Барбара Картленд - Искушения Парижа
— С прошлым покончено, — пробормотал лорд Харткорт, налил себе стакан «Перье», залпом выпил его и сел за письменный стол. — Раз уж я вернулся так рано, пожалуй, немного поработаю. Для развлечений еще не время, а о женщинах на время хочется вообще позабыть.
Он распечатал и просмотрел остальные из писем личного характера. В основном это были приглашения на вечеринки, приемы и суаре. Их прислали давно знакомые и порядком надоевшие люди.
Званые вечера в любом из домов проходили по одному и тому же сценарию — хозяева дарили гостям улыбки, собравшиеся обменивались ничего не значащими любезностями.
Лорд Харткорт устало зевнул и распечатал верхнее письмо из второй стопки.
Послышался стук в дверь.
— Войдите, — крикнул лорд Харткорт, не поворачивая головы.
— Мне только что сообщили, что вы вернулись раньше, чем планировали, — прозвучал хорошо знакомый голос.
Лорд Харткорт вскочил на ноги.
— Добрый вечер, ваше превосходительство! Извините, я не подумал, что это вы.
— Я не ждал вас раньше вторника, — спокойно произнес посол. — Но очень рад, что вы уже здесь. Мне нужно обсудить с вами ряд вопросов.
— Почему вы не послали за мной раньше? — спросил лорд Харткорт.
— В этом не было большой необходимости, — ответил посол. — Я только что вернулся из «Трэвеллерс Клаб», обедал там. Джарвис сообщил мне, что вы уже у себя, и я решил вас навестить. Не прогоните незваного гостя?
— Что вы! — воскликнул лорд Харткорт с радушием гостеприимного хозяина. — Я всегда рад видеть вас у себя.
Посол улыбнулся и опустился в глубокое кресло.
— Должен сообщить вам, Харткорт, что наши дела весьма плохи.
Лорд Харткорт вопросительно приподнял бровь.
— Хуже, чем обычно?
— Намного хуже. Кайзер ведет двойную игру. В настоящий момент Германия занимается производством дополнительных дредноутов.
— В каком количестве, ваше превосходительство? — спросил лорд Харткорт встревоженно.
— Насколько мне известно, в количестве четырех штук, — ответил посол. — Реджинальд Мак-Кенна в ходе своего недавнего выступления потребовал, чтобы и наша сторона занялась изготовлением четырех дополнительных дредноутов. Мы не должны уступать немцам в силах. Король же заявил, что нам следует произвести не четыре, а восемь броненосцев!
— Но на это потребуются огромные средства, — заметил лорд Харткорт. — Англия не может себе этого позволить.
— То же самое твердят оппозиционеры, — устало сообщил посол. — По их мнению, в первую очередь государство должно решить проблемы социального обеспечения. Но нам нужны эти дредноуты! И они у нас будут, несмотря ни на что!
— Что вы имеете в виду? — спросил лорд Харткорт.
— Анштрудтер вернулся из Берлина вчера вечером. Он рассказал мне, что в настоящее время одним из излюбленных тостов немцев является «Der Tag»20.
— Они пьют за тот день, в который одержали над нами победу? — догадался лорд Харткорт.
— Совершенно верно. — Посол кивнул. — Немцы всегда ненавидели нас.
— Это всем известно, — медленно и хмуро произнес лорд Харткорт.
— Видит Бог, наш король предпринял все возможные меры для улучшения отношений с Германией, — сказал посол. — Но ситуация лишь сильнее накаляется. Я подумал, что должен обо всем рассказать вам.
— Спасибо за доверие, ваше превосходительство, — ответил лорд Харткорт.
Посол поднялся с кресла.
— И еще одно: немцы сменили шифры, поэтому, естественно, и нам пришлось сделать то же самое. Пока что нам сообщили только военно-морские. Не думаю, что они нам очень пригодятся. Через несколько дней обещают прислать и дипломатические.
— Сколько времени нам потребуется на взлом их новых шифров? — спросил лорд Харткорт.
— Сложно сказать, — ответил, сильно хмурясь, посол. — В последнее время наши секретные службы работают на удивление неэффективно. По словам Анштрудтера, нанять кого-то в Берлине становится все сложнее и сложнее. Те люди, которые работают на нас в данный момент, соглашаются выполнять лишь маловажные поручения. Когда я буду в Англии в следующий раз, я встречусь и побеседую с МИ-6.
— Хорошая мысль, ваше превосходительство, — сказал лорд Харткорт. — Полагаю, французское правительство знает о том, что происходит?
— Французы и не пытаются замаскировать свою ненависть ко всей немецкой расе, — произнес посол. — В каком-то смысле это им даже помогает. Мы же притворяемся, что относимся к Германии по-дружески, и жмем ей руку, прекрасно сознавая, что эта рука готова в любой момент направить на нас дуло пистолета.
— Верно сказано, — безрадостно пробормотал лорд Харткорт.
— Если к вам пожалует Тюбор, член французской разведывательной службы, можете разговаривать с ним предельно честно. Он отличный человек и прекрасно знает свое дело. Я с удовольствием сказал бы то же самое и о наших ребятах, но увы…
Посол развел руками и направился к выходу.
— Вам нравится ваша новая работа, Харткорт? — спросил он, приблизившись к двери и повернув голову.
— Очень нравится, ваше превосходительство. Я занимаюсь ею с большим удовольствием, — искренне ответил лорд Харткорт.
Утомленное лицо посла немного прояснилось.
— Рад это слышать. И весьма доволен, что у меня есть такой работник, как вы, Посол торопливо вышел.
Лорд Харткорт закрыл за ним дверь и вернулся за письменный стол. В письме, которое перед приходом его превосходительства он успел лишь распечатать, были новые военно-морские шифры.
Прошло не больше получаса, как в дверь вновь постучали.
На пороге появился Берти.
— Джарвис только что сообщил мне, что ты уже вернулся! — возбужденно прокричал он. — Я думал, раньше вторника ты не появишься. Что произошло? Размеренная загородная жизнь показалась тебе скучной?
— Нестерпимо скучной, — ответил лорд Харткорт.
— Ты уже слышал, что здесь творилось в твое отсутствие? — спросил Бертрам все так же оживленно.
— И что же? — невозмутимым тоном поинтересовался лорд Харткорт.
— Вчера сюда приходила Анриэтта. Целых четыре раза! И ни в какую не верила, что тебя нет. Джарвису пришлось помучиться!
— Неужели? — произнес лорд Харткорт нарочито бесстрастным тоном.
— Это еще не все! — продолжал Берти. — Весь Париж болтает о том, что прошлой ночью Анриэтта пыталась покончить с собой. Приняла огромную дозу снотворных. Ее увезли в больницу.
К великому разочарованию Бертрама, на лице его кузена не отразилось ни ужаса, ни торжества, ни изумления. Он лишь пожал плечами и продолжил разбираться с письмами.
— Черт возьми, Вейн! — воскликнул Бертрам. — Мне кажется, ты должен реагировать на мои слова несколько по-иному! В конце концов, Анриэтта твоя подруга! Если она решилась на столь отчаянный поступок, значит, с ней случилось что-то страшное!
