Тина Габриэлл - Возлюбленные-соперники
— Вы должны знать, что дамы заключают пари на то, кто из мужчин первым доберется до вершины, ваша светлость.
Джеймс ухмыльнулся:
— Победителем наверняка буду я.
Он поднял ее руку и легко коснулся губами внезапно задрожавших пальцев. Белла судорожно вздохнула, почувствовав, как по телу прокатилась теплая волна.
Герцог поднял голову, посмотрел ей в глаза и едва заметно улыбнулся:
— Спасибо, что не отказались стать моим партнером.
Он развернулся на каблуках и направился к шесту. Бобби трусил рядом с ним. Белла проводила двух мужчин — маленького и большого — взглядом и ощутила нарастающую неловкость и недовольство собой. Похоже, она сдает позиции. Ничего не изменилось в отношении их имущественного спора, и тем не менее бессмысленно отрицать очевидный факт: ее влечет к этому мужчине. И ее чувства не имеют ничего общего с разумом и логикой.
Это безумие с ее стороны, чистое безумие.
Она еще некоторое время стояла на месте, отдыхая после соревнования, потом направилась к столу. Заметив пустой кувшин, она взяла его и решила вернуться в дом. Ей нужно было несколько минут побыть одной, подумать и успокоиться. Она как раз наполняла кувшин свежим лимонадом, когда услышала за спиной шаги и обернулась.
В кухню вошла Харриет.
— Ты должна быть во дворе и веселиться.
— Я не видела смысла беспокоить слуг, — сказала Белла. — А детям нужен лимонад.
Проницательные глаза старой женщины были грустными.
— Ты избегаешь его.
Белла вздернула подбородок.
— Вовсе нет.
Только услышав собственные слова, она поняла, что ей даже в голову не пришло спросить, кого Харриет имеет в виду.
— Герцог не прячется и кажется абсолютно довольным жизнью, — сказала Харриет.
Неожиданно Белла почувствовала злость и раздражение. Время шло, Джеймс с удовольствием проводил время с друзьями и наслаждался деревенской жизнью, а ей не давали покоя мысли о собственности и, что еще хуже, о нем.
— Должно быть, он уверен в победе надо мной, иначе не был бы столь беспечен, — вздохнула Белла.
— Тебя интересует мое мнение?
— Да.
Харриет подошла ближе и коснулась рукава ее платья.
— Блэквуд — красивый мужчина, умный, сильный и обладающий большой властью. Он привык к тому, что вокруг него вьются женщины, и ему никогда не надо было прилагать усилия, чтобы соблазнить ту или иную представительницу прекрасного пола. Он во всех отношениях достойный противник, однако тот факт, что ты бросила ему вызов, делает его противником опасным.
— Потому что я не преподнесла ему свою собственность на блюдечке?
— Нет, потому что ты для него также недосягаема, как это место. Он хочет тебя, Белла, хочет так же сильно, как Уиндмур.
— С чего ты взяла?
— Я когда-то тоже была молодой, и в моей жизни были мужчины. Я вижу, когда мужчина испытывает физическое влечение к женщине.
— Харриет!
Старая женщина взяла кувшин из рук Беллы и поставила на стол.
— Только не делай вид, что ты удивлена и шокирована. Да, Блэквуд хочет тебя, и это понятно любому, у кого есть глаза.
— Если это правда, что, по-твоему, я должна делать, чтобы от него избавиться?
— Я не думаю, — рассудительно сказала Харриет, — что решение наших проблем именно в этом. Как раз наоборот: возможно, тебе следует немного приблизить его, поощрить.
Белла уставилась на старую няню в полном недоумении.
— Иными словами, ты предлагаешь мне его соблазнить?
— Не соблазнить, детка, а поощрить его привязанность.
— Ты думаешь, — раздраженно выпалила Белла, — что, если я лягу с ним в постель, он в благодарность за это отдаст мне поместье?
— Я говорю не об удовлетворении похоти, а о более постоянных отношениях.
— Ты имеешь в виду брак? Не смеши меня! Он герцог, а значит, может жениться на красивой дебютантке с титулом или на богатой наследнице — на ком пожелает. Стоит только ему вернуться в Лондон, к его услугам будет любая — только помани пальцем.
— Но сейчас он здесь, детка, и единственная женщина, на которую он смотрит, — это ты.
— Просто здесь нет других. Да и похоть не любовь. — Белла тяжело вздохнула. — Я отказываюсь быть игрушкой в руках мужчины, а выходить замуж после Роджера и вовсе не желаю.
Харриет сжала руку своей подопечной.
— В том-то все и дело. Роджер был злобным больным ублюдком, и мне больно видеть, что из-за него ты отказываешься от возможного счастья. Ты красива, добра и слишком молода, чтобы прожить остаток жизни в одиночестве. Ты заслужила встречи с хорошим мужчиной, с которым сможешь создать нормальную семью.
— Ты действительно считаешь, что герцог хороший человек?
— Да. Его любят и слуги, и арендаторы. И в отличие от Роджера герцог ни разу не заговорил о моем увольнении, хотя теперь я уже не могу считаться полноценным работником.
Не дождавшись ответа Беллы, женщина продолжила:
— Подумай об этом, детка. Ты сохранишь Уиндмур-Мэнор, станешь герцогиней.
Белла, давно убедившая себя, что мысль о повторном браке ей отвратительна, задумалась. А вдруг Харриет права насчет Джеймса? Неужели память о семи страшных годах, проведенных с Роджером, можно стереть или хотя бы спрятать где-нибудь в глубине души? Став женой герцога Блэквуда, она могла сохранить Уиндмур и больше не думать о деньгах.
Но потом она вернулась к реальности. Она от многих слышала, что герцог — повеса, бабник, недавно унаследовавший титул. Он не собирался идти к алтарю. А если бы произошло чудо и он стал подыскивать себе жену, то не имеющая ни титула, ни состояния вдова из Плимута вряд ли смогла бы привлечь к себе его внимание.
Белла порывисто обняла старую служанку.
— Моя милая Харриет. Ты в юности была мечтательницей, ею и осталась. — Взяв кувшин, она направилась к двери. — Я должна вернуться. Дети ждут лимонада.
— Но ты подумаешь о моих словах?
— Конечно, как же иначе?
Сегодня, наблюдая за Джеймсом, она поняла, что с его стороны ей грозит огромная опасность, причем речь идет не об имуществе. Она почувствовала, как в ней проснулись желания, давно забытые мечты, и боялась, что сильная страсть ее погубит.
Глава 14
Через несколько часов игры закончились, гости расселись на расстеленных на лужайке одеялах, угощаясь лимонадом и сладкой выпечкой. Джеймс и его друзья сидели с Бобби и другими детьми, шутили и смеялись.
Солнце спряталось, стало намного прохладнее, и слуги начали убирать остатки пиршества. Вскоре после этого прибыл большой экипаж, запряженный шестеркой лошадей, чтобы отвезти друзей герцога в Лондон.
