Жорж Оне - Серж Панин
— Послушайте, дорогое дитя, мы оба не понимаем друг друга: я слишком горячусь, а вы отказываетесь понять меня. Забудьте, что я ваш муж, смотрите на меня, как на друга, и говорите со мной откровенно. В вашем сопротивлении скрывается какая-то тайна. У вас было какое-нибудь горе, какое-нибудь разочарование…
Жанна, тронутая этими словами, сказала глухо:
— Не говорите со мной так, оставьте меня.
— Нет, — ответил тихо Кейроль, — мы начинаем общую жизнь; нужно, чтобы не было между нами никаких недоразумений. Будьте откровенны, вы найдете во мне снисходительного слушателя. Ведь молодые девушки часто бывают большими фантазерками. Они мечтают об идеале, забирают в голову себе безнадежную любовь, о которой не догадываются даже выбранные ими герои, Вдруг приходится им столкнуться с действительностью; они выходят замуж за человека, не представляющего из себя ожидаемого Ромео, но честного, признательного, любящего, готового исцелить сделанные другими раны. Такого мужа боятся, не доверяют ему, отказываются следовать за ним, и совсем напрасно. При здоровой и честной жизни, которую жена разделит с мужем, сначала предается забвению все прошлое, а затем наступает полное спокойствие духа.
Кейроль проговорил это дрожащим голосом, с сердцем, сжатым от душевного волнения, старался прочитать на лице Жанны впечатление, произведенное его словами. Жанна сидела отвернувшись, Кейроль наклонился к ней.
— Что же вы не отвечаете мне? — сказал он.
Она все молчала. Тогда он, взяв ее за руку, заставил ее посмотреть на него. Увидев лицо ее, орошенное слезами, он задрожал. Безумная ярость овладела им.
— Вы плачете? — воскликнул он. — Так это правда? Значит вы любили?
Жанна вскочила с места. Она негодовала на себя за неблагоразумие, увидя себя в ловушке. Щеки ее покрылись ярким румянцем. Вытерев слезы, она обратилась к Кейролю:
— Кто вам сказал об этом?
— Вы не обманете меня, — ответил с горячностью банкир, — я все прочитал в ваших глазах! Я хочу знать имя этого человека.
Жанна посмотрела прямо ему в лицо.
— Никогда! — сказала она.
— Вот и признание! — воскликнул Кейроль.
— Вы недостойно обманули меня своей притворной нежностью, — гордо перебила его Жанна. — Я ничего не скажу более.
Одним прыжком Кейроль очутился возле нее. В нем сказался простой мужик. Он произнес ужасное проклятие и схватил ее за руку.
— Берегитесь! Не шутите со мной! Говорите, я хочу этого! Иначе!..
Он грубо потряс ее.
У возмущенной Жанны вырвался крик негодования. Освободившись гордым жестом от мужа, она вскричала:
— Оставьте меня, вы внушаете мне ужас!
Муж, вне себя, бледный, как смерть, судорожно дрожа, не будучи в силах выговорить ни одного слова, готов был уже броситься на нее, как вдруг дверь из комнаты госпожи Деварен отворилась и показалась хозяйка с письмами в руках, приготовленными для Кейроля. У Жанны вырвался крик радости, и в один прыжок она бросилась в объятия той, которая заменила ей мать.
XI
Госпожа Деварен с одного взгляда поняла, в чем дело. Она увидела Кейроля, багрового, обезумевшего, едва стоявшего на ногах. В то же время и Жанна дрожала у нее на груди. Предчувствуя, что тут произошло что-нибудь серьезное, она старалась быть спокойной и хладнокровной, чтобы легче победить сопротивление, какое могло представиться.
— Что такое случилось? — спросила она, строго глядя на Кейроля.
— Неожиданный случай, — ответил банкир с нервным смехом. — Госпожа Кейроль отказывается следовать за мной.
Госпожа Деварен слегка отодвинула от себя молодую женщину, крепко припавшую к ее плечу.
— Почему же так? — спросила она.
Жанна молчала.
— Она не смеет говорить! — вскричал Кейроль, раздражаясь от звука своих слов. — У ней в сердце, как кажется, несчастная любовь! А так как я не похож на воображаемого ею героя, то эта история не может так кончиться. Нельзя сказать мужу через двенадцать часов после венчания: «Милостивый государь, я очень огорчена, но люблю другого!» Это было бы уже чересчур удобно. Я не желаю подчиняться таким фантазиям, да и не имею ни малейшей склонности представить из себя Сганареля.
— Кейроль, сделайте мне удовольствие, не кричите так сильно, — сказала спокойно госпожа Деварен. — Между Жанной и вами какое-то недоразумение…
Муж с силою повел своими могучими плечами.
— Недоразумение? Черт возьми, я хорошо знаю это! У вас утонченный язык, мне нравится такое выражение! Недоразумение! Скажите лучше — недостойный обман! Но я хочу знать имя этого «господина». Она должна сказать его. Я ведь не изысканный и хорошо обученный джентльмен. Я мужик и я должен был бы…
— Довольно! — отчетливо сказала госпожа Деварен, ударив пальцем по огромному кулаку Кейроля, который последний грозно поднял, как мясник, готовящийся убить быка, Отведя его к окну, она сказала: — Вы совсем сумасшедший. Как можно вести себя так грубо? Сию же минуту идите в мою комнату. Вам теперь она ничего не скажет, мне же признается во всем, и мы узнаем, как нам поступить.
Лицо Кейроля просветлело.
— Вы правы, — сказал он, — правы, как всегда! Нужно извинить меня; я не умею говорить с женщинами. Сделайте ей выговор и заставьте ее вникнуть немного в действительность, Только, ради Бога, не оставляйте ее одну: она способна сделать какую-нибудь глупость.
Госпожа Деварен улыбнулась.
— Будьте спокойны! — ответила она.
Сделав знак уходящему Кейролю, она вернулась к Жанне.
— Дочь моя, успокойся. Теперь мы одни; ты можешь мне рассказать, что случилось. Как женщины, мы поймем друг друга. Послушай, ты испугалась, не правда ли?
Жанна стояла, как окаменелая, неподвижная и немая. Она упорно смотрела на цветок, свесившийся из одной жардиньерки, как будто этот красный цветок очаровал ее так, что она не могла оторваться от него. Одна неотступная мысль была у нее в голове: ее несчастье непоправимо. Госпожа Деварен посмотрела на нее с минуту, а потом, тихонько дотронувшись до ее плеча, сказала:
— Почему ты не хочешь отвечать? Разве у тебя нет доверия ко мне? Разве я не вырастила тебя? Если ты и не родная моя дочь, то разве моя любовь и заботы о тебе не сделали меня истинной твоей матерью?
Жанна ничего не отвечала, но глаза ее наполнились слезами.
— Ты знаешь хорошо, как я люблю тебя, — продолжала госпожа Деварен. — Поди же ко мне, я обниму тебя, как прежде, когда ты была маленькой и когда что-нибудь у тебя болело. Положи на грудь ко мне свою головку и дай волю своим слезам. Я вижу хорошо, что они тебя душат.
Жанна не могла долее сопротивляться и, бросившись на колени перед госпожой Деварен, как испуганная птичка, влетевшая в свое гнездо и спрятавшаяся под крылья матери, уткнула голову в шелковые надушенные складки ее платья. Ее глубокая, безнадежная печаль была неопровержимым доказательством того, что Кейроль сказал правду. Жанна любила прежде и теперь любила другого, но не мужа. Почему же она ничего не сказала и согласилась выйти замуж за банкира? Только теперь вспомнила госпожа Деварен, что Жанна долго была против этого брака. Тогда все приписали ее отказ гордости, а никому не пришло в голову, что причиной была любовь.
