Лилия Подгайская - Буря на острове
Праздник получился на славу. Небо по-прежнему было чистым и безоблачным, а когда ночь опустилась на землю, на нём зажглись большие яркие звёзды. Насытившиеся и захмелевшие гости стали расходиться, и тогда всё, что осталось на праздничных столах, было щедро отдано людям, собравшимся за воротами замка. Пусть сегодняшний день будет праздником для всех, велел король. И, правда, во многих бедных хижинах в этот вечер тоже был праздник, когда люди вкушали неведомые им прежде лакомства и славили доброго короля и красавицу королеву.
А на другой день состоялось более камерное торжество в большом зале дворца, где королеву приветствовали самые близкие из её подданных. Здесь же были и прибывшие с ней из Нормандии дамы, ставшие отныне королевскими фрейлинами. Праздник только начался, когда в зал вошёл покрытый пылью и грязью Рауль де Гранвиль. Он низко склонился перед королевской четой и двинулся прямо к Роберу де Коммину, стоявшему недалеко от трона королевы. Поклонившись своему рыцарю, он тихо и взволновано сказал ему несколько слов, от которых лицо кузена королевы слегка побледнело и утратило благодушное выражение. Коммин знаком отпустил молодого воина, поблагодарив его взглядом и рукой, и стал искать в толпе Мориса де Гранвиля, а, найдя его, сделал знак глазами подойти к нему. Слегка взволнованный Морис двинулся через зал к вельможе, которого уважал и считал одним из благороднейших рыцарей в окружении Вильгельма. Между тем, его брат пробрался к оставленным им женщинам, где был встречен приветливой улыбкой леди Эльгиты и сияющими глазами Эдит.
Дойдя почти до середины зала, Морис был внезапно остановлен кинувшейся ему наперерез женщиной. Неожиданно для всех присутствующих, и самого рыцаря в том числе, женщина бросилась ему на шею, крепко обняла и поцеловала в губы. И в напряжённой тишине всем были слышны слова, произнесенные низким, чуть хрипловатым женским голосом:
– Как я рада, что встретила тебя, Морис! Наконец-то позади остались годы разлуки, дорогой, и теперь мы сможем соединиться навеки, как и собирались.
Морис на мгновенье оцепенел. Позади него раздался шёпот удивления. У всех на глазах разыгрывалась непонятная и пахнущая скандалом сцена. Королева Матильда вскинула голову и раздула изящные ноздри. Женщина была ей знакома, более того, она была из её свиты. Это была Иоланта де Брели, вдова доблестного рыцаря Алана де Фалеза, погибшего в сражении при Гастингсе. Она слёзно просила герцогиню взять её с собой в Англию, якобы для того, чтобы найти родственника, от которого во многом зависело её будущее. Так вот какого родственника она искала, лживая негодяйка! Королева была вне себя.
А перед зрителями тем временем разворачивалось драматическое действие, и участвующая в нём женщина хорошо продумала свою роль и отлично её играла. Грудь её вздымалась от волнения. Роскошные тёмные волосы рассыпались по плечам. Яркий румянец делал ещё привлекательнее её смуглое лицо. Чёрные глаза смотрели на рыцаря нежно и страстно, взгляд обещал неземное блаженство. Но Морис не откликнулся на призыв прекрасных глаз. Он с силой расцепил обнимавшие его руки и отстранил льнувшую к нему женщину.
– Опомнитесь, мадам, – негромко сказал он, – здесь особы королевской крови и моя жена. Вы ведёте себя недопустимо.
Прекрасная Иоланта проигнорировала его слова о королевской чете, но не упустила упоминания о сопернице.
– Это та бесцветная саксонская шлюха, с которой ты пришёл сюда? – громко спросила она, бросив быстрый взгляд в сторону окаменевшей от неожиданности Эльгиты. – Так она не может быть женой благородного нормандского дворянина. Я твоя суженая, Морис. Это мне ты обещал защиту и поддержку, если с Аланом что-нибудь случится. И теперь, как честный человек, обязан сдержать своё слово и жениться на мне.
Взбешённый Морис де Гранвиль отшвырнул от себя наглую женщину, прошипев ей в лицо что-то злое и угрожающее. Она упала бы, не поддержи её услужливые мужские руки – кто-то из нормандских дворян кинулся ей на помощь в надежде на сладкую благодарность прелестной негодницы. А в тишине зала прозвучал звенящий от негодования голос королевы Матильды:
– С этой минуты вы больше не моя фрейлина, мадам Иоланта, и я не хочу вас больше видеть. Немедленно покиньте мой праздник и никогда больше не попадайтесь мне на глаза. И с ближайшим кораблём отправляйтесь на континент.
Иоланта, казалось, не слышала слов королевы и ничего не видела вокруг. Она горящими глазами смотрела вслед уходящему от неё мужчине, которого много лет желала увидеть в своей постели. Желала настолько сильно, что иногда теряла силы ждать и рвала своё тело в попытке утолить сжигающий его огонь. И этот огонь не мог погасить никакой другой мужчина. «Ничего, милый, ты всё равно станешь моим», – прошептала она в сердитую спину рыцаря.
Замерший зал ожил. Послышались голоса, удивлённые, возмущённые, ехидные. Некоторые из нормандских дворян злорадно улыбались – оказывается этот любимчик короля не такой уж святой Себастьян, как он изображал из себя. Интересно, очень интересно! Сам Вильгельм с сочувствием смотрел на своего друга, который подошёл к Роберу, но всё ещё не смог взять себя в руки. Он был бледен, пальцы сжимались в кулаки, глаза метали молнии. «Бедняга, – подумал король, – как ему теперь объяснить всё это Эльгите?».
Но эту трудную миссию взяла на себя королева. Она подозвала к себе свою любимую фрейлину и подругу Маргариту д'Обри и велела её подвести к ней Эльгиту, жену рыцаря де Гранвиля. Маргарита изящно заскользила по залу, взяла за руку всё ещё ничего не понимающую Эльгиту и увлекла за собой. Молодой де Гранвиль и Эдит остались на месте. Эдит смотрела вокруг огромными испуганными глазами и, не осознавая того, что делает, ухватила Рауля за руку.
– Что же это происходит, Рауль? И что с нами теперь будет? – трагическим шёпотом спросила она.
– Всё будет хорошо, Эдит, – ответил молодой человек, чувствуя себя рядом с этой малышкой взрослым и сильным, – наш Морис порядочный и честный человек. Он справится с этой ведьмой. Она ещё в Нормандии не давала ему прохода. Но он даже не смотрел на неё.
Эдит взглянула в лицо Раулю, почувствовала, что держит его за руку, и залилась краской смущения. Но даже в такой острый момент она не могла не отметить, как изменился этот так привлекающий её мужчина за те пару месяцев, что провёл возле короля. Он как будто на несколько лет повзрослел, стал увереннее и даже, кажется, раздался в плечах. Видеть его рядом с собой ей было очень приятно. Но она перевела тревожный взгляд на сестру, которая уже приближалась к королевскому трону.
Эльгита присела в глубоком реверансе, а Матильда улыбнулась ей и жестом подозвала ещё ближе:
