Сьюзен Джи Хейно - Искушение и соблазн
Линдли промолчал. Ее фраза повисла в воздухе, и Софи вдруг почувствовала себя униженной. Похоже, этот человек не нуждается в ее благодарности… как не нуждается и в том, что она готова была ему предложить, с горечью подумала она. Линдли и не собирался отменить смертный приговор, который вынес ее отцу. Это всего лишь короткая отсрочка, а она — просто дурочка, что кинулась благодарить его. Да и он тоже наверняка считает ее дурой.
Наконец Линдли соизволил заговорить, но так тихо, что Софи с трудом разбирала слова.
— Я не чудовище, — беззвучно прошептал он.
Хирург, которого им наконец с трудом удалось отыскать, оказался милейшим человеком — во всяком случае, достаточно добродушным, — и с пониманием отнесся к тому, что его посреди ночи вытащили из постели ради того, чтобы обработать весьма подозрительную рану, о происхождении которой ему не соизволили сообщить. Похоже, что отец все‑таки останется в живых, подумала Софи. Во всяком случае, на какое‑то время.
— Очень больно, папа? — заботливо спросила она, поправляя ему подушку. Потом поправила одеяло, чтобы оно не давило на рану.
Дом, в котором жил хирург, оказался довольно уютным и чистым, однако до невозможности тесным. Он согласился оставить отца на ночь у себя, и Софи была счастлива, что все устроилось. Но глаза у нее слипались, и она с тоской думала, что в отведенной им комнатушке оказалась всего одна кровать, на которую и уложили отца. А стоявший в углу стул выглядел на редкость неудобным — во всяком случае, для того, чтобы провести в нем несколько часов, которые оставались до рассвета.
Однако Софи не намерена была принять предложение лорда Линдли вернуться на постоялый двор и переночевать там. К несчастью, это означало, что сам он тоже останется тут. Судя по всему, он ей не доверял, и, как вынуждена была признать Софи, у него на это были причины. Она и сейчас строила планы, как попробует снова сбежать, едва только убедится, что отцу стало лучше. Конечно, это будет рискованно — учитывая, что Линдли глаз с нее не спускает.
— Тебе лучше уехать, Софи, — пробормотал д’Аршо. После лекарства, которое влил в него хирург, язык у него слегка заплетался. — Линдли тебя не тронет. Ему нужен я, а не ты.
— Я не оставлю тебя, отец, — терпеливо повторила она, наверное, в десятый раз. — Мы найдем способ сбежать.
Отец упрямо покачал головой. Он был такой слабый, такой грустный, что у Софи больно сжалось сердце.
— Нет, Фифи. Линдли сцапал меня, и закон на его стороне. Возможно, он заставил тебя поверить, что поддался твоим чарам, но он лишь использует тебя, девочка.
Софи почувствовала, как у нее загорелись щеки.
— Уверяю тебя, папа, ты ошибаешься, если думаешь, что между мной и лордом Линдли что‑то есть.
— Я все видел, chou‑chou[7], — прошептал отец. — Ты побежала за ним, надеясь, что он достаточно неравнодушен к тебе, чтобы отпустить меня.
Теперь уже все лицо у нее горело от стыда — и не столько из‑за того, на что она готова была пойти, сколько от унижения, что ее отвергли.
— Я должна была попытаться, папа.
— Зато мы в результате попали к доктору, — ласково прошептал он, похлопывая дочь по руке, лежавшей поверх одеяла. — Не дай ему обмануть тебя, Фифи. Если Линдли и жаждет чего‑то, то не любви, а мести. Не позволяй ему больше того, что уже позволила, слышишь, моя дорогая?
— Папа, я ему ничего такого не позволяла. А теперь постарайся уснуть, хорошо? Тебе нужно отдохнуть. Я буду здесь, обещаю.
— Как и этот чертов Линдли, я уверен.
— Да. И доктор — на случай если тебе что‑нибудь понадобится.
— К черту доктора! Это Линдли… из‑за него я не могу уснуть. Я… я волнуюсь за тебя, Софи. Послушай, ты должна уехать. Дождись удобного момента и уезжай отсюда. Поезжай туда, где ты будешь в безопасности.
Эта последняя фраза прозвучала до того нелепо, что Софи не смогла удержаться от смеха.
— И где же мне найти такое место, позволь тебя спросить? Надеюсь, ты имеешь в виду не постоялый двор, потому что там Линдли без труда меня найдет. Может, ты хочешь, чтобы я отправилась в Гейдон, где в нас стреляли?
— Нет… в Лондон. Отправляйся в Лондон.
— Чтобы снова жить в борделе? Нет, папа, я не хочу. Это не для меня.
— Нет, нет, конечно, я понимаю. Будь проклят этот Линдли! Кой черт его принес на нашу голову?
Отец опять попытался сесть, и Софи с беспокойством заметила, что его вновь охватили гнев и раздражение. Господи, он добьется того, что рана откроется и у него снова потечет кровь! Софи зашикала на отца, заклиная его успокоиться.
— Папа, прошу тебя, лежи смирно! — взмолилась она.
— Мало ему, что он поклялся уничтожить меня — теперь он вдобавок обратил свои взоры на тебя, ma petite[8]! А я… подумать только, что все это время я волновался из‑за того, что может сделать с тобой Фитцгелдер! А теперь получается, что бояться нужно было совсем не его.
— Боюсь, папа, что все‑таки его. Дело в том, что мистер Фитцгелдер считает, что я украла у него одну вещь.
— Украла?! Ты? Но, Фифи, ты ведь не воровка!
— Конечно, нет, папа. Но мистер Фитцгелдер потерял медальон и почему‑то подумал…
— Медальон?
— Да, такой маленький, золотой, но, по‑моему, не особенно ценный.
— Ты его видела?
Ой… похоже, она выдала себя, спохватилась Софи, но было уже поздно.
— Эээ… собственно говоря, я видела, как мистер Фитцгелдер держал его в руке. Это был тот самый день, когда я ушла от него.
— Опиши мне этот медальон, — неожиданно потребовал отец.
— Что? Ну‑у… такой маленький, золотой, в форме сердца.
— Он открывался?
— Медальон? — поразилась Софи. — Понятия не имею. Наверное… впрочем, я не видела.
— На нем было что‑нибудь выгравировано?
Господи помилуй, неужели отец подозревает, что она стащила у Фитцгелдера эту грошовую безделушку? Каким‑то непостижимым образом он оказался у нее в кармане, но она его не крала! Однако Софи не собиралась ничего рассказывать отцу. Сейчас ему необходимо уснуть. Значит, нужно сделать так, чтобы он успокоился.
— Возможно, так оно и было, папа, но я не успела его рассмотреть, — невозмутимо сказала Софи. — Вероятно, мистер Фитцгелдер просто обронил его, а потом счел удобным обвинить в этом меня. Ну а теперь спи. Тебе нужно отдохнуть.
— А ты?
— А я устроюсь в этом кресле возле твоей кровати.
— А где будет спать Линдли? — не отставал отец.
— Не в этой комнате, уверяю тебя. А теперь прошу тебя, спи.
Софи терпеливо расправила сбившиеся простыни и облегченно вздохнула, заметив, что отец перестал вертеться. Наконец его голова опустилась на подушку. Утром они придумают способ сбежать отсюда, глядя на его спокойное лицо, думала Софи. А пока ему нужно как следует отдохнуть и дать покой ноге. Доктор уверил ее, что теперь, когда удалось остановить кровь, отец быстро поправится. Оставалось только надеяться, что так и будет. А пока нужно выиграть время.
