсвуде.
— Не думаю, что это будет удобно, Генри. — Он точно почтет за честь, а вот матушка едва ли.
Он неверно истолковал ее колебания:
— Но ведь вы бываете в Белликлоузе и Хайгейте.
— Да, я навещаю леди Фортмен и старую миссис Смоллет, но обе они знают меня с колыбели.
— Моя матушка тоже живет здесь всю жизнь.
— Да, но… — Филлида пыталась найти вежливую форму, чтобы объяснить очевидный факт: миссис Грисби не могла ее терпеть. Матушка Генри редко покидала ферму Дотсвуд, полагаясь на сына во всем, что касалось дел в деревне, и была категорически против его возможной женитьбы на Филлиде. В конце концов Филлида просто посмотрела в глаза Генри и сказала: — Вы прекрасно знаете, что ваша матушка будет недовольна моим визитом.
— Она будет довольна, если вы придете по моему приглашению.
Еще одна ложь.
— Послушайте, Генри…
— Нет-нет, послушайте. Вам двадцать четыре года. Это прекрасный возраст для вступления в брак…
— Мой кузен не далее как вчера сказал, что в двадцать четыре я уже считаюсь старой девой. — Время от времени и Перси может пригодиться.
Генри нахмурился:
— У него с головой не в порядке.
— Существенная вещь, которой вы не можете понять, Генри — и вы, и Седрик, и Бэзил — состоит в том, что я намерена жить так, как живу сейчас. Мне это нравится. Я не собираюсь выходить замуж ни за вас, ни за Седрика, ни за Бэзила. И если вы все согласитесь считать меня старой девой, это просто облегчит дело.
— Чушь!
Филлида вздохнула:
— И тем не менее…
— А-а, мистер Грисби!
Филлида обернулась и обнаружила, что Люцифер уже стоял рядом с ними. Их глаза встретились. Теплая волна необъяснимого чувства неожиданно накрыла девушку. Потом Люцифер посмотрел на Грисби и улыбнулся — так леопард рассматривает свой будущий обед.
— Насколько я понял, — промурлыкал он, — вы арендуете часть земель, принадлежащих Мэнору.
Генри, совершенно очевидно, предпочел бы нахмуриться, но вынужден был кивнуть.
— Часть скота пасется на верхних лугах.
— Это те луга, что видны за рекой? Ясно. Скажите, как часто вы перегоняете скот?
Несмотря на недовольство Генри, Люцифер вытянул из него сведения о том, что в последний раз скот перегоняли в субботу. В воскресенье Генри и его пастух работали в амбарах. Вопросы были так искусно построены, что Грисби не догадался об истинных намерениях Люцифера. А тот, казалось, не замечал откровенной неприязни Генри. Он посмотрел на Филлиду:
— Скажите, мисс Тэллент, а не мог бы я воспользоваться вашим знанием обстановки в деревне? Всего лишь несколько слов о местных обычаях. — И, взглянув на Генри, он закончил: — Я уверен, мистер Грисби извинит нас.
Не имея возможности выбирать, Генри вынужден был распрощаться, правда, стиснув пальцы девушки чуть сильнее, чем этого требовала простая вежливость. Высвободив руку, Филлида немедленно положила ее на рукав Люцифера. Он повел ее в сторону. Посмотрев на него, она спросила:
— И по какому поводу вам нужен был мой совет?
Он улыбнулся в ответ:
— Это был всего лишь способ спасти вас от Грисби.
— Но зачем?
Они были уже перед выходом на террасу.
— Я подумал, что вам необходим свежий воздух.
Он был прав. Вечерний воздух был удивительно чист и напоен ароматом цветения. Просторная терраса огибала дом с трех сторон. Люцифер и Филлида медленно шли в сгущающихся сумерках.
— И многие не были в церкви в прошлое воскресенье? — спросила она.
— Больше народу, чем я ожидал: Кумб, Седрик, Эпплби, Фартингейл и Грисби — и это только из тех, кто сегодня здесь присутствует. Если считать тех, кого сегодня нет, список можно продолжить. Но меня интересуют люди круга Горация.
— Потому что кто-то из них мог быть близок к Горацию?
— Совершенно верно. Более того, с этим человеком он был как минимум знаком.
— А зачем вы разговаривали с Поумроем? Я думала, что он вместе с матерью был в церкви.
— Был. Я хотел спросить его, разговаривал ли он с Седриком или Эпплби, когда вернулся. Похоже, в тот момент их обоих не было дома.
— Не было? — Филлида замедлила шаг и посмотрела на Люцифера. Он поднял бровь.
— А что такое?
Она остановилась:
— Я предложила Седрику и Бэзилу расспросить своих работников, не видели ли те кого-нибудь — я имею в виду убийцу — утром в воскресенье.
— Прекрасная идея.
— Да, но когда мы заговорили о прошлом воскресенье, Седрик совершенно определенно заявил, что он провел в библиотеке все утро вплоть до возвращения матери.
— Возможно, оба — и Седрик, и Поумрой — говорят правду. Первый мог выйти после возвращения матери, но Поумрой искал его раньше.
— Да, конечно, вы правы…
Они пошли дальше, и Люцифер спросил:
— Как зовут здешнего старшего конюха?
Филлида напряглась. Люцифер был прав — они должны быть уверены, что убийца не Седрик.
— Тодд. Он наверняка знает, брал ли Седрик лошадь.
— Я поговорю с ним. Возможно, завтра.
Девушка не ответила. Дело приобретало нешуточный оборот. Как это будет ужасно, если убийцей окажется кто-то из местных жителей. Но еще ужаснее, если они так и не узнают, кто это сделал.
— Вы серьезно намерены найти убийцу Горация?
— Да.
Всего одно слово в ответ, но сколько в нем решимости. И все остальные слова просто не нужны.
— Но почему? — Она не смотрела на Люцифера, продолжая идти вперед.
— Вы же слышали, как я объяснил это вашему отцу.
— Я знаю, что вы сказали папе. — И после короткой паузы закончила: — Но я не думаю, что это единственная причина.
Люцифер изучающе посмотрел на Филлиду:
— Вы очень настойчивая женщина.
— Если ваше второе имя — искушение, тогда мое — упорство.
Он рассмеялся, и этот звук эхом отозвался внутри ее.
— Ну хорошо. Не уверен, что смогу это объяснить. Во всяком случае, вам это едва ли покажется разумным. Но я чувствую, что Гораций — это как часть меня самого. И его убийство — это словно кто-то вырвал кусок души из моего тела. Мои предки завоевали эту страну — возможно, это нечто вроде инстинкта. Но если кто-то посягает на жизнь одного из нас, возмездие неминуемо. Это хоть немного понятно? — Люцифер посмотрел на собеседницу.
