Филиппа Грегори - Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни
— И не спрашивай, я все равно ничего не расскажу.
— А где он был все это время? — продолжала я расспрашивать ее. — Дядя Джон сказал, что он из Экра.
— Он был контрабандистом, — сообщила Клари страшным голосом. — И он был предводителем хлебного бунта. Он много лет прожил с цыганами и умеет колдовать и предсказывать судьбу. Когда дела в деревне были совсем плохи, он присылал сюда деньги. И он… — Тут она оборвала себя. — Больше я тебе ничего не скажу. Спроси у него сама.
— И спрошу, — решительно сказала я. — Мне надоели твои загадки.
Мы уже дошли до ворот домика викария, и я протянула руку к звонку.
— Подожди меня, — попросила я Клари. — Я схожу за Ричардом, и мы погуляем втроем.
— He-а, — покачала она головой. — Я не хочу с ним гулять. Увидимся в следующий раз, когда ты придешь к нам.
Я кивнула. Конечно, я не могла отрицать, что Ричард вел себя высокомерно. Я пыталась познакомить его с нашими сверстниками в деревне, чтобы мы дружили все вместе, но он задирал нос и держался барином. Меня удивляло, что манеры Ричарда, такие обворожительные у нас дома, здесь делали его смешным и безобразным. Я думала, что он совсем не пытается понравиться ребятам. Он смотрел на них так, словно прикидывал в уме, что плохого они могут ему сделать.
— И к тому же я буду помогать Ральфу в подготовке праздничного обеда, — добавила Клари.
Она кивнула в сторону деревни, и я увидела, как около одного из домов суетятся люди, ставят там столы и скамейки. И тут я впервые заметила, как вьется дымок над одной из труб Экра.
Я замедлила шаги, и Клари шутливо подтолкнула меня к дому.
— Ступай, ступай, хоть это и не твой праздник. Ты ведь у нас принадлежишь к знати.
В ответ я скорчила ей рожу и пошла по тропинке к деревне.
На мой стук дверь отворилась, и экономка впустила меня внутрь. Ричард все еще занимался, и я подождала его, угощаясь горячим кофе и сладкими бисквитами. При этом я думала, что, пожалуй, мне ясно, почему у доктора Пирса седые волосы и почему он так редко улыбается. Есть сладкие бисквиты, когда всего в нескольких шагах от тебя умирают от голода люди, было, конечно, нелегко. Смерть каждого прихожанина он отмечал в церковной книге, каждый гроб опускали в могилу в его присутствии. И на неизбывное горе этих людей не находилось ответа в его теологических книгах.
В Дауэр-хаусе мы жили все-таки изолированно от Экра, его же дом стоял в самом сердце деревни, и от жестокости Лейси — и жестокости всех, кто разделил страну на богатых и бедных, — ему было не убежать.
Дверь открылась, и вошел Ричард.
— Джулия! — обрадовался он. — Я не ждал тебя сегодня.
— Я решила встретить тебя, потому что вернулся дядя Джон. Он привез рисунки нашего будущего дома! И еще он привез нового управляющего!
— А ты уже видела его? — с любопытством спросил Ричард. — Что он собой представляет?
— Он еще не был у нас. Дядя Джон высадил его в деревне. Этот новый управляющий когда-то жил здесь, и Клари сказала мне, что они устраивают праздник по случаю его возвращения. Он сейчас в Мидхерсте покупает продукты для всей деревни, а детям он дал по овсяному печенью. Они, кажется, сразу полюбили его.
— Думаю, они полюбили бы всякого, кто стал бы раздавать им бесплатно еду, — презрительно сказал Ричард. — Иначе с этой деревней не управиться. Надеюсь, мой папа выбрал нужного человека.
— Мы можем на него посмотреть, — предложила я. — Клари сказала, что он скоро должен вернуться назад.
Ричард кивнул и открыл передо мной калитку. И мы пошли вдоль улицы, с удивлением глядя, как до неузнаваемости изменился Экр всего за один день. Мне пришла на ум сказка о волшебном поцелуе принца, оживившем Спящую красавицу и все королевство. Ральф Мэгсон, видимо, был волшебником, если оживил деревню одним своим появлением.
Жители деревни составили из нескольких столов один огромный стол позади дома миссис Мерри, и теперь почти все женщины суетились вокруг него. Впервые я услышала в Экре смех.
Двери коттеджей хлопали, люди то вбегали, то выбегали оттуда, кто с деревянной тарелкой, кто с парой ложек. Дорожный сундук, который, как я догадалась, принадлежал Мэгсону, стоял позади дома открытый, и в нем виднелись коробки чая, сахара, большой круг сыра и окорок. Это было большим соблазном для людей, но я знала, что воров в Экре нет. Трубы печей в домах дымились и будто посылали небесам сообщение: «Ральф Мэгсон вернулся домой». И среди всей этой суеты, командуя, распоряжаясь и смеясь, стоял новый управляющий имением, стоял неподвижно, как древнее божество.
Это был мужчина лет сорока, с темными, поседевшими на висках волосами, заплетенными сзади в короткую косичку. Он был похож на моряка или даже скорее на пирата. Кожа у него был смуглой, как у цыгана, а множество белых морщинок около глаз свидетельствовало о том, что он провел долгие годы под открытым небом и привык зорко всматриваться в даль.
У меня в голове вдруг зашумело, и я не могла отвести от него глаз.
— О господи, — произнес позади меня Ричард. — Все это похоже на майский праздник.
В эту минуту новый управляющий наклонился и жестом показал какому-то мужчине на сумку с продуктами, чтобы тот отнес ее к столу. И тут я поняла, почему так неподвижно стоял он все время. Мэгсон оказался калекой. У него не было ног, они были отрезаны чуть ниже колен, и дальше были приделаны деревянные протезы. Он обладал необыкновенно широкими плечами и грудью, оттого, вероятно, что ему все время приходилось удерживать равновесие. Я не слышала ничего, кроме поющего голоса у меня в голове, и не видела ничего, кроме него. Я забыла, о чем хотела его спросить, и вдруг произнесла голосом ужасно жалобным и, что еще хуже, очень громко:
— О, Ральф!
Он повернулся на мой голос и неожиданно страшно побледнел. Наши глаза встретились, и шум у меня в голове стал таким громким, что я не слышала даже голоса Ричарда, спрашивающего меня, в чем дело. Сейчас я была Беатрис. Толпа между нами поредела, и я видела только Ральфа и смотрела на него любящими глазами.
— О, Ральф! — повторила я снова.
Странная, почти виноватая улыбка появилась на его лице, когда он услышал этот голос. Мэгсон быстро, с привычной сноровкой заковылял ко мне на своих деревянных ногах, и толпа расступилась перед ним, словно это был принц Стюарт, вернувшийся из изгнания.
Он смотрел на меня так тревожно, будто от меня зависела его судьба, будто ему пришлось собрать всю свою храбрость, чтобы подойти ко мне.
— Кто вы? — спросил он, не отводя глаз от моего лица.
Его голос вдруг разрушил то очарование, которое владело мной, и я осознала, что нахожусь в центре огромной толпы, а рядом стоит разгневанный Ричард и дергает меня за рукав.
